Джон Пимлотт - Wehrmacht. Сухопутные войска III Рейха

Ничего обо всем этом не было известно немцам во время подготовки к наступлению, хотя некоторые из их командиров предчувствовали, что их ждет западня. Даже если и нет, все равно они сознавали, что силы, которые сосредоточиваются к северу и югу от выступа, представляют собой лучшее из имевшегося у них в наличии, и потеря их обернется катастрофой. На севере немецкая 9-я армия, входившая в группу армий «Центр» фельдмаршала Гюнтера фон Клюге, имела в своем боевом составе 21 дивизию, включая 6 танковых и 1 танково-гренадерскую, располагавших вместе примерно 800 танками. На юге переформированная 4-я танковая армия (и армейская группа «Кемпф». — Прим. ред.) — часть группы армий «Юг» фон Манштейна — состояла из 22 дивизий, 6 из которых были танковыми и 5 — танково-гренадерскими, располагавшими в целом 1300 танками на передовых позициях. Вместе обе армии включали примерно 70 процентов немецкой бронетехники, имевшейся в наличии на Восточном фронте, и представляли собой грозную, но в то же время в определенном смысле и уязвимую силу. В случае проигрыша у немцев мало что оставалось в запасе.

Танк PzKpfw-TVI. Несмотря на наличие «Тигров» и «Пантер», основной опорой немецких бронетанковых войск, сражавшихся под Курском, по-прежнему оставались PzKpfw-IV. Разница между моделями F1 и F2 состояла прежде всего в вооружении последней 15-мм пушкой KwK 40.

Легкоузнаваемая башня советского Т-34/85 — все, что осталось от машины после атаки пикирующего бомбардировщика. Вооруженный 85-мм пушкой Т-34/85, сочетавший в себе маневренность Т-34/76 с возросшей огневой мощью, стал неприятным сюрпризом для немцев.

Трое из четырех членов экипажа 75-мм противотанкового самоходного орудия Pak-40/2 SdKfz-131 «Мардер» позируют перед камерой. Восточный фронт, 1943 г. 19 полосок, нарисованных на стволе, говорят о количестве уничтоженной бронетехники противника, а награды, которые демонстрирует лишенный ложной скромности командир, лишний раз свидетельствуют о том, что машина повидала немало.

Благодаря сообщению агента «Люси» Советы ожидали, что «Цитадель» стартует на рассвете 5 июля 1943 г., и в соответствии с этим советская артиллерия открыла ураганный огонь за несколько часов до предполагаемой атаки противника, не только посеяв хаос, но и показав, что одна из главных составляющих успеха блицкрига — внезапность — утрачена. Несмотря на серьезное психологическое воздействие, оказанное артподготовкой русских, наступление все же началось. На севере 9-я армия с тяжелыми боями продвигалась в глубь советской обороны, однако смогла пройти всего менее семи километров. 4-я танковая армия на юге действовала не намного успешнее — местами ее прогресс в первый день достигал 12–13 км, однако довольно скоро стало очевидным, что наступление не сможет набрать необходимый темп. Танки и самоходные орудия шаг за шагом шли вперед, поддерживаемые мотопехотой и саперами, натыкаясь на яростный огонь вкопанных в землю Т-34 или противотанковых пушек. Подавив сопротивление, наступающие оказывались перед следующей линией, откатывались, снова устремлялись вперед в другом месте, в тщетной попытке нащупать слабину в советской обороне — слабины просто не было.

Люфтваффе тоже больше не могли помогать сухопутным войскам так, как бывало прежде. Хотя ВВС Красной Армии не располагали полным господством в воздухе — так, например, в первый день боев немцам удавалось применять их знаменитые пикирующие бомбардировщики «Штука», — все же они наносили противнику чувствительный урон. Штурмовики Ил-2, машины, специально созданные для непосредственной поддержки сухопутных войск, проносились над полями сражений на бреющем полете и атаковали немецкую бронетехнику «смертельными волнами» эскадрилья за эскадрильей, раз за разом. Только одна немецкая танковая дивизия потеряла около 20 своих боевых машин за один день от атак штурмовиков.

Никакого блицкрига не было и в помине — сражение превратилось в битву на уничтожение, — и немцы оказались просто неспособны добиться значительного продвижения. Прошла неделя, а передовые части клещей наступления разделяло еще не менее 225 км, хотя 11 июля могло показаться вдруг, что успех вполне достижим на юге. Танки 1-й, 2-й и 3-й танковых дивизий СС, устремившиеся на прорыв сжатым бронированным кулаком, столкнулись с неожиданно слабым противодействием в районе села Прохоровка, расположенного на основной линии железной дороги, связывавшей Белгород и Курск. Но это была советская западня.

