Федор Щербина - История Кубанского казачьего войска
Севастопольская кампания, начавшаяся в 1855 году, сулила в этом году серьезные военные столкновения казаков с горцами. Черкесы должны были воспользоваться подходящим моментом и отплатить соседям сторицей за те ужасные опустошения, какие производили в черкесских аулах и на черкесских полях казаки и русские войска во время походов за Кубань. С началом севастопольской войны действительно всюду между черкесами начались волнения и строились планы набега на русские владения. И это было тем естественнее, что военными противниками России были вместе с англичанами, французами и итальянцами и турки. Волнения коснулись даже мирных черкесов. Как видно из отношения наказного атамана от 16 августа 1855 года, мирные черкесы обнаружили явное желание соединиться с черкесами, враждебными русским, и повести соединенными силами борьбу с казаками. Сами черкесы ожидали всеобщего восстания черкесских племен в горах и вполне рассчитывали на помощь со стороны Турции. Даже черкесы, жившие долгое время в Черномории, получавшие от русского правительства ордена, жалованье и пенсию, бросали насиженные в Черномории места и уходили за Кубань. С них впоследствии сняты были чины и ордена и решено было ни в каком случае не возвращать им ни чинов, ни пенсий, а впредь селить мирных черкесов только в земле войска Донского. Но во время севастопольской войны мирные черкесы не думали об этом и были уверены в обессилении русских и в возможности полной независимости черкесских племен.
В числе первых изменили русской присяге бжедухи, ставшие открыто на сторону Турции. Полковник Бабыч 13 сентября донес наказному атаману Филипсону, что гарнизоном укрепления Варениковского приняты меры предосторожности, ввиду враждебного настроения как мирных, так и независимых горцев. Русские лазутчики сообщили, что на поляне Охос, в 8 верстах от форта Раевского, собрались в значительном количестве конные и пешие черкесы, многие с оружием, а другие с топорами и даже палками. Скопище это намеревалось сделать нападение на Варениковское укрепление. И действительно, как сообщил полковник Бабыч, на рассвете 20 сентября до 3000 горцев конных и пеших показались у Варениковского укрепления. Обложивши это укрепление со всех сторон, они небольшими партиями подскакивали к укреплению и безрезультатно стреляли по нему. Ночью черкесская пехота с трех сторон подползла к укреплению и с гиком открыла ружейный огонь. Горцы несколько раз повторяли этот маневр; но готовому к сражению гарнизону строго приказано было не отвечать черкесам на выстрелы и ждать, пока они подойдут к укреплению на самое близкое расстояние. Горцы, в свою очередь, прекратили эту безрезультатную атаку и до рассвета ничего не предпринимали. С восходом солнца 21 сентября конные горцы с значками стали подъезжать к укреплению и стрелять по нему. Но и русские войска на этот раз решили действовать. Пластуны сделали засаду за укреплением, и лишь только подскакали к укреплению черкесские всадники, как пластуны сделали по ним залп. Несколько всадников и лошадей свалились от этих выстрелов. Черкесы снова бросились на укрепление и снова были встречены залпами пластунов. Потерпевши таким образом неудачу, они бежали от укрепления, оставивши на месте убитыми двух всадников и трех лошадей. В 11 час. утра все сборище горцев направилось обратно в горы.
В самое удобное время для черкесов, когда союзные войска бомбардировали в разных местах Черноморию, горцы действовали неумело и нерешительно. Сам Магомет-Амин, продолжавший волновать горцев, не успел воспользоваться этим моментом благодаря соперничеству с Сефер-беем. По сообщению сотника Гетманова от 13 сентября генералу Рашпилю, Магомет-Амин образовал большое сборище горцев, но не успел ничего с ними сделать, – черкесское ополчение расстроилось, так как Омер-паша, командовавший турецкими войсками на Черноморском побережье, потребовал через Сефер-бея, чтобы в Батумский турецкий корпус были посланы в подкрепление черкесские войска. Требование это было настолько нетактичным и трудно выполнимым, что разочарованные и возмущенные горцы разбрелись по домам.
