Антон Керсновский - История Русской армии
Строевая часть усложнялась до чрезвычайности введением в каждодневный обиход громадного количества ненужных команд, приемов и построений, рабского копирования пруссачины. Петр Великий учил войска лишь тому, что им сможет пригодиться на войне. В середине XVIII века (в эпоху Шувалова и Чернышева), плац-парадные требования начинают заслонять собственно боевые. Команды были лихие с замиранием сердца, но многословные и часто походили на монологи. Для заряжания, приклада и выстрела требовалось, например, по разделениям подача тридцати особых команд — темпов (пли! лишь на двадцать восьмом темпе, а на тридцатом ружье бралось на погребение). Введен был прусский журавлиный шаг и прусское наказание — палки — за плохой строй. Особенное внимание обращалось на быстроту заряжания и отчетливость приемов при этом. Если солдат ронял патрон, то тут же перед фронтом его нещадно били палками либо фухтелем.
Уставу 1755 года суждено было остаться мертвой буквой для большей части русской армии. Год спустя был объявлен поход и на полях Пруссии было не до выстрелов в тридцать темпов. А вскоре, по окончании Семилетней войны, вся эта плац-парадная премудрость сошла на нет в славное царствование Екатерины II, чтобы с новой силой воскреснуть при Императоре Павле и его двух сыновьях.
Надо заметить, что отношения России к Пруссии были при Елизавете самые холодные{112}. Вводя в армию пруссачину, Шувалов отдавал лишь дань общему для всей тогдашней Европы преклонению перед Фридрихом II, доведшим автоматическую выучку своих солдат до крайней степени совершенства и превратившим свои батальоны в машины для стрельбы.
С этой армией-машиной нам и пришлось помериться силами два года спустя.
ПОЛКИ, ОСНОВАННЫЕ ИМПЕРАТРИЦЕЙ ЕКАТЕРИНОЙ I:
Лейб-Гвардии С. Петербургский (1726 год Аджеруцкий, с 1790 года — С. Петербургский);
15-й гренадерский Тифлисский (1726 год Куринский, С 1784 года Тифлисский);
23-й пехотный Низовский (1726 год Астаринский, с 1732 года — Низовский);
80-й пехотный Кабардинский (1726 год Ранокуцкий, с 1732 года Кабардинский).
ПОЛКИ, ОСНОВАННЫЕ ИМПЕРАТРИЦЕЙ АННОЙ:
Лейб-Гвардии Измайловский (1730 год);
31-й пехотный Алексопольский (1731 год Алексеев-ский, Закамской ландмилиции, с 1784 года — Алексопольский);
1-й кадетский Корпус (1731 год Офицерское училище{113}, с 1801 года — 1-й Кадетский корпус).
ПОЛКИ, ОСНОВАННЫЕ ИМПЕРАТРИЦЕЙ ЕЛИЗАВЕТОЙ:
Лейб-Гвардии Гренадерский (1756 год 1-й Гренадерский, с 1813 года Лейб-Гвардии Гренадерский);
1-й гренадерский Екатеринославский (1756 год 3-й Гренадерский, с 1785 года — Екатеринославский);
6-й гренадерский Таврический (1756 год 2-й Гренадерский, с 1785 года Таврический);
10-й гренадерский Малороссийский (1756 год 4-й Гренадерский, с 1790 года Малороссийский);
11-й уланский Чугуевский (1749 год Чугуевский слободской казачий, с 1808 года — уланский Чугуевский);
4-й гусарский Мариупольский (1748 год Бахмутский слободской казачий, с 1801 года — гусарский Мариупольский);
2-й Кадетский Корпус (1758 год Артиллерийский и Инженерный Кадетский корпус, с 1801 года — 2-й кадетский Корпус).
Глава III. Семилетняя война
Быстрое усиление Пруссии вызвало общую зависть и тревогу среди европейских держав. Австрия, потеряв в 1734 году Силезию{114}, жаждала реванша. Францию тревожило сближение Фридриха II с Англией. Русский канцлер Бестужев считал Пруссию злейшим и опаснейшим врагом России. Еще в 1755 году Бестужев хлопотал о заключении так называемого субсидного договора с Англией. Англии надлежало дать золото, а России — выставить 30–40 тысяч войска. Прожекту этому так и суждено было остаться прожектом. Бестужев, правильно учитывая значение для России прусской опасности, обнаруживает в то же время полное отсутствие зрелости суждения. Он полагает сокрушить Пруссию Фридриха II корпусом в 30 40 тысяч, а за Деньгами обращается ни к кому иному, как к союзнице Пруссии Англии. При таких обстоятельствах в январе 1756 года Пруссия заключила союз с Англией, ответом на что явилось образование тройственной коалиции из Австрии, Франции и России, к которым присоединились Швеция и Саксония. Австрия требовала возвращения Силезии, России была обещана Восточная Пруссия (с правом обмена ее у Польши на Курляндию), Швеция и Саксония соблазнены другими прусскими землями: первая — Померанией, вторая — Лузацией. Вскоре к этой коалиции примкнули почти все немецкие княжества (государства имперского союза). Душой всей коалиции явилась Австрия, выставлявшая наибольшую армию и располагавшая лучшей дипломатией. Австрия очень ловко сумела заставить всех
Карта Театр Гравюра Семилетней неизвестного войны художника. (1756–1763 года) Конец XVIII века своих союзников и, главным образом Россию, обслуживать ее интересы.
