Анатолий Фоменко - Доктор Фауст. Христос глазами антихриста. Корабль «Ваза»
А согласно германской версии, Фауст, оказавшись в лесу, уже ночью, обращается к дьяволу, вызывая его своими заклинаниями. Реформаторы издевательски исказили евангельский сюжет, заменив Бога Отца на черта.
• Евангелия ничего не сообщают об ответе Бога-Отца. То есть, мольба Иисуса в этот момент не вызвала никакого ответа от Бога. Народная Книга Шписа тоже говорит, что дьявол промолчал в ответ и «про себя подумал» о том, как добыть душу и тело Фауста.
39. Еще несколько упоминаний Моления о Чаше. Возможные параллели с Псалтирью
Христово Моление о Чаше незадолго перед Его арестом в Гефсиманском саду явно привлекало к себе внимание немецких биографов Фауста-Христа. Рассказ о нем появляется в нескольких местах Народной Книги Шписа. Например, глава 62 насмешливо называется так: «Как доктор Фауст в то время, когда оставался у него всего один месяц срока, почувствовал себя плохо, так что сокрушался и вздыхал о своем дьявольском житье», с. 95.
Далее сказано: «Срок для Фауста приближался быстро, как на песочных часах… Приходили к концу те 24 года, за которые он душою и телом предался черту… Тут впервые почувствовал Фауст робость, и было ему как пойманному убийце или разбойнику, который, сидя в тюрьме, услышал свой приговор, И ЖДЕТ ЕГО ТЕПЕРЬ СМЕРТНАЯ КАЗНЬ. Он был в страхе, рыдал и разговаривал сам с собой, размахивал руками, охал и вздыхал, худел», с. 95.
Далее идет уже знакомая нам глава «Жалоба доктора Фауста на то, что он должен умереть в свои цветущие дни и молодые годы», с. 96. Приведем этот раздел полностью.
«Эта печаль побудила доктора Фауста ЗАПИСАТЬ СВОИ СЕТОВАНИЯ для того, чтобы не позабыть их. Вот одна из записанных им жалоб:
«Ах, Фауст, отчаянная ты и недостойная душа! Ибо ты соблазнился обществом тех, кто осужден на адское пламя, когда ты прекрасно мог снискать блаженство, которое ты теперь утратил. Ах, рассудок мой и свободная воля, зачем упрекаете вы мое тело, которому уготовано похищение жизни! Ах вы, мои руки, ноги и ты, еще здоровое тело, рассудок и душа, плачьте обо мне, ибо, обладая вами, я мог вами пренебречь или о вас позаботиться, а совершенствуясь, я радовал бы вас! Ах, любовь и ненависть, почему вы одновременно в меня вселились, раз я должен из-за вас терпеть теперь такую муку? Ах, милосердие и отмщение, по какой причине уготовили вы мне такое возмездие и срам? О жестокость и сострадание, на то ли создан я человеком, ЧТОБЫ ТЕРПЕТЬ НАКАЗАНИЕ, которое я сам себе уготовил? Ах, ах, несчастный, есть ли еще что-нибудь на свете, что не поднялось бы на меня! АХ, МОИ ЖАЛОБЫ НИЧЕМУ НЕ ПОМОГУТ»», с. 96.
Следующая глава называется так: «Еще одна жалоба доктора Фауста», с. 96. По своему размеру и духу она аналогична первой жалобе-мольбе. Мы не будем ее цитировать. Таким образом, перед нами — два варианта Моления о Чаше. В этом месте само слово «чаша» не упоминается. Однако слово ЧАРА, то есть ЧАША, прямым текстом звучит в са́мом последнем обращении Фауста к его студентам-апостолам уже непосредственно перед гибелью. Фауст говорит: «Поэтому-то я и созвал вас, любезные мои друзья и милостивые господа, к себе перед кончиной, чтобы осушить вместе ПОМИНАЛЬНУЮ ЧАРУ и чтобы погибель моя не осталась от вас утаенной», с. 99.
В Евангелиях собственно Моление о Чаше изложено весьма кратко. По-видимому, несколько его вариантов, помещенных в германскую хронику как «Моления Фауста», в том числе и с прямым упоминанием поминальной чаши, это более подробные (хотя и искаженные) версии мольбы Христа. Опять-таки обработанные поздними редакторами в насмешливом ключе.
Не исключено также, что эти «Моления Фауста» тесно переплетаются с Псалмами из ветхозаветной Псалтири. Напомним, что, согласно нашим результатам, некоторые разделы Псалтири написаны самим Андроником-Давидом-Христом и являются автобиографичными. Хотя мы и не искали сейчас в Псалтири конкретного Псалма, наиболее хорошо соответствующего мольбам Фауста, но нельзя не видеть, что «Моление Фауста» (во всех его германских вариантах) по своему духу, объему и стилю действительно близко к Псалмам. Полистайте Псалтирь! Может быть, немецкие хронисты еще помнили, что Псалтирь — это в значительной степени автобиографическое произведение Андроника-Христа-Давида. И потому включили несколько искаженных вариантов Давидовых Псалмов в «биографию» Фауста.