Настал 1856 год, год расправы русских с черкесами, изменившими присяге. Военные власти решили наказать примерно главным образом бжедухов. Намечен был главный центр бжедухских аулов – Энем. Для разгрома Энемского аула был образовал отряд из 2971 чел. пехоты, 736 конницы, 8 орудий и 12 ракетных станков. Командиром отряда назначен был полковник Борзик. Расположенный в болотах, Энем был окружен тройной оградой из частокола. Русские, прежде чем атаковать укрепленный таким образом аул, выстрелами из орудий разрушили ограду. Этим временем воспользовались черкесы и часть их успела скрыться за реку Суп, угнавши туда же и скот. Оставшиеся в ауле жители, исключительно мужчины, заперлись в саклях и защищались там до тех пор, пока не погибли в пламени подожженного аула. Кроме аула было сожжено более 2000 стогов сена и хлеба. При обратном движении отряда разоренные горцы ожесточенно преследовали русских. Их предводитель, главный эфенди, подававший всем пример необычайной храбрости, был ранен с 5 своими сподвижниками. Заметивши это, черкесская пехота бросилась к своему вождю, но туда же со всех сторон направились и русские. Завязалась упорная борьба. Раненный и буквально-таки изрешеченный пулями эфенди не сдавался в плен. Сидя на земле с заряженным ружьем в руках, он никого не подпускал к себе. Когда он наконец выстрелил из ружья, то подбежавшие к нему казаки нашли его уже мертвым. Сколько вообще было убито и ранено горцев, трудно было учесть. В русском же отряде оказалось 3 убитых и раненых 1 офицер и 10 нижних чинов. Кроме того, горцы, не участвовавшие в сражении, захватили в плен офицера и урядника, перешедших неосторожно через реку, где скрывались эти черкесы.
Глава XХII Борьба с горцами на Старой и Новой линиях
В 1841 году решено было окончательно заселить Новую Линию по реке Лабе. Благодаря этому колонизационному плану, в состав русских владений вошла огромная площадь земель между Кубанью и главным ее притоком Лабой. На этом пространстве считались уже покоренными ногайцы, карачаевцы и некоторые другие племена, то принимавшие присягу на подданство России, то изменявшие ей. Необходимо было окончательно покорить как эти племена, так и других горцев, часто тревоживших своими набегами русские владения. Решение заселить Новую Линию казачьими станицами вытекало, таким образом, из естественного хода тех событий, из которых слагалась длительная борьба русских войск с горцами. Вот почему русские военные власти, по крайней мере за 3 года вперед, начали приводить в исполнение колонизационный план Новой Линии.
Генерал-адъютант Граббе 18 мая 1840 года писал из г. Ставрополя начальнику правого фланга Кавказской линии г.-м. Зассу, что, ввиду усиленных военных действий со стороны черкесов на Черноморском побережье и общего восстания их в Закубанском крае, необходимо усилить действующие войска на Кавказе, чтобы нанести горцам одновременно решительное поражение. Так как Зассу поручено было перенести Кордонную линию с Кубани на Лабу, то генерал Граббе уведомлял Засса, что по его просьбе отряд будет пополнен новыми войсками. На первое время предполагалось назначить на Новую Линию 3 батальона пехоты, 1 казачий Донской полк и конноартиллерийскую казачью роту с 8 орудиями; позже – еще 1 батальон Кабардинского полка, а затем предполагалось передвинуть на Новую Линию и другие местные войска, взамен которых предстояло перевести на Кавказ новые военные части из России. Предоставляя полную свободу действий Зассу, генерал Граббе высказал уверенность, что Засс успеет произвести постройку укреплений по Лабе еще в нынешнем году с таким расчетом, чтобы в половине августа начать главные наступательные действия против абадзехов, шапсугов и других горских племен. Генерал Граббе намерен был принять под свою личную команду предназначенный для этих действий отряд.
В августе и сентябре 1840 года действительно начались уже наступательные действия русских войск против горцев. Генерал Засс донес Граббе, что 2 сентября его отряд выступил из лагеря у Махошевской просеки, а 5-го на рассвете прибыл на реку Белую, совершивши в трое суток переход в 150 верст. «Все меры, – писал Засс, – были приняты, чтобы скрыть движение наше для внезапного нападения на неприятеля. Мы шли ночами без дорог, и скрывались днем в оврагах и лесах; но все-таки русский отряд не мог пройти незамеченным. Лишь только он показался у р. Белой, как выстрелы из ружей и крики бывших на карауле у реки абадзехов подали сигнал к тревоге. Стрелки успели занять лес, несмотря на противодействие неприятеля». Часть войск Засс выслал впёред против абадзехов, чтобы отбросить неприятеля и дать возможность отдохнуть отряду и «поесть каши». В лесу и на полях закипела перестрелка. Егеря, линейные и донские казаки теснили горцев, отступавших и не желавших оставить несколько тел и бегавших без всадников лошадей.
