Александр Бушков - Чингисхан: Неизвестная Азия
И потому, рискуя рассердить иных, я вновь напомню о толстенном учебнике для вузов «История Китая» — составлен целым коллективом, представленным как «известные историки-китаеведы, преподаватели кафедры истории Китая ИСАА при МГУ».
Слеза от прочтения прошибает… И что же пишут ученые кафедралыцики для нас, невежд?
Начато во здравие: «В настоящее время российское китаеведение — одна из наиболее плодотворно работающих отраслей российского востоковедения. Это в полной мере относится и к историкам-китаеведам, за последние годы опубликовавшим книги и статьи почти по всем периодам долгой и непрерывной (курсив мой. — А. Б.) китайской истории».
А вот следующая фраза, пожалуй что — как раз за упокой: «Однако явно не хватает работ обобщающего характера, которые могли бы претендовать на изложение всей истории нашего великого соседа».
Что за странности? Как ни бьются, а «обобщающих работ» нету (именно так и следует переводить уклончиво-обтекаемую формулировку). А почему? Ведь Китай, как пишут те же авторы, страна «непрерывной культурной традиции, в том числе и традиции историописания».
Ребята, за чем же дело стало? Обложитесь ворохами «непрерывных летописей» — и вперед, к Нобелевке!
Да нет, не складывается маленько. Уже на следующей странице те же дамы и господа объясняют, что все обстоит далеко не так благостно, как они только что уверяли, и, строго говоря, никакого такого «непрерывного историописания» нет вовсе…
Цитирую обширно: «Обычно каждая новая династия после своего утверждения на престоле создавала комиссию профессиональных историков, в задачу которых входило написание истории предшествующей династии. Всего таких историй традиционно насчитывается 24. Они составлялись высококвалифицированными специалистами, стремившимися достаточно объективно изложить исторические события предшествующей династии и подвести читателя к выводам, которые должны были подтвердить легитимность правящей династии. Естественно (!!! — А. Б.), что доказательство легитимности новой династии подчас требовало новой интерпретации событий далекого прошлого (или — не особенно далекого, а? — А. Б.). В этом случае члены этих комиссий (они все-таки были не просто историками, а чиновниками по ведомству истории!) препарировали в нужном духе исторический материал…»
Быть может, теперь кто-нибудь понимает, отчего я, грешный, выражаюсь о наших историках сплошь и рядом абсолютно некошерно?
Двадцать четыре раза китайскую историю переписывали напрочь (при этом проводя операции в масштабах всей страны по изъятию у населения «неправильных» книг). И после этого можно говорить о какой-то исторической точности и правдоподобии?!
Вот как проходила одна такая акция в 1722 году: «Маньчжурские правители образовали особый комитет для составления истории предыдущей династии Мин…»
Которую, между прочим, как бы это выразиться культурнее, немножечко свергли. А потому идиотством выглядит уверение авторов цитируемого учебника: «Однако это „переписывание“ истории происходило при строгом соблюдении конфуцианской этики и дидактики…»
Хорошие мои, ну нельзя так уж откровенно дурить мозги! Новые маньчжурские правители, только что согнавшие с престола предшествующую династию, будут составлять ее хвалебную историю? Наоборот, высочайше повелят навесить всех собак. И где-то поблизости уже маячат хмурые палачи… Какая тут, хвостом вас по голове, конфуцианская этика?!
Но пойдем дальше: «Оппозиция не смогла смириться с такой трактовкой истории павшей династии, поэтому появились „частные“ истории Минской династии… Правители ответили казнями, заключениями в тюрьму, ссылками… Неугодные правительству книги изымались. Между 1774 и 1782 годами изъятия проводились 34 раза. С 1772 г. был предпринят сбор всех печатных книг, когда-либо вышедших в Китае. Сбор продолжался 20 лет, для разбора и обработки собранного материала были привлечены 360 человек (специалисты по этике, ага! — А. Б.). Через несколько лет 3457 названий были выпущены в новом издании, а остальные 6766 были описаны в каталоге. По сути дела, это была грандиозная операция по изъятию книг и не менее грандиозная операция по фальсификации (видит Бог, не я это слово произнес! — А. Б.) текстов. В вышедших новых изданиях были изъяты все нежелательные места, менялись даже названия книг».
