Украинские хроники. Становление и деградация государства - Олег Борисович Иванов
Выйдя на свободу в 1967‑м, он начинает ездить в Москву к лидерам советских диссидентов – Петру Григоренко, Наталье Горбаневской, Илье Габаю и др. Вместе с ними в 1969 году он принимает участие в создании «Инициативной группы по защите прав человека в СССР», основной формой деятельности которой являлось составление и распространение открытых обращений, адресованных Организации Объединенных Наций, а также советским властям и гражданам СССР и содержащих сведения о политических преследованиях в Советском Союзе51.
Уже в сентябре 1969 года Джемилева снова арестовывают и приговаривают к трем годам лишения свободы. Отбыв наказание, он снова включается в подпольную деятельность, за которую его снова арестовывают и осуждают. Перечислять все тюремные сроки Мустафы Джемилева в рамках этой книги смысла нет, но стоит отметить, что его жизнь в 1970–1980‑е обретает своеобразный ритм: вышел из колонии, сделал какие-то заявления, повстречался с соратниками и снова отправлялся в тюрьму. И так в общем-то продолжалось до конца 1980‑х, когда в СССР начался процесс «демократизации», в рамках которого крымским татарам было разрешено прописываться в степном и предгорном Крыму, а также принята концепция госпрограммы возвращения крымских татар в Крым и впервые признавалось их право на возвращение туда.
Завоевание права крымскотатарского народа на возвращение в Крым официально считается заслугой Мустафы Джемилева, однако это противоречит как историческим документам, так и позиции организации крымских татар «Милли Фирка». «Возвращение началось по воле союзных органов, решениями Верховного Совета СССР и программой Совета Министров СССР. Действия группы «джемилевцев» только отсрочило на два года принятие этих судьбоносных для нации решений и само начало массового возвращения народа на Родину»52, – пишет Алим Кутлакалы.
Спорной выглядит и диссидентская деятельность Джемилева. Еще в 1990 году активисты Национального движения крымских татар (НДКТ) направили заместителю председателя Совета министров СССР Виталию Догужиеву, возглавлявшему госкомиссию по проблемам депортированных народов, записку с просьбой проверить «диссидентскую» и «правозащитную» деятельность Джемилева и определить, является ли он тем, за кого себя выдает. По мнению авторов документа, он – обычный уголовник, примкнувший к национальному движению в конце 1980‑х годов. Подписавший записку председатель НДКТ Юрий Османов был убит в начале 1990‑х. И хотя правоохранительные органы нашли убийцу, и он был осужден, многие представители крымскотатарской общины были убеждены, что убийство Османова – личная месть Джемилева, не простившего попытки разоблачения, за которым стоит меджлис.
«Весной 2014 года телеканал «Россия» посвятил «лидеру крымских татар» специальный репортаж. В нем убедительно показано: Джемилев, горячо поддержавший государственный переворот на Украине и претендующий на восстановление своего влияния в Крыму, имел бурную биографию. Судимости, в том числе за изнасилование, крупный бизнес в Турции, махинации с недвижимостью и бюджетными деньгами, организованные криминальные группировки – все это он, – пишет Дмитрий Артемов в статье «Кто такой на самом деле Мустафа Джемилев». – (…) По словам бывшего сотрудника МВД Украины Сергея Веселовского, Джемилев начал свою «карьеру» как вор-форточник, который после общения в местах заключения с «политическими» решил заняться более «респектабельной» деятельностью. Всего Джемилев сидел семь раз. При этом одна из «ходок», как мы уже сказали, была за изнасилование, но ему выправили документы, из которых следовало, что он сидел за правозащитную деятельность»53.
Даже если предположить, что подобная ревизия прошлого Джемилева – лишь проявление «черного пиара» (на Украине, отметим, любят приписывать политическим конкурентам судимости за совершенные в далеком прошлом «изнасилования», которые нельзя подтвердить или опровергнуть с помощью документов, достаточно вспомнить многочисленные обвинения в этом омерзительном преступлении в адрес четвертого президента Украины Виктора Януковича), то деятельность Крымоглы, как любят называть Джемилева соратники, во главе меджлиса происходила на глазах у жителей полуострова и журналистов. И тут нужно сказать, что в те времена, когда Крым был украинским, практически весь татарский бизнес на полуострове находился в сфере влияния семьи Джемилева, его многочисленных друзей и родственников. Они владели огромными особняками в престижных районах, автопарками, им принадлежали рестораны, кафе, отели, хотя сам Джемилев официально бизнеса не имел, а декларировал лишь зарплату депутата верховной рады Украины – мандат от партий националистического толка вроде «Нашей Украины» Виктора Ющенко он сохранял в течение семи созывов.
В 2014 году Крым снова стал российским, и у Мустафы Джемилева наступили непростые времена: его сложно выстроенная политическая и бизнес-империя перестала существовать. От этого 71‑летний Крымоглы впал в истерику и начал требовать от Турции и США военные корабли для блокады российского Крыма, настаивал на максимально жестокой блокаде полуострова, а также предлагал создать автономную республику крымских татар на территории Генического района Херсонской области и т. д. В течение нескольких лет после присоединения Крыма Джемилев неоднократно пытался въехать на полуостров через границу Российской Федерации, каждая такая поездка сопровождалась скандалом, который экс-лидер меджлиса устраивал на границе в присутствии дружественных украинских журналистов.
В 2016 году Мустафа Джемилев был объявлен Российской Федерацией в розыск, а затем заочно арестован Киевским районным судом Симферополя за связи с террористами и попытку подрыва российской государственности. После начала спецоперации РФ на Украине Джемилев неоднократно призывал к уничтожению Керченского (Крымского) моста и грозил «ликвидацией» миллиону россиян, переехавших на полуостров после его присоединения к России.
* * *
Разумеется, и советские партийно-хозяйственные управленцы, и уж тем более «инакомыслящие» разного толка не были готовы к вызовам, на которые им пришлось отвечать после наступления независимости. Одни действовали по инерции, полагаясь на административно-командный стиль управления, включавший в себя аппаратные игры, демагогическую риторику, даже земляческие и профессионально-отраслевые связи. Другие – по большей части находились в плену утопических идей: от благородно-идеалистических до пещерно-националистических, слабо разбирались в реальных экономических процессах, не умели говорить с обществом на понятном ему языке, понимать чаяния граждан и действовать в их интересах.
Оказавшиеся во власти политики из бывших диссидентов придавали слишком большое значение утверждению «украинства» во всех сферах общественной жизни, по привычке ненавидели все, что связано с СССР, социализмом и коммунистическими идеями равенства, настаивая на особых правах для «щiрих» (истинных) украинцев и пытаясь на законодательном уровне поделить жителей страны на сорта так, как это удалось сделать их прибалтийским соратникам по антисоветскому движению, прорвавшимся после распада СССР в высшие органы власти Латвии, Литвы и Эстонии.
Бывшие советские управленцы, получившие в наследство одну из богатейших по экономическому и человеческому потенциалу стран Европы, об идеологии как раз задумывались мало. Ради сиюминутных политических интересов они шли на ситуативные союзы со своими не просто вчерашними оппонентами, но и идеологическими врагами. К тому же, украинским управленцам, воспитанным в рамках советского интернационализма, а в качестве
