История Хоперского полка Кубанского казачьего войска 1696–1896 гг. - Василий Григорьевич Толстов
Полковник П.М. Маслов, офицер-инструктор «Бельгийской Легии». Плен. Австрия. 1944 г.
В эмиграции с 1922 года, служил со своим полком в отрядах сербской жандармерии и пограничной стражи в горах Македонии. По расформировании русских воинских частей – организатор и участник выступлений казаков-джигитов вместе с Ф. Елисеевым, работает техником-испытателем на фабрике авионов (самолетов) в городе Кральево. С оккупацией немецкими войсками Югославии в 1941 году в группе русских летчиков-испытателей перелетел в Алжир и воевал в «Бельгийской Легии». В 1944 году попал в плен, находился в лагере в Австрии. Как белый офицер, он не имел возможности вернуться после войны в титовскую Югославию. Получив пенсию от правительства Бельгии, жил в старческом доме в Брюсселе и умер 1 мая 1974 года.
Дневники казачьих офицеров. Стр.6–7.
Записки белого партизана (фрагменты)
А. Г. Шкуро
Война 1914 года. – Назначение в 3-й Хоперский полк, отправлявшийся на Галицийский фронт. – Бои под Тарнавой, Сенявой и Ивангородом. – Преследование австрийцев на Кельцы и Радом. – Ранение в ногу в декабре 1914 года.
Когда я приехал в Екатеринодар, то не застал своего полка, уже ушедшего на фронт, и был назначен, сверх комплекта, в 3-й Хоперский полк (3-й Хоперский полк Кубанского казачьего войска был третьеочередным полком, сформированным на Кубани после объявления мобилизации в августе 1914 г. Он был прикомандирован в качестве корпусной конницы к 3-му Кавказскому армейскому корпусу и всю Первую мировую войну провел в его составе) младшим офицером. Полк этот, вошедший в состав 3-го Кавказского армейского корпуса (3-й Кавказский армейский корпус (командир – генерал-лейтенант В. А. Ирманов), входивший в состав 4-й армии, состоял из 21-й (генерал-лейтенанта С. С. Мехмандарова) и 52-й (генерал-лейтенанта В. В. Артемьева) пехотных дивизий вместе с корпусной конницей, артиллерией и саперами (всего 31 батальон, 61 пулемет, 261 офицер, 24 190 штыков, 6 сотен, 84 орудия, 1 саперный батальон – к 1 октября) и принял участие в Варшавско-Ивангородской операции в сентябре – октябре 1914 г. К 15 октября в корпус входила также 75-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта М. И. Штегельмана. Весной 1915 г. корпус (21-я и 52-я пехотные дивизии) входил в 3-ю армию Юго-Западного фронта и участвовал в Горлицкой операции. В 1916 г. корпус участвовал в Брусиловском наступлении, а в декабре, находясь в составе 7-й армии того же фронта, включал в себя 21-ю, 23-ю, 108-ю и 113-ю пехотные дивизии), отправлялся на Галицийский фронт. Корпусом командовал доблестный генерал Ирманов (Ирман) (Ирманов Владимир Александрович родился в 1852 г. Окончил 3-е военное Александровское училище. Участвовал в русско-японской войне 1904–1905 гг., командовал 4-й Восточно-Сибирской стрелковой артиллерийской бригадой. Затем был комендантом крепости Владивосток, командиром 4-го Сибирского корпуса. В Первую мировую войну – генерал-лейтенант (к началу 1915 г. – произведен в генералы от артиллерии), командир 3-го Кавказского армейского корпуса. Ирманов еще в начале войны подавал Императору Николаю II три проекта о формировании 80-тысячной конной массы для броска через Карпаты на Вену… В конце 1918 г. вступил во ВСЮР и просил назначить его в дивизию Шкуро, где, отказавшись от почетной должности начальника дивизии, приказом Главкома ВСЮР 12 (25) февраля [254] 1919 г. был назначен командиром 1-й (Хоперской) бригады Кавказской конной дивизии. Несмотря на свой преклонный возраст, Ирманов лично участвовал во многих боях. В период весенне-летней кампании 1919 г. Ирманов неоднократно заменял Шкуро во время командировок последнего по служебной надобности. В том же году приказом Главкома ВСЮР он был переименован из генерала от артиллерии в генералы от кавалерии с зачислением по Кубанскому казачьему войск у. В 1920 г. вместе с кубанцами эвакуировался за границу, затем жил в Югославии в г. Новый Сад, где и умер в 1931 г.). – герой Порт-Артура, командовавший впоследствии, во время Гражданской войны, у меня в корпусе бригадой. Мы поехали по железной дороге до Ивангорода, куда прибыли в начале августа; оттуда мы были направлены к Тарнове, к которой подошли в самый разгар боя.
Без мостков, в чистом поле, выпрыгнули казаки верхом из вагонов. С места, в конном строю, помчались они в конную атаку на немецкую гвардию и австрийскую пехоту. Пролетая карьером, я видел, как наши славные апшеронцы, выскакивая из вагонов со штыками наперевес, в свою очередь, бросались в атаку. Мы бешено врубились в неприятельские цепи. Казаки дрались, как черти, нанося страшные удары.
Неприятель не выдержал, побежал. Далее последовала картина разгрома вдребезги. Мы пустились в преследование, забирая массу пленных. Гнали в глубь Галиции до замка графа Потоцкого близ Сенявы. Через реку Сан переправились вплавь на конях. Под Сенявой я, командуя взводом в составе 17 шашек, в разъезде, встретился внезапно с эскадроном гвардейских гусар. Мы заметили их прежде, так как были в лесу, а они в поле; я выскочил на них с гиком, но они, в свою очередь, пошли в атаку. Мы сбили их, взяли в плен двух офицеров, 48 гусар и два исправных пулемета. За это дело я получил заветную «клюкву» – Св. Анну 4-й степени на шашку, с красным темляком.
Во время боев под Ивангородом, где 3-й Кавказский корпус, вместе с гвардией, дрался не на живот, а на смерть, отражая бешеные атаки немцев и неся громадные потери от огня германской тяжелой артиллерии, наш полк, вместе с конями, тоже стоял в окопах. Особенно сильный бой происходил 5-го октября; наши части выбивались из сил. Ирманов обходил полк и просил продержаться до утра, когда ожидался подход Гренадерского корпуса. Под утро я вышел на рекогносцировку и обнаружил, что немцы отходят. Велика была наша радость! Если б они атаковали нас еще раз, мы погибли бы, так как гренадеры сильно запоздали. Во время Ивангородских боев наш полк сильно поредел; в числе прочих было убито два сотенных командира – подъесаул Амилахвари и сотник Положецев. Я тоже был контужен в голову и пролежал дней десять в госпитале.
Затем я вступил в командование 5-й сотней и на меня была возложена задача преследовать отступающих австрийцев. Я «висел» на них, не отпуская их ни на минуту. Ночью обстреливал, днем, пользуясь всякой складкой местности, делал засады, бросался в шашки. Оторванные от своих, мы попали наконец