В Народной Книге есть еще один вариант жалобы Фауста, звучащей непосредственно перед его гибелью, а именно глава 66, называемая так: «Жалоба доктора Фауста на преисподнюю и ее несказанные муки и терзания», с. 98. Эта жалоба больше по объему, чем предыдущие. Мы тоже не будем цитировать полностью, поскольку ее стиль и дух близки к уже указанным.
Интересно, что в старинной трагедии Кристофера Марло, посвященной Фаусту, тоже есть большой фрагмент, который с полным правом можно назвать «Мольбой Фауста перед смертью». И вот в ней Фауст прямым текстом проводит параллель между своими муками и страданиями Христа. Он говорит: «И дьяволы придут, и сгинет Фауст! Я дотянусь до Бога! Кто-то тянет, неведомый, меня упорно вниз… ВОН КРОВЬ ХРИСТА, смотри, струится в небе! Лишь капля, нет, хотя б всего полкапли мне душу бы спасли, о мой Христос!.. Коль надо мной не смилуешься Ты, хоть ради всех СВЯТЫХ СТРАСТЕЙ ХРИСТА, чья кровь мой грех когда-то искупила», с. 242–243.
40. Насмешки Марло и Шекспира над Христом придали большую популярность их произведениям
Наверное, Кристофер Марло уже не понимает, что он литературно обрабатывает старинные сведения о страданиях Христа-Фауста, а потому ошибочно считает, будто Фауст и Христос — разные персонажи древности. Более того, «о Марло также широко распространено опасное для него мнение, что он «атеист»… Марло приписываются утверждения… что Христос был незаконнорожденным и заслуживал казни больше, чем разбойник Варрава, как это хорошо знали иудеи, что религия была создана для того, чтобы держать людей в страхе… Незадолго до гибели Марло против него в Тайном совете возбуждено было дело по обвинению в атеизме», с. 314. Кстати, Марло считается сегодня «самым ярким и талантливым из предшественников Шекспира», с. 312, который, как мы показали в книге о Шекспире, тоже написал свой вариант «скептического евангелия», под названием «Гамлет». В этом смысле поведение Марло и Шекспира оказывается схожим.
Выходит, что Марло и Шекспир фактически подняли на щит и расцветили своим литературным талантом скептическую раввинскую версию о «мамзере (то есть незаконнорожденном) Иисусе», противопоставляя ее светлому евангельскому жизнеописанию Христа. Чем, ясное дело, вызвали восторг реформаторов. Недаром сообщается об успехе, «которым пользовался «Фауст» Марло как в самой Англии, так и позднее на народной сцене в Германии», с. 317.
Теперь становятся понятыми следующие сведения о Марло и его окружении. Современные комментаторы сообщают: «В настоящее время установлено, что Марло принадлежал в Лондоне к кружку выдающихся ученых… собиравшихся вокруг фаворита королевы Елизаветы Уолтера Ралея… Люди, окружавшие Ралея, составляли его «маленькую Академию» (little Academe), прозванную недоброжелателями «школой атеизма» (Sir Walter Raleigh’s School of Atheism). Доносчики сообщали Тайному совету (1592), что Ралей и его друзья «одинаково издеваются над Моисеем и над нашим Спасителем, над Старым и Новым Заветом и, помимо всего прочего, обучают писать имя Господа наоборот» (то есть dog — «собака» вместо God — «бог», кощунство, о котором упоминается и в «Фаусте» Марло)», с. 313.
Марло был убит в одной из таверн в окрестностях Лондона в 1593 году. Произошло это при невыясненных обстоятельствах, с. 314. Убийц не нашли. Не исключено, что ему отомстили за богохульство.
Между прочим, «авторская рукопись «Фауста», как и прочих произведений Марло, ДО НАС НЕ ДОШЛА. Не известно также ни одно прижизненное его издание. По-видимому, такого и не было», c. 407. Историки уверенно заявляют, что «обе редакции трагедии — А и В (дошедшие до нас — Авт.) — оказываются искаженными отражениями подлинного творения Марло», с. 408. Таким образом, под именем Марло сегодня нам предъявляют, скорее всего, нечто иное, подвергнутое поздней тенденциозной обработке. Например, редакторы могли смягчать антихристианскую направленность первоначального текста Марло. Эта мысль высказывается современными комментаторами: «Не менее важной целью этих изменений (редактирования авторского текста трагедии Марло — Авт.) было смягчение резкости некоторых мест, звучавших слишком вызывающе с точки зрения господствовавшей церковной идеологии», с. 407.
Все ясно. После того, как волна Реформации в Европе спала, редакторы начали затушевывать излишне резкие выпады пропагандистских текстов (уничтожая оригиналы), дабы скрыть их первоначальную, совсем уж откровенную антиимперскую сущность. И стали объявлять все эти реформаторские произведения «всего лишь» литературными фантазиями. Мол, мы «просто так» беззаботно баловались и весело шутили. А потому, дескать, вовсе не виноваты в подстрекательстве к расколу Великой Империи.
