Борис Соколов - Правда о Великой Отечественной войне (сборник статей)
На наш взгляд, в действительности существовала альтернативная возможность, что советское нападение последует ранее германского. Для этого было бы достаточно, чтобы антигерманский переворот в Белграде произошел не 27 марта 1941 г., а, скажем, в первой декаде апреля, уже после начала вермахтом операции "Марита" - вторжение в Грецию из Болгарии, первоначально намеченного на 1 апреля.[87] В этом случае Германии пришлось бы спешно создавать новую группировку войск против Югославии, югославская армия успела бы завершить развертывание, и Балканская кампания могла затянуться. В результате Германия не успела бы завершить развертывание на Востоке и вынуждена была отложить вторжение в СССР хотя бы на 3 недели. Тогда бы сталинский удар оказался первым. Но ход и исход войны, по нашему убеждению, это обстоятельство не могло изменить. Отметим, что в связи с событиями на Балканах один из тогдашних руководителей советской разведки П. А. Судоплатов сообщает: "Мне приходится признать, что мы не ожидали такого тотального и столь быстрого поражения Югославии. Во время всех этих событий 18 апреля 1941 г. я подписал специальную директиву, в которой всем нашим резидентурам в Европе предписывалось всемерно активизировать работу агентурной сети и линии связи, приведя их в соответствие с условиями военного времени". Судоплатов также подтверждает, что в мае и июне 1941 г. с Л. Свободой "начали обсуждать план формирования чешских частей, чтобы затем выбросить их в немецкий тыл для ведения партизанских операций в Чехословакии".[87а] Заметим, что для партизанских действий целые части по воздуху не забрасывают, зато для похода в третьем эшелоне освобождающей Чехословакию Красной Армии (как это и произошло в дальнейшем) легион Свободы мог очень пригодиться.
Практически предусмотренный предвоенным планом вариант удара на юго-западном направлении попытались осуществить в ходе танкового сражения в районе Луцк-Дубно, когда советские войска, имевшие почти шестикратное количественное и абсолютное качественное превосходство в танках и значительный перевес в авиации и личном составе, за неделю были полностью разгромлены, безвозвратно потеряв почти две трети бронетехники.[88] Дело было в низком уровне боевой подготовки и руководства советских войск. Вплоть до конца 1942 г. механики-водители получали практику вождения от 5 до 10 моточасов, тогда как для уверенного вождения танка требовалось 25, но для такой практики вождения не хватало горючего.[89] Налет часов у советских летчиков перед войной был крайне мал - от 4 до 15,5 часов за первые 3 месяца 1941 г., а самолеты новых типов слабо освоены.[90] В результате, из-за недостатка горючего и опыта, вплоть до лета 1943 г. советская авиация барражировала над полем боя не на максимально возможных, а на наиболее экономичных скоростях.[91] В результате вплоть до конца советская авиация редко углублялась далее, чем на 30 км от линии фронта и не вызывала особых опасений со стороны немцев. Также вплоть до конца войны сохранялась шаблонность в наступлении.[92 ]Не слишком эффективно действовала и советская артиллерия. В последние годы войны Красной Армии для прорыва обороны противника приходилось создавать плотность артиллерии и минометов порядка 300 стволов на 1 км фронта,[93] тогда как вермахт, например, достиг оперативного прорыва на участке Воронежского фронта в июле 1943 г. при плотности артиллерии на участке прорыва в 22 орудия и миномета на 1 км фронта.[94] И в конце войны Советские войска не были вполне готовы к ведению боевых действий. Характерна дневниковая запись командующего 4-м Украинским фронтом А. И. Еременко от 4 апреля 1945 г.: "Нужно спешить, а войска очень слабо подготовлены к наступательным действиям, на 4-м Украинском фронте своевременно не занимались этим решающим успех дела вопросом".[95]
Если бы Сталину удалось в 1941 г. ударить первым или оттянуть начало войны до 1942 г., это не спасло бы Красную Армию от поражений. Увеличение числа танков и самолетов потребовало бы больше летчиков и танкистов, которых все равно не успели бы должным образом подготовить, а также больше горючего, что значительно усилило бы его дефицит. В то же время, и в случае советского нападения война очень быстро перекинулась бы на советскую территорию и большинством населения все равно воспринималась бы как Отечественная и справедливая. Исход же войны, причем примерно в те же сроки, как и в действительности, решило бы превосходство СССР в людских резервах и территории, способность тоталитарной системы сохраняться в критических условиях и помощь западных союзников, чьи поставки имели решающее значение в снабжении Советского Союза горючим, алюминием, медью, средствами связи, промышленным и транспортным оборудованием и многим другим.[96] Германская сторона недооценила способность советской промышленности и вооруженных сил аккумулировать западную помощь. Англии же и США, питавшим к коммунизму не больше симпатий, чем к национал-социализму, приходилось помогать Сталину, а не Гитлеру, поскольку германский военный и экономический потенциал был больше советского, и победа Гитлера, неизбежная при столкновении СССР и Германии один на один, таила для них гораздо большую опасность, чем победа зависимой от импорта передовых технологий России. Так что начиная войну с Гитлером, Сталин фактически приближал момент получения столь необходимой помощи союзников. Советская же, а как показывают бои в Чечне, и наследовавшая ей российская армия, в силу коренных внутренних пороков, к войне никогда не была готова должным образом и победу могла покупать лишь большой кровью и никак не в результате блицкрига.