Когда 12 июля «Тигры» ринулись вдоль железнодорожного полотна, потихоньку набирая скорость, они неожиданно столкнулись с противником — 5-й гвардейской танковой армией генерал-лейтенанта Павла Ротмистрова. Возможно, его Т-34 не обладали таким мощным вооружением и столь же толстой броней, как «Тигры» войск СС, но русских было намного больше, и экипажи рвались в бой. Результатом стало самое крупное танковое сражение в истории, участие в котором приняли около 1000 боевых бронированных машин, сошедшихся на участке протяженностью около 3 км.

Экипажи Т-34, прекрасно сознававшие тот факт, что их пушкам не сравниться с 88-мм орудиями танков противника, прорывались на своих машинах вплотную к «Тиграм», не давая немцам вырулить на более удобные огневые позиции. Гром танковых дуэлей разносился на многие километры вокруг — били 76-мм и 88-мм орудия, и их грохот заглушали взрывы топливных баков и детонирующих боеприпасов.

Уверенный в себе немецкий пулеметный расчет из состава 4-й танковой армии шагает мимо брошенного Т-34/76 образца 1943 г. с повернутой башней. Фотография сделана, по-видимому, в первые дни наступления под Курском, еще до того, как немецким войскам пришлось столкнуться с глубокоэшелонированной обороной.

Советский танк, брошенный на обочине дороги. Как видно, водителю удалось выбраться из машины через передний люк, однако прикрытое брезентом тело служит немым свидетельством его судьбы. Экипажи сгорали заживо или падали скошенные очередями, когда пытались покинуть машину, нередко гибли от детонации боеприпасов.

Немецкие солдаты рассматривают советский истребитель МиГ-3, сбитый в небе над их полициями в Центральной России в 1943 г. По фотографии можно сделать предположение, что сбили машину солдаты войск СС из зенитного пулемета MG-34, установленного на станке-треноге Дрейфуса, хотя, конечно, утверждать, что это именно так, нельзя.

По состоянию на конец дня, потери, понесенные 4-й танковой армией начиная с 5 июля, составляли 350 танков и около 10 тысяч человек; севернее 9-я армия лишилась 200 танков и 25 тысяч солдат и офицеров. Они тоже нанесли немалый ущерб Советам (по разным оценкам, Красная Армия потеряла под Курском в людях и технике вчетверо больше немцев), но они могли пополнить ущерб из огромных резервов, стянутых к востоку от Курска. И уже 12 июля часть этих резервов была брошена в контратаку на Орел, расположенный на северном плече выступа. Наступление это, совпавшее с высадкой англо-американских десантов на Сицилии (см. гл. 9), вынудило Гитлера отменить операцию «Цитадель».

Прохоровку называют «смертельным танковым броском», однако эпитет этот вполне применим по отношению ко всему сражению в целом. «Цитадель» стала едва ли не последним крупным танковым наступлением немцев во Второй мировой войне — только в Арденнах в декабре 1944 г. они осмелились повторить нечто подобное, причем с теми же результатами (см. гл. 10) — и ознаменовала закат эры германского блицкрига.

Группы армий «Центр» и «Юг» начали откатываться из района Курска. 5 августа оставив как Орел, так и Белгород, они перешли к обороне, что скоро сделалось повсеместным явлением, особенно когда Советы провели серию яростных атак на противника по всему Восточному фронту. Более того, наступления эти проводились координированно и с небывалым прежде профессионализмом, которому скоро суждено было сделать Красную Армию лидером в области ведения маневренной войны. Сталин, имевший под рукой такого способного полководца как Жуков, всюду располагал теперь превосходящими силами, способными переигрывать немцев в их собственной игре. Слабые стороны блицкрига стали очевидными: основные проблемы порождались постоянными вмешательствами Гитлера во все и вся, огромной пропастью между возможностями механизированных кулаков наступления и медлительной пехоты, а также фиаско служб снабжения. При этом руководство Красной Армии позаботилось о том, чтобы она от этих изъянов не страдала.

К осени 1943 г., когда были освобождены Киев и Смоленск, когда последние немецкие войска отступили за Днепр, моторизация в Красной Армии заняла прочные позиции во всех атакующих и поддерживающих их частях, Сталин вверил оперативное командование генералам на фронтах, а поступление снабжения было гарантировано по меньшей мере на глубину продвижения в 400 км. Кроме того, для введения в заблуждение неприятеля применялась маскировка, позволявшая застать противника врасплох, сконцентрировав артиллерию, бронетехнику и мотопехоту на «участках прорыва», где порой удавалось достигнуть численного преимущества 40:1. Немцы мало что могли противопоставить подобным ухищрениям, особенно в свете одновременных ударов союзников в Средиземноморье. Мечты Гитлера рушились на глазах, а испытывать на себе результаты его просчетов приходилось Вермахту. На Восточном фронте дело шло к прорыву плотин.