История сионизма - Уолтер Лакер
В ходе слушаний ЮНСКОП сионистские лидеры отчаянно боролись за включение в состав еврейского государства Западной Галилеи и всего Негева: так в их распоряжении оказались бы редконаселенные области, которые обеспечили бы дальнейшее развитие страны. В отношении Западной Галилеи ничего добиться не удалось, а судьба Негева осталась под вопросом, ибо, когда план большинства ЮНСКОП позднее в том же году выдвинули на голосование, американская делегация пожелала отдать Негев арабам, чтобы план раздела Палестины оказался для них более приемлемым. Вейцману пришлось изо всех сил уговаривать президента Трумэна, чтобы предотвратить изменения предложенных комиссией границ.
Отчет меньшинства ЮНСКОП сионисты просто отвергли без обсуждений. По вопросу о плане большинства мнения разделились. Бен-Гурион, воздержавшийся от участия в голосований на Парижской конференции годом ранее, все же отошел от принципов Билтмора. В письме к Вейцману в октябре 1946 г. он заявил: «Мы были бы готовы на разумный компромисс, даже если бы на практике получили меньше, чем то, на что имеем право теоретически; однако мы согласны на это лишь в том случае, если действительно получим то, что нам пообещают»[848]. Рабби Сильвер заявил, что границы, проведенные ЮНСКОП, — это тяжелый удар по надеждам сионистов и что следует бороться за более справедливое решение[849]. Однако после этой первоначально негативной реакции Сильвер тоже сдался, обнаружив, что отчет большинства — это максимум, на что сионисты вообще могут надеяться. Он понял, что сейчас нужно не требовать большего, а работать над тем, чтобы ООН приняла отчет большинства.
А в этом вопросе перспективы были отнюдь не радужными. Англия была недвусмысленно против раздела Палестины, равно как и все арабские страны и большинство азиатских наций. Поскольку взгляды остальных стран еще не вполне определились, чрезвычайно важным фактором становилась позиция США. Государственный департамент США (генерал Маршалл, Дин Ачесон, Роберт Ловетт, Лой Хендерсон) был однозначно против еврейского государства, как и министр обороны Форрестол. Трумэн записал в своем дневнике, что военные лидеры нации озабочены, в первую очередь, ближневосточной нефтью, а в далекой перспективе — опасностью того, что арабы, возмущенные палестинской политикой Запада, объединятся с Россией. Это были веские аргументы, и Форрестол и другие проводили их с огромной убедительностью. Форрестол утверждал, что, с одной стороны, отказ от поддержки сионистских требований может привести $ тому, что демократы потеряют поддержку в штатах Нью-Йорк и Калифорния. Но не следует ли подумать о том, что, поддержав сионистов, можно вообще «потерять Соединенные Штаты»? Поскольку Советский Союз выступал за раздел Палестины и так как Форрестол не предвидел заранее такой резкой перемены в советской политике, его тревоги, несомненно, были преувеличенными. Запад был единственным крупным рынком арабской нефти, поэтому не было причин опасаться, что арабы станут бойкотировать своих лучших клиентов.
Может показаться, что позднейшее развитие событий отчасти подтвердило опасения Форрестола, так как Палестина оказалась одной из основных причин того, что радикально настроенные арабские страны оказались противниками США. Однако этот аргумент не вполне убедителен. Ведь аналогичные процессы происходили во всех странах «третьего мира», исключая те несколько государств, которым Советский Союз прямо угрожал. Король Фарук мог бы продержаться на троне еще несколько лет, если бы не возникло еврейское государство, но едва ли можно сомневаться в том, что причинами политических и социальных перемен в Египте стали невыносимые условия жизни обитателей долины Нила. С другой стороны, можно утверждать, что без появления Израиля, послужившего «громоотводом», на смену умеренным политикам повсеместно пришли бы радикалы или же, за отсутствием общего врага, в арабском мире воцарилась бы полная анархия. Разумеется, все это — только спекуляции; никто не может утверждать наверняка, как повернулся бы ход событий, если бы не появилось государство Израиль.
Президент Трумэн, все еще охваченный сомнениями, дал согласие на план раздела Палестины 9 октября 1947 г. Ему пришлось противостоять сильной оппозиции в рядах собственной администрации; кроме того, на него постоянно оказывала давление пропаганда американских сионистов, что не могло вызвать ничего, кроме раздражения. И тем не менее, в ноябре он распорядился поддержать сионистских представителей в Нью-Йорке, которые изо всех сил старались завербовать необходимое число сторонников для принятия плана большинства ЮНСКОП. Голосование несколько раз откладывалось, и до самого последнего момента было неясно, кто победит. Но в субботу 29 ноября план большинства ЮНСКОП был все-таки принят тридцатью тремя голосами против тринадцати. Среди проголосовавших против были арабские и некоторые азиатские государства, а также Греция и Куба; в числе воздержавшихся — Аргентина, Чили, Китай, Эфиопия, Великобритания, Югославия и несколько южноамериканских республик.
В этот день состоялись пышные торжества в Нью-Йорке, в Палестине и повсюду, где жили евреи. В Тель-Авиве и Иерусалиме было остановлено автомобильное движение; люди танцевали на улицах всю ночь до утра. Бен-Гурион в интервью заметил, что принятое ООН решение налагает серьезную ответственность на йишув и на весь еврейский народ. «После двухтысячелетнего мрака занялась заря свободы!» — объявил главный раввин Ицхак Герцог. «Похоже на неприятности», — отреагировал доктор Магнес, который много лет доблестно и тщетно сражался за двухнациональное государство[850].
На следующее утро палестинские арабы объявили трехдневную забастовку протеста; евреи во всех районах страны подверглись нападениям. В этот первый день мятежа было убито семь человек и множество ранено; бои продолжались до снятия мандата. Палестина погрузилась в хаос, и следующие несколько месяцев оказались тяжелым кризисом для еврейской общины. Великобритания объявила, что выведет своих представителей из Палестины к 16 мая 1948 г., но местная администрация не подготовила передачу власти ни евреям и арабам, ни Комитету Пяти, назначенному ООН для управления Иерусалимом. Перед еврейским населением встала насущнейшая задача — укрепление своей обороноспособности: арабские страны уже заявили, что введут свои войска в Палестину, как только ее покинут англичане. А Сирия даже не сочла нужным дожидаться этого момента: в феврале в Палестине была организована с помощью сирийских военных «Арабская освободительная армия».
«Хагана» в действительности вовсе не была настолько хорошо вооружена и обучена, как многим казалось. У нее хватило бы сил на то, чтобы справиться с гражданской войной, но защищать йишув от регулярных войск она бы не смогла. Англия