Советская сторона раньше вермахта начала развертывание на Западе - с апреля 1940 г. (по сравнению с июлем), но завершить его планировала немного позже - в начале июля 1941 г. (по сравнению с 22 июня). Здесь сыграло роль то, что Сталин развертывал гораздо больше соединений, чем Гитлер, перебрасывал их на более значительные расстояния и по менее развитой сети дорог. Опоздание же в начале германского развертывания на Востоке было вызвано кампанией во Франции, а в 1941 г. - югославским переворотом, потребовавшим широкомасштабного вторжения на Балканы. Случайное сочетание и взаимодействие этих факторов привело к тому, что германское нападение состоялось, а советское запоздало. Отсутствие же в наших руках документов с точной датой планируемого советского вторжения не может быть аргументом в пользу того, что оно не должно было произойти в ближайшее время. Ведь никто не сомневается, что осенью 1939 г. СССР напал на Финляндию, однако до сих пор не найдены и, может быть, не существуют в природе документы с указанием 26 ноября 1939 г. как предполагаемой заранее даты провокации в Майнила и 30 ноября как даты запланированного советского вторжения. Последний предвоенный Приказ военного совета Ленинградского округа от 22 ноября 1939 г. о переходе границы уже ставил соединениям конкретные боевые задачи, но и в нем оговаривалось, что о дне перехода границы будет сообщено дополнительно.[97] К тому времени почти все войска округа уже осели непосредственно на советско-финляндской границе, поскольку финского превентивного удара не опасались, а на внезапность собственного вторжения не рассчитывали. В случае же с Германией не только существовала угроза упреждающего удара вермахта, но и был расчет на внезапность советского вторжения. Поэтому до последнего момента дивизии должны были находиться на некотором расстоянии от западных границ. Вероятно, дата 22 ноября 1939 г. была аналогична 1 июля 1941 г., отражая один и тот же этап в подготовке вторжения. Тогда же, к 23 ноября 1939 г., было сформировано управление "финского" корпуса Красной Армии (до начала боевых действий успели полностью сформировать лишь одну из двух первоначально запланированных дивизий). Скорее всего, 1 июля 1941 г. советские войска на Западе получили бы приказ выдвинуться к линии границы с тем, чтобы перейти ее 6 июля, с постановкой тогда же боевых задач. Но германское нападение 22 июня 1941 г. направило развитие событий по другому сценарию.
Примечания:
[1] См.: Суворов В. (Резун В. Б.) Ледокол. Кто начал вторую мировую войну? М.: Новое время, 1992; Он же. День-М. Когда началась вторая мировая война? М.: АО "Все для Вас", 1994; а также авторскую редакцию этих произведений: Суворов В. Ледокол. День-М. М.: ACT, 1994. В начале 1996 г. ТКО "ACT" издало первый том заключительной трилогии: Суворов В. Последняя республика. Почему Советский Союз проиграл вторую мировую войну? См. также статьи, посвященные анализу книг В. Суворова и поднятых им проблем: Хоффман И. Подготовка Советского Союза к наступательной войне. 1941 г.// Отечественная история. 1993. No 4; Борозняк А. И. 22 июня 1941 г.: Взгляд с "той" стороны // Отечественная история. 1994. No 1 (в этой статье дана историография проблемы); Мельтюхов М. И. Споры вокруг 1941 г. Опыт критического осмысления одной дискуссии // Отечественная история. 1994. No 3; Готовил ли Сталин наступательную войну против Гитлера? Незапланированная дискуссия. Сб. статей. М.: АИРО-ХХ, 1995; Невежин В. А. Синдром наступательной войны. М.: АИРО-ХХ, 1997; Hoffman J. Stalins Vernicht ungskrieg 1941-1945. Munchen: Verlag fur Wissenschaften, 1996.
