Петр Балаев - АНТИ-Стариков. Почему история все-таки наука
Где здесь «полное изумление»? Или кто-то еще сомневается, что эти кузены доверяли друг другу так же, как пауки в банке?
«Давайте на минутку передохнем, выйдем из кровавого кошмара, охватившего Европу, и зададимся очень простым вопросом: а действительно, почему русская армия стала атаковать немцев? Зачем вслед за этим начала она наступление на Австро-Венгрию?»
Ну давайте передохнем, хотя из кровавых кошмаров пока была только ваша фантазия о не успевших опустить прицел немцах. Но вопрос интересный, как загадка про трех летящих на юг красных крокодилов. Вроде же немцы и австрийцы войну России объявили? И что, с ними воевать не надо?
Если верить Старикову, то, конечно, не надо. Они же ничего плохого еще не сделали. Только на союзника русских напали главными силами и громят его. Поэтому куда спешить? Понимаете логику стратега?
«У англичан и французов в самом начале войны было две реальные проблемы, имевших одно и то же решение. Первая — это возможность германо-русского замирения. Такое развитие событий надо было раз и навсегда перечеркнуть. Вариант «войны без войны» путал все карты англичан и сводил на нет всю их хитроумную комбинацию. Нужна была кровь германских и русских солдат, море крови и тогда замирение между противниками будет уже невозможно. Немцы и австрийцы наступать не собираются, значит — наступать должны русские армии».
С чего бы это вдруг замиряться надумали? Австрияки из Сербии ушли? Или русские с ума сошли окончательно, командование бросило вверенные им части и поехало смотреть балет, в котором блистала панталонами Кшесинская? Не встречалось мне и намека, что русские собирались вести «войну без войны», в Петербурге даже посольство немецкое погромили и в лавках немецких стекла перебили, так что не было у наших войск никакого повода спокойно харчи народные потреблять, а свой долг по защите Отечества игнорировать. Это у г-на Старикова такая логика.
А на самом деле в Генштабе русской армии сидели не клинические идиоты, чтобы ждать, когда рак на горе свистнет. Что творится у союзников, и что немцы запланировали и в жизнь воплотить пытаются, видно было отчетливо, весь план Шлиффена во всей его оперативной красе предстал наглядно.
«Начальник штаба верховного главнокомандующего генерал Н. Н. Янушкевич написал 10 августа (28.07.) 1914 года командующему армиями, сосредоточенными против Германии, Я. Г. Жилинскому:
«Принимая во внимание, что война Германией была объявлена сначала нам и что Франция как союзница наша считала своим долгом немедленно поддержать нас и выступить против Германии, естественно, необходимо и нам в силу тех же союзнических обязательств поддержать французов ввиду готовящегося против них главного удара немцев».
Никаких ссылок на плаксивые просьбы французов в этом письме Янушкевича я не вижу, нет здесь и горьких вздохов: эх, не хотелось воевать, да придется, — только ясная аргументация необходимости ударить по немцам в связи с тем, что их главный удар пришелся по союзнице — Франции.
У меня даже есть такая надежда, что сам автор «Кто убил РИ?» это смог бы понять, если бы не травмировал свою логику англосаксонским планом революции. Все настолько просто, что даже стыдно писать об этом: если немцы разобьют французов, то у Германии освобождаются все войска плюс ресурсы Франции (не самая последняя страна в те годы была), и всем этим — ка-а-к — хрясь по России! Мало бы не показалось.
Традицию не нарушаем, традиции святы, даже если это традиционный плагиат:
«Французский посол Палеолог со своей стороны «умолял» Государя повелеть наступление, так как иначе Франция будет «неминуемо раздавлена»» (А. А. Керсновский. История русской армии).
«…посол в России Морис Палеолог «умолял» Николая II «повелеть наступление», так как иначе Франция будет «неминуемо раздавлена» (Н. Стариков «Кто убил РИ?»).
Какая зеркальная комбинация одних и тех же слов. Удивительно, не правда ли?
Ладно, умолял так умолял, в чем проблема? Это дело посла «умолять», он делал ту же работу, что и любой патриот Франции — противостоял вторжению. Солдаты французские противостояли огневыми средствами поражения врага, рабочие — у станков, вытачивая корпуса снарядов, а посол — этими мольбами.
