По теневой, по непарадной. Улицы Петербурга, не включенные в туристические маршруты - Алексей Дмитриевич Ерофеев
14 ноября 1924 г. в «Ленинградской правде» опубликовали информационное сообщение о грандиозном проекте увековечивания памяти Ленина, а уже на следующий день сформировали комиссию, которая решала вопрос о демонтаже ангела и замене его фигурой пролетарского вождя. Заказ на изготовление фигуры Ленина, предназначенной заменить ангела, намеревались дать «Красному выборжцу».
Известны письма наркома просвещения Анатолия Луначарского, отправленные Зиновьеву с настоятельной просьбой отменить принятое руководством города решение о нарушении облика Александровской колонны, и резолюция самого Зиновьева: «Ну их к черту. Оставимте им колонну с „ампирным“ ангелом».
Известно также, что многие деятели культуры и науки отнеслись к инициативе, исходившей от тогдашнего партийного руководителя города Григория Зиновьева, мягко говоря, без энтузиазма.
Зато вся страна с энтузиазмом восприняла инициативу работников «Красного выборжца» о социалистическом соревновании.
15 марта 1929 г. в главной партийной газете «Правда» опубликована заметка «Договор о социалистическом соревновании обрубщиков трубного цеха завода „Красный выборжец“». Текст ее гласил: «Мы, обрубщики по алюминию, вызываем на социалистическое соревнование по поднятию производительности труда и снижению себестоимости следующие разработки: чистоделов, обрубку красной меди, шабровку и разработку трамвайных дуг. Мы, со своей стороны, добровольно снижаем на 10 процентов расценки по обрубке и примем все меры для повышения производительности труда на 10 процентов. Мы призываем вас принять наш вызов и заключить с нами договор. Обрубщики алюминия: Путин, Мокин, Оглоблин, Круглов».
Таким образом, на «Красном выборжце» родилось памятное многим людям, работавшим в советское время в различных сферах, социалистическое соревнование, по итогам которого работникам присваивали звание «ударника коммунистического труда». Правда, со временем оно выродилось в формальность и вызывало, скорее, усмешку, нежели гордость, а тогда, в год начала индустриализации это свидетельствовало о росте самосознания рабочего класса. Ну а вдохновителем по праву считается бригадир завода Михаил Ермолаевич Путин.
Его однофамилец, Президент России Владимир Путин в 2013 г. возродил в стране звание «Герой Труда». В СССР существовало звание «Героя социалистического труда», присвоение которого и на закате существования Союза Советских Социалистических республик не превратилось в формальность, а выдавалось за настоящие заслуги во всех сферах человеческой деятельности.
Заводских историй Кондратьевского проспекта немало.
Однако, подойдя к дому № 14, в котором в середине 1910-х гг. находилась подпольная большевистская типография, свернем на улицу Ватутина и двинемся по ней не вдоль корпусов Ленинградского металлического завода (ЛМЗ-«Силовые машины») к Неве, а от нее.
Улица носит имя советского военачальника, Героя Советского Союза Николая Федоровича Ватутина (1901–1944). Имя Ватутина с этой улицей не связано никак. Это типичное мемориальное название, призванное увековечить память о советском генерале, чей военный талант проявился в годы Великой Отечественной войны.
А вообще история этой улицы началась с конца 1840-х гг. Первое, известное с 1849 г., название Мало-Муринская дорога объясняется тем, что дорога вела в сторону села Мурина. А 5 марта 1871 г. Мало-Муринская дорога, превратившаяся к тому времени в Муринскую улицу, переименовали в Тимофеевскую, как говорилось в постановлении, «по названию дач, пользующихся общею известностию». Дачи же именовались по фамилии их владельца, почетного гражданина Андрея Тимофеевича Тимофеева, тот имел собственный дом между Невским проспектом и Гончарной улицей и участок у Невы на «своей» улице.
Интересно, что одного официального указа о переименовании оказалось мало, улицу продолжали именовать по-прежнему, и 16 апреля 1887 г. подписан новый указ о том же.
В 1902 г. на углу Тимофеевской улицы и Безбородкинского проспекта по проекту Юрия Рейнера поставили часовню Святого Благоверного князя Александра Невского. Ее уничтожили в 1930-е гг.
Улица Ватутина упирается в Минеральную улицу, название ее напоминает о минеральных источниках Полюстрова. На этой безликой, в общем-то, улочке есть только одна достопримечательность — это церковь во имя посещения Пресвятой девы Марией святой Елизаветы, находящаяся за забором дома № 23. Первоначально, в 1856 г. через четыре месяца после разрешения Александра II устроить на Куликовом поле католическое кладбище, Николай Бенуа, происходивший из семьи французов-католиков, начал здесь строить часовню. Ее освятили через три года, а еще через двадцать лет он же превратил часовню в костел. Под алтарем этого храма похоронен митрополит Игнатий Головинский, выступивший инициатором создания в Петербурге отдельного кладбища для католиков, здесь же в 1898 г. погребен и архитектор Николай Леонтьевич Бенуа — родоначальник знаменитой художественной династии.
Костел закрыли в 1939 г., тогда же приняли решение о полной ликвидации кладбища. Благодаря хранителю музеев-некрополей Николаю Успенскому в Некрополь мастеров искусств перенесли захоронения живописцев Луиджи Премацци и Федора Бруни — автора гигантского полотна «Медного змия», хранящегося в Русском музее; лицейского товарища Пушкина — генерала Константина Данзаса; итальянской певицы Анжелы Бозио (в замужестве Ксиндавельнис). На Литераторские мостки перенесли могилу психиатра Игнатия Мержеевского.
Церковь во имя посещения Пресвятой девой Марией святой Елизаветы
В автобиографическом романе Михаила Пришвина «Кащеева цепь» есть глава, посвященная встрече автора с этим психиатром. Ожидая совета по части любовных переживаний, юный Михаил Михайлович услышал совет больше заниматься физическими упражнениями.
После закрытия католического храма в нем разместили производственные цеха, а последним «светским» владельцем бывшего культового здания стал Агрофизический институт, разместивший в нем промышленную лабораторию.
Приход этой церкви зарегистрирован в 1992 г., а действующим храм стал в 2005 г.
Недавно в его дворе открыли памятный знак «Католикам СССР — епископам, священникам, монашествующим и мирянам всех обрядов и национальностей и жертвам политических репрессий». На плите выбита цитата из Евангелия от Иоанна: «Нет больше той любви, как кто положит душу свою за друзей своих». И тринадцать имен расстрелянных польских священников.
Северная часть уничтоженного кладбища — холерный участок — оказалась на территории 2-го троллейбусного парка. Правда, следует оговориться, что парк «залез» на бывшее кладбище волею судьбы. Место же на Арсенальной улице, 27, для электротранспорта было предусмотрено еще при царском режиме. Здесь намеревались открыть трамвайный парк. Строительство его «заморозили» из-за начавшейся Первой мировой войны. Построенное депо примыкало к холерному кладбищу, от которого к концу 1940-х гг. уже почти ничего не осталось. Сделать из трамвайного недостроя парк для резиново-колесного электротранспорта предложил ветеран ленинградского трамвая, инженер Борис Леонидович Шредер.
Второй троллейбусный парк вступил в строй 29 декабря 1952 г., причем открывался он необычно: в первое время водители выезжали утром на смену из 1-го парка, до недавнего времени располагавшегося на Сызранской улице, а заканчивали день во 2-м — на Арсенальной.
В этом парке много лет проработал водителем удивительный человек: Владимир Петрович Шляпников.
