Столетняя война 1337–1453 гг. - Энн Карри
Рейды на юг Англии
Рейды на Англию можно сравнить с эффектом шевоше во Франции, поскольку они тоже проводились против незащищенных поселений и на них было трудно эффективно отреагировать. К тому времени, когда ополчения широв были призваны и отправлены на побережье, морские рейдеры, часто на гребных судах, переходили к следующей цели. Морские рейды также преследовали легкие цели, нападая на торговое судоходство. Жители Англии раньше не сталкивались с таким способом ведения войны, и в начале у них было мало средств для защиты.
Налеты или даже их угроза оказывали разрушительное психологическое воздействие. В 1341 году в Фристоне и Ист-Дине в Сассексе сообщалось, что мужчины не осмеливались обрабатывать свои земли "из-за страха перед нормандцами". Недавнее исследование показало, что именно сельская беднота юго-востока больше всего страдала от страха и последствий набегов, поскольку богатые люди имели лучшую защиту и достаточный капитал, чтобы возместить потери. Действительно, отсутствие защиты со стороны короны, безусловно, стало одним из факторов участия Кента в крестьянском восстании 1381 года.
Кент ощутил влияние войны и в других отношениях. Продукция его прибрежных районов часто предназначалась для снабжения Кале. Последний располагался в столь неплодородной местности и часто содержал такой большой гарнизон — 1.000 и более человек, — что нуждался в постоянном пополнении запасов из Англии. Это не пользовалось популярностью в графстве, поскольку создавало искусственный дефицит и повышало цены. Известно, что корона не спешила оплачивать продовольствие, реквизированное для Кале и других мест. Конечно, в начале войны было много жалоб на права короля на поставку — по сути, права преимущественной закупки, которое часто приводило к принудительному занижению цен и значительным задержкам в выплатах за поставленную продукцию. Парламентский протест привел к ограничению прав короля в 1350-х годах. Впоследствии корона, как правило, использовала подрядчиков для увеличения поставок для войны. В целом, эта проблема стала менее острой в XV веке, когда армии можно было кормить в пределах захваченных территорий, но проблема так и не исчезла полностью.
Кент и Сассекс также выразили возмущение в петиции в Парламент в 1429 году по поводу постоя солдат, попросив, чтобы они не брали еду, не заплатив за нее, и чтобы для улучшения дисциплины жалование солдат распределялось до их прибытия в район постоя. Поэтому неудивительно, что те же графства были в числе тех, кто в 1442 году жаловался на грабежи, изнасилования, вымогательства и насилие со стороны солдат.
Набег на Саутгемптон 5 октября 1338 года дает нам полезный пример. На тот момент единственным средством защиты южной и западной набережных были ворота на улицах. (Возможность перекрывать улицы была обычной практикой и во французских городах в попытке поддержать местный порядок). Раньше в оборонительных сооружениях не было необходимости, и склады и дома выходили прямо на набережную. Рейд был проведен в воскресенье, когда горожане были на мессе. Уровень причиненного ущерба не вызывает сомнений. Дома богачей на Френч-стрит сгорели и простояли незанятыми несколько лет, и только к концу века были заново застроены. Более 40% недвижимости, принадлежавшей больнице Дома Божьего, похоже, было уничтожено, что привело к значительному снижению доходов от аренды. В лицензии на владение церковью, выданной позднее приорству Святого Дениса, отмечалось, что даже хартии и другие документы, принадлежавшие приорству, были уничтожены французами. Городская печать и весы, несомненно, были увезены, а из 194 туннов красного вина, хранившихся в городе, после ухода французских налетчиков осталось только два тунна!
В течение года после набега из Саутгемптона не экспортировалась шерсть, а таможенные поступления сократились вдвое. Точно так же и в Портсмуте в течение года после набега в марте 1338 года не было собрано ни одной таможенной пошлины. Саутгемптон также переживал длительный упадок, поскольку итальянские купцы в течение следующих нескольких лет переводили выплату своих таможенных сборов в Бристоль. Этот город также играл важную роль в импорте гасконского вина — торговле, на которую как ни на какую другую повлияла война.
Очевидно, что необходимо было усилить укрепления Саутгемптона, и не в последнюю очередь построить стены вдоль южной и западной сторон города. Они были окончательно завершены к концу века, нарушив прежнюю структуру переулков, зданий и частных причалов, и перекрыв прямой доступ к берегу. Затраты в основном ложились на жителей через местные налоги: в 1376 году горожане обратились к королю с просьбой взять город под свой контроль, так как они не могли поддерживать расходы на оборонительные сооружения.
Некоторые интересные события происходили в конце XIV и XV веков, когда расширяется использование пороховой артиллерии. Западные ворота Кентербери, строительство которых было начато в 1380 году, возможно, стали самым ранним строением, возведенным с учетом обороны от артиллерии. Башня Кэчколд в Саутгемптоне была построена в начале 1400-х годов со сводчатой крышей, чтобы выдержать вес пушек. Башня "Дом Бога" датируется чуть более поздним временем. Перед лицом угрозы вторжения в 1386 году в замке Саутгемптона был поставлен капеллан Томас Тредингтон, не только для проведения богослужения, но и для содержания артиллерии, поскольку он обладал большим опытом в этой области. В 1449–50 годах городской артиллерист, "Гарри Ганнер", был занят изготовлением камор для казнозарядных пушек, распространенных в этот период, а также покупкой камней для орудийных ядер и "двух мешков кожи для засыпания пороха".
Война и английская торговля
Война, торговля и международные отношения были очень взаимозависимы. Связь между Англией и ее континентальными владениями полностью зависела от транспортировки по морю. Поскольку Гасконь была не слишком плодородным регионом, большую часть зерна, а также другие товары, такие как шерсть и сукно, она импортировала из Англии. В свою очередь, она была главным источником сладкого вина для Англии, а соль также поступала в Англию из Бискайского залива. Поэтому дружественные отношения с Бретанью были жизненно важны для обеспечения безопасности этого маршрута, а бретонские пираты были главной проблемой, когда отношения с герцогством были враждебными. Фландрия была основным торговым партнером Англии, но юридически она входила в состав Франции. Не случайно Эдуард III начал свою атаку на Филиппа VI с манипуляций с поставками шерсти, чтобы заставить брабантцев и фламандцев заключить союз, равно как и то, что фламандские сукнодельные города Брюгге, Ипр и Гент, столь зависимые от поставок английской шерсти, должны были проводить политику, отличную от политики своего графа. Для англичан Кале стал основным портом, через который должен был проходить экспорт.
Позднее владение Фландрией и все большей частью Нидерландов бургундскими герцогами еще больше осложнило англо-французские отношения. Англо-бургундский союз сыграл главную роль в успехе англичан на третьем этапе войны, и даже на четвертом этапе, когда герцог перешел на сторону Карла VII, были заключены перемирия,
