История Франции - Марк Ферро
Дело в том, что «Божий мир» не распространялся на неверных, и, поскольку у нас нет точного текста речи, произнесенной Урбаном II, приходится констатировать лишь то, что слова о крестовом походе были также призывом начать священную войну: прошли те времена, когда такая война (джихад) была монополией мусульман. В отличие от Иисуса, Магомет никогда не проповедовал отказ от применения силы. Христианство же с большим трудом включило войну в свою доктрину. Первым это сделал Блаженный Августин: он начал с того, что узаконил «справедливые» войны — они считались таковыми, когда речь шла о необходимости защищать свою родину, в данном случае христианское сообщество. На основании этого постулата в IX в. папа Лев IV призвал оказать сопротивление сарацинам. Папы неоднократно напоминают о духовном вознаграждении, ожидающем тех, кто умрет, защищая Церковь. Еще одно основание сделать «справедливую войну» законной состоит в том, чтобы рассматривать ее как антипод завоевательной войны — которой считался джихад, — т. е. как войну за освобождение или за восстановление попранного права; участники такой войны получают право убивать, ибо таким образом они карают злодеев. Военная кампания становится богоугодным делом, крестовым походом, с тех пор как сам папа, Его Апостольское Святейшество, лично выступает с инициативой крестоносной войны.
Зачем нужен крестовый поход? Чтобы освободить восточных христиан (а не Святую землю), находящихся в тяжелом положении, ставших жертвами турок и арабов, помочь их борьбе за сохранение влияния в ближневосточном регионе, так как после битвы при Манцикерте, в которой византийская армия потерпела сокрушительное поражение от турок, последние обосновались на границах Арабского халифата, уже пребывавшего в состоянии распада. В 1071 г. турки захватывают принадлежавший египетскому халифу Иерусалим, и для христианских паломников дорога к святыням становится все более опасной. И тогда, вернувшись из паломничества, отшельник из Амьенского диоцеза по прозвищу Петр Пустынник, решил, что настало время проложить паломнический путь силой: будучи пламенным оратором, он рассказал собравшимся в Клермоне, что, когда он был в Святой земле, к нему во сне явился Христос и приказал ему вернуться на Запад, чтобы по случаю созыва собора испросить у папы разрешения организовать военную экспедицию.
Такова традиционная версия происшедшего, которая ставит перед нами ряд вопросов. Прежде всего, отмечается, что просьбу о помощи к папе отправили вовсе не восточные христиане, а византийский император. Вторжение крестоносцев, которых именуют франками, становится для восточных христиан настоящим потрясением, поскольку происходит оно в то время, когда мусульмане начали проявлять к христианам терпимость и те перестали чувствовать себя гонимыми: угрожали Гробу Господню исключительно войны — между арабами и турками либо между одной из этих сторон с Византией. Кроме того, отметим, что хотя официально выступление в поход должно было начаться лишь через год после окончания собора в Клермоне, уже 15 августа 1096 г. под стенами Константинополя стояли рыцари, прибывшие с севера Франции, — видимо, они выехали раньше, чем папа обнародовал свой призыв. «Так хочет Бог!» — кричала толпа, приветствуя Петра Пустынника и Урбана II.
Но разве люди, подогреваемые проповедниками, не стекались в крестоносное воинство из самых дальних уголков? Красный крест, который уходящие в поход нашивали на одежду на груди, означал, что они отправляются в искупительное паломничество и готовы умереть в пути. Отпущение грехов было обещано всем, кто умрет до того, как дойдет до Иерусалима, и вознаграждение — тем, кто дойдет до цели. Мистический порыв, влекущий крестьян из Оверни — а затем и из других краев христианского мира в неведомую даль, остается загадкой, которую частично объясняют лишь другие бурные и непредвиденные устремления последующих веков. В самом деле, речь идет скорее о вооруженном паломничестве людей, отправившихся искупать грехи, а не о военной операции по отвоеванию Гроба Господня. Но проходит это мероприятие в форме крестового похода, в котором участвуют четыре или пять армий фанатиков под руководством нескольких баронов.
Есть и другая проблема: известно, что крестьяне, которые откликнулись на призыв папы, во время марша на Иерусалим завидели в районе Никеи турок; пренебрегая всяческими предупреждениями, крестьяне бросились на них и были убиты все до единого. Удачливее оказались рыцари: во время войн с мусульманами, в которых многие из них принимали участие в Испании, они приобрели необходимый опыт и открыли себе путь к Иерусалиму.
Продвижение и первого, и второго отряда сопровождалось массовыми убийствами: сначала в Германии их жертвой стали евреи, которых захотели насильственно обратить в христианство, а затем — в Иерусалиме — мусульмане. «Христиане в полной мере пользовались своим правом победителей; жестокость свою они оправдывали возвышенными духовными целями. Повсюду в воздух взмывали отрубленные головы, отсеченные ноги, оторванные руки, рассеченные на части тела. Они убивали детей на руках у матерей, стремясь истребить это проклятое племя, — подобно Господу, который некогда пожелал, чтобы были истреблены амаликитяне», — писал во времена Людовика XIV иезуит Луи Менбур.
В представлении арабов крестовых походов как таковых не существовало, а была попытка франков (франжи) уничтожить мусульманские государства: название «христиане» (насрани) они использовали по отношению к тем, кто обладал в исламских странах особым статусом и находился под защитой. Такие неувязки свидетельствуют о том, что обе действующие стороны конфликта совершенно не знали друг друга; рассказ одного копта (египетского христианина) о походе, начавшемся столетие спустя против Вифлеема — яркое тому подтверждение: «Господин аль-Карак истребил там всех жителей, как франков (франжи), так и христиан (насрани)».
К стенам Иерусалима прибыло от двенадцати до тринадцати сотен рыцарей со своими свитами, т. е. в общей сложности от 10 до 15 тысяч человек. Общее же число крестоносцев, покинувших Европу, оценивалось в 150 тысяч: остальные погибли в Германии, Венгрии, Анатолии, а больше всего — в районе Антиохии в Сирии — либо в сражениях, либо от голода и жажды. Но после вступления в Иерусалим (1099), когда великое паломничество было завершено, а цель достигнута, крестоносцы создают государство и избирают его главой Годфруа (Готфрида) Бульонского — к великому разочарованию графа Раймунда