Конечно, д’артаньяны к войне подготовились, мягко говоря, легкомысленно, даже красные штаны с пехоты не сняли. Но не сдрейфили, всех, вплоть до таксистов своих, запрягли на оборону работать. Если бы тогдашняя немецкая армия так же навалилась на наших, то неизвестно еще, кто бы лучшие показатели в беге по пересеченной местности показал — мы или французы. На что уж гитлеровские войска были сильны, и то наши солдаты Великой Отечественной войны, которые видели и фашистов, и кайзеровцев, были единодушны — не тот немец пошел, в 1914 посильнее у него бойцы были…
И не надо бить себя лаптем в грудь, никакую Францию не бросились спасать, ради себя самих двинули две армии в район Мазурских озер, в самое сердце фатерлянда, прямо в Пруссию, чтоб немцам было больнее всего. Их империя оттуда зародилась, там поместья почти всех генералов германских. С одной надеждой туда двинули, чтобы кайзер как можно больше войск с западного фронта снял, не было других надежд, потому как рухнет Франция — такие проблемы будут!
Я непатриотичные мысли излагаю? Коробит от того, что вроде бы не так по-рыцарски выглядит наше наступление в 1914-м? Конечно, более патриотично жить с образом карикатурно-глупого русского командования, которое все действия по собственному спасению могло предпринимать только после истерик посла союзнической державы.
И теперь я совершу очередной акт «убийства» г-на Старикова с его песнями о спасении Франции. Цитата из «Кто убил РИ?»:
«Генерал Брусилов, несомненный герой той войны, автор знаменитого Брусиловского прорыва вспоминает: «С начала войны, чтобы спасти Францию (главнокомандующий)… решил нарушить выработанный раньше план войны и быстро перейти в наступление, не ожидая окончания сосредоточения и развертывания армий».
А теперь «ушастый кролик»:
«С начала войны, чтобы спасти Францию, Николай Николаевич совершенно правильно решил нарушить выработанный раньше план войны и быстро перейти в наступление, не ожидая окончания сосредоточения и развертывания армий. Потом это ставилось ему в вину, но в действительности это было единственно верное решение. Немцы, действуя по внутренним операционным линиям, естественно, должны были стараться бить врагов поочередно, пользуясь своей развитой сетью железных дорог. Мы же с союзниками, действуя по внешним линиям, должны были навалиться на врага сразу со всех сторон, чтобы не дать немцам возможности уничтожать противников поочередно и перекидывать свои войска по собственному произволу».
Почувствуйте, как говорится, разницу. Ну и фокусник вы, Николай Викторович! Но и этого мало, тремя абзацами ниже в мемуарах Брусилова читаем:
«Францию же необходимо было спасти, иначе и мы с выбытием ее из строя сразу проиграли бы войну».
Теперь вопрос к Николаю Викторовичу: а зачем он это утаил? И себя спросим: так кого же спасали, себя или только союзников?
Вот так скоропостижно тонет версия о бескорыстной помощи союзникам. И вся эта баллада о русском неподготовленном наступлении в виде жертвы на алтарь союза — яйца выеденного не стоит. Не так ли?
Но я еще больше скажу: того недоумка, который в 1914 году стал бы опровергать утверждение г-на Старикова о бескорыстном спасении Парижа, без лишних разговоров надо было бы повесить на фонаре, который стоял на улице рядом с аптекой.
Потому как предстоял раздел мира послевоенного. Только вот торт нужно делить и кушать после того, как он испекся, а не сырое тесто в рот запихивать прямо на глазах приличной публики.
Я уже писал, что за сам процесс вступления в Первую мировую войну, Никки достоин звания императора или, по крайней мере, должности министра иностранных дел, но дальше…
То, что он начал творить дальше, если принять на веру существующее мнение о Николае Втором как о маленько глупом, набожном чудаке, можно объяснить только одним: парень почувствовал себя реально великим, у него от осознания этого величия снесло крышу. Иначе нельзя объяснить, зачем он сказал такие вещи французскому послу 21 ноября 1914 года. Прочитайте полностью, что пишет М. Палеолог:
«Зажегши папиросу и предложив мне огня, он сразу приступает к делу:
— За эти три месяца, что я вас не видал, совершились великие события. Чудесные французские войска и моя дорогая армия дали такие доказательства своей доблести, что победа уже не может от нас ускользнуть. Конечно, я не строю себе никаких иллюзий относительно тех испытаний и жертв, которых еще потребует от нас война. Но уже сейчас мы имеем право, мы даже обязаны посоветоваться друг с другом о том, что бы мы стали делать, если бы Австрия и Германия запросили у нас мира. Заметьте, что, действительно, для Германии было бы очень выгодно вступить в переговоры, пока военная сила еще грозна. Что же касается Австрии, то разве она уже не истощена вконец? Итак, что же мы стали бы делать, если бы Германия и Австрия запросили у нас мира?