Пока союзники делили шкуру неубитого медведя, Фридрих, окруженный врагами, решил не дожидаться их ударов, а начать самому. В августе 1756 года он первый открыл военные действия, пользуясь неготовностью союзников, вторгся в Саксонию, окружил саксонскую армию в лагере у Пирны и заставил ее положить оружие. Саксония сразу же выбыла из строя, а плененная ее армия почти целиком перешла на прусскую службу.
Русской армии поход был объявлен в октябре 1756 года и в течение зимы она должна была сосредоточиться в Литве. Главнокомандующим назначен был фельдмаршал граф Апраксин, поставленный в самую тесную зависимость от Конференции — учреждения заимствованного от австрийцев и представлявшего собою в русских условиях ухудшенное издание пресловутого гофкригсрата. Членами Конференции были: канцлер Бестужев, князь Трубецкой, фельдмаршал Бутурлин, братья Шуваловы. Впрочем одним этим наше австрофильство не ограничивалось, а шло гораздо далее — Конференция сразу попала всецело под австрийское влияние и, командуя армией за тысячу верст от Петербурга, руководилась, казалось, в первую очередь соблюдением интересов венского кабинета.
* * *
В 1757 году определилось три главных театра, существовавших затем в продолжении всей Семилетней войны — Франко-имперский (Западная Германия), главный или Австрийский (Богемия и Силезия) и Русский (Восточная Пруссия).
Кампанию открыл Фридрих, двинувшись в конце апреля с разных сторон концентрически — в Богемию. Он разбил под Прагой австрийскую армию принца Карла Лотарингского и запер ее в Праге. Однако на выручку ей двинулась вторая австрийская армия Дауна, разбившая Фридриха при Колине (июнь). Фридрих отступил в Саксонию, и к концу лета его положение сделалось критическим. Пруссия была окружена 300000 врагов. Король поручил оборону против Австрии герцогу Бевернскому, а сам поспешил на Запад. Подкупив главнокомандующего северной французской армией герцога Ришелье и заручившись его бездействием, он после некоторых колебаний (вызванных дурными известиями с Востока) обратился на южную франко-имперскую армию. Фридрих II не был бы пруссаком и германцем, если бы действовал одними честными способами. Он заключил сделку с Ришелье, подобно тому, как Бисмарк провоцировал войну с Францией подделкой эмской депеши и как Вильгельм II, провоцировавший русскую мобилизацию подложным декретом (эпизод с Локаль Анцейгером), послал затем в Россию Ленина.
Германцы не изменились со времен Тацита. Оепиа теп-д. ас'ю па1;ит — племя, рожденное во лжи… С 21000 армией он наголову разгромил 64000 франко-имперцев Субиза под Росбахом, а затем двинулся в Силезию, где Бевернский был тем временем разбит под Бреславлем. 5-го декабря Фридрих обрушился на австрийцев и буквально испепелил их армию в знаменитом сражении при Лейтене. Это — самая блестящая из всех кампаний Фридриха (по словам Наполеона, за один Лейтен он достоин именоваться великим полководцем).
Русская армия, оперировавшая на второстепенном восточно-прусском театре войны, оставалась в стороне от главных событий кампании 1757 года. Сосредоточение ее в Литве заняло всю зиму и весну. В войсках был большой некомплект, особенно чувствовавшийся в офицерах (в Бутырском полку, например, не хватало трех штаб-офицеров из пяти, 38 обер-офицеров, — свыше половины, и 557 нижних чинов — свыше четверти. Административная и хозяйственная часть не была устроена).
В поход шли отнюдь не с легким сердцем. Пруссаков у нас побаивались. Со времен Петра I и особенно Анны, немец являлся для нас существом заповедным иного, высшего порядка, учителем и начальником. Пруссак же был прямо всем немцам немец. — Фредерик, сказывают, самого француза бивал, а цесарцев и паче — где уж нам многогрешным супротив него устоять!.. Так рассуждали, меся своими башмаками литовскую грязь, будущие победители под Пальцигом и Кунерсдорфом. Скверная русская привычка всегда умалять себя в сравнении с иностранцем… После первой стычки на границе, где три наших драгунских полка были опрокинуты прусскими гусарами, всей армией овладела превеликая робость, трусость и боязнь (чистосердечно признается Болотов) — сказывавшиеся, впрочем, на верхах гораздо сильнее, чем на низах.