Если кто-то решит, что я цитировал Морозова или Фоменко, пусть ему будет стыдно. Эти абзацы взяты из десятитомной «Всемирной истории», подготовленной Академией наук СССР…
Итак? Даже если бы с китайской историей один раз проделали вышеописанную операцию, веры ей не было бы ни на грош. А мы ведь только что узнали из солидного (полкило весит!) учебника для вузов, что этакие фокусы на протяжении китайской истории имели место двадцать четыре раза. Ну какая тут, к лешему, достоверность?!
В одном я с авторами учебника согласен: что все эти извращения над историей вытворяли специалисты. Косоруким такое дело ни за что не доверят. У нас тоже в свое время над иными историческими фотографиями работали не абы кто, а специалисты своего дела. На одной фотографии рядом с товарищем Сталиным шагал, мило улыбаясь, «железный нарком» Ежов. А на другой, появившейся в печати уже после того, как железного наркома малость покритиковали из двух наганов сразу, рядом с Иосифом Виссарионовичем — одни гранитные перила, да водная гладь, да благорастворение атмосферы. Причем столь убедительное благорастворение, что в три лупы разглядывай — а все равно не определишь, что допрежь того на месте безмятежной атмосферы был товарищ Ежов в шинельке, при улыбочке. Вот так и с китайцами обстояло… Только при чем тут историческая достоверность?
Вообще, самые древние китайские рукописи относятся максимум к шестнадцатому столетию. То, что иные авторы утверждают, будто при этом держали под рукой древнейшие оригиналы, дела не меняет — кто эти оригиналы видел? В точности как с «Велесовой книгой» — апологеты ее, звучно бия себя в грудь, на голубом глазу уверяют, что писана она не иначе как за миллион лет до нашей эры, вот только подлинник куда-то запропастился. И со «Словом о полку Игореве» обстоит точно так же, и с ворохом иных «бесценных памятников»…
Вообще с «древними китайскими достижениями» следует обращаться осторожно — тщательнее надо, ребята, как учит Михал Михалыч Жванецкий. Поскольку казусов хватало. Вот один, достаточно известный. Лет восемьдесят назад тогдашние Мензисы решили преподнести миру очередную сенсацию: объявили, что логарифмы изобрел не шотландский математик Джон Непер, впервые в европейской истории издавший таблицу логарифмов в 1614 году, а именно что древние, очень древние китайцы. В доказательство была предъявлена древняя, очень древняя китайская рукопись — одни логарифмы…
Вот только когда над «древней» рукописью поработали профессионалы, случился конфуз: математики быстро определили, что перед ними нечто целиком списанное как раз с книги Непера. И доказательства железные: в «древней» рукописи обнаружились все до единой опечатки, присутствовавшие в книге Непера.
А вот намедни… Попалась мне в книжном магазине книга с названием «История Китая». Полагая, что столкнулся с очередным «баснословием», я лениво ее перелистнул… и вскоре помчался к кассе. Поразительно, но оказалось вдруг, что касаемо «древней» истории Китая в наши дни есть и другие мнения.
Автор — профессор Австралийского государственного университета Ч. П. Фицджеральд. К «новым хронологам» не имеет ни малейшего отношения (полное впечатление, вообще о них не слыхивал), так что по убеждениям — стойкий «традиционалист». Одним словом, в связях, порочащих его, не замечен…
Вот только взгляды уважаемого профессора — самые что ни на есть еретические! Р-ревизионистские. Не хуже, чем у Фоменко…
Одним махом (так и подмывает сказать «одним движением скальпеля») австралиец укорачивает историю Китая с баснословной до реальной ровно вдвое. С четырех тысяч лет до двух.
Логично рассуждая, отсюда вытекает, что в недалеком будущем (о чем пишет сам Фицджеральд), вполне возможно, «баснословие» можно будет укоротить еще на энное количество столетий…
Факт отраднейший: «настоящий» ученый, прочно стоящий на позициях «традиционной» истории-хронологии, совершает прямо-таки еретические, с точки зрения многих отечественных умов, действия. Более того, из книги Фицджеральда недвусмысленно следует, что он вовсе не одиночка-отщепенец, и близкие к его точке зрения взгляды в западной историографии получили распространение. Лед тронулся, господа присяжные заседатели!
