Александр Яковлев - Калиостро
Калиостро не стал терять время. То, что в Петербурге требовало строжайшей тайны и встречало в северных варварах недоверие, холодность и прямое обвинение в обмане и шарлатанстве, на почве образованной Франции проходило гораздо легче. Мистицизм, страсть к таинственному и необъяснимому, а главное — жажда новизны заставили почти всех богатых и влиятельных граждан Страсбурга заинтересоваться египетским масонством. Людей как мужского, так и женского пола, желающих превратиться из мирных граждан в египетских масонов, оказалось великое множество. Оставалось только распределить их по различным категориям и с каждого из них собрать соответствующую жатву. Этим Калиостро и занялся.
В таких делах равных ему не было. Казна Калиостро быстро наполнялась. При этом, надо отдать ему должное, он неустанно продолжал заниматься благотворительностью. Никому из приходящих за помощью бедняков не было отказа.
Калиостро прекрасно понимал страсть человеческую к различного рода зрелищам, таинственным обрядам и вообще ко всему, что непосредственно воздействует на внешние чувства. Да он и сам был подвержен этой страсти. Увлекаясь, он так входил в роль, что забыл о реальности и преображался в истинного жреца. Мистифицируя людей, он не только преследовал собственные корыстные цели, но и находил огромное наслаждение в подобных мистификациях.
Какая была нужда уверять всех и каждого в своем бессмертии и в том, что он лично присутствовал при событиях, имевших место тысячу, а то и две тысячи лет назад? А между тем он рассказывал об этом постоянно и вкладывал в свои повествования столько страсти и веры, что ему верили, причем люди очень серьезные и образованные.
История оставила нам описания подобных забав Калиостро. Так, проходя в окружении почтенных кавалеров и дам мимо картины с изображением Александра Македонского, он вдруг остановился, грустно посмотрел на нее и вздохнул. Окружавшие так и впились в его лицо взорами.
— Бедный Александр! — проговорил Калиостро, словно погружаясь в далекие воспоминания. — Один только я помню прекрасные черты твоего лица… Один я мог бы истинно отобразить их на полотне!
Его с искренней и наивной серьезностью вопрошали:
— Так вы его знали, граф? Неужели?!
— Как же не знать… Одно время я был очень даже с ним близок, и если бы не безвременная его кончина… Но мне тяжело, господа, предаваться этим печальным воспоминаниям…
Ну разве не удивительно быть знакомым с другом самого Александра Македонского? И к чему тут сомнения?
Даже камердинера Калиостро подобрал под стать себе. Этот человек очень важного вида, исполненный таинственности, вскоре тоже приобрел в Страсбурге огромную популярность. Как-то один из важнейших сановников города увидел его в доме графа Калиостро и, когда камердинер проходил мимо, схватил его за ухо.
— Постой-ка, разбойник, — воскликнул гость. — Попался ты мне. Знай же, что не выпущу ухо, пока не поведаешь, сколько истинно лет твоему господину!
Камердинер задумался, будто и в самом деле что-то припоминая и вычисляя.
— Позвольте, сударь, — наконец начал он весьма серьезно. — Точно доложить вам, сколько лет графу, я не могу. Я и сам этого не знаю. Он мне всегда казался таким же молодым, как и теперь. Все, что я могу вам сказать — я нахожусь у него на службе со времен упадка Римской империи… Точно, мы условились относительно моего жалованья в тот самый день, когда погиб Цезарь, умерщвленный в сенате…
И более ничего нельзя было добиться от удивительного слуги.
Естественно, что после таких историй находилось немало желающих приобрести у Калиостро если не эликсир бессмертия, то хотя бы рецепт продления жизни на несколько столетий. А если просители при этом интересовались египетским масонством и вносили в дело его процветания значительную сумму, то рецепт они получали.
Книга «Секрет возрождения, или Физическое усовершенствование. Открытие великого Калиостро» сообщает: «Кто хочет достигнуть такого усовершенствования своего физического организма, тот должен каждые пятьдесят лет удаляться, сопровождаемый одним только близким человеком, в деревню во время майского полнолуния. Среди полной деревенской тишины необходимо запереться в уединенной спальне и в продолжении сорока дней держать самую строгую диету: есть очень мало, всего несколько ложек супу и в небольшом количестве нежных и прохлаждающих овощей и салату. Пить можно только или дистиллированную, или дождевую майскую воду. Еда должна начинаться жидким, то есть водою, и кончаться крепким, то есть бисквитом или коркой хлеба. На семнадцатый день следует пустить себе кровь в незначительном количестве и затем принять по шести «белых капель» утром и вечером… На сороковой день принимают первое зерно «первобытного вещества»…»
Рецепт действительно дается. Но тайна не в том, как поступать и когда, и не в том, что надо есть и пить, а в неких белых каплях и зернах первобытного вещества. Секрет этих белых капель и первобытного вещества открывался только посвященным.
Таким образом доверчивый и любознательный человек, жаждущий вечной молодости, сам того не замечая, все глубже погружался в таинственную неизвестность. И за каждое новое, ничего не открывающее открытие щедро расплачивался.
Когда богатых жертвователей собралось достаточно много, открылась масонская ложа Изиды. Первое ее заседание состоялось в том самом зале, где Калиостро давал первый сеанс «голубков». Собравшиеся новоиспеченные масоны спросили Великого Копта, правда ли, что он является сыном знаменитого графа Сен-Жермена, слава чудес которого еще недавно гремела по всей Европе и который вдруг бесследно исчез.
— Нет, это неправда, — отвечал Калиостро. — Я не сын его и не могу быть его сыном, ибо, во всяком случае, я не моложе его.
Но я глубоко его почитаю, и еще совсем недавно я и жена моя получили от него высшее посвящение… И узнали от него некоторые новые тайны.
Слушатели заволновались. Посыпались вопросы:
— Так граф Сен-Жермен жив? Где же он?
— Он живет в Гольтштейне, на лоне природы, — отвечал Калиостро. — Но доступ в его чудесный замок весьма затруднителен. Впрочем, хотя мы с ним никогда и не встречались, все же очень хорошо знали друг о друге по слухам. И он с радостью принял меня и мою жену. Свидание нам он назначил в два часа ночи.
И далее в течение часа Калиостро, все более увлекаясь и погружаясь в подробности, рассказывал зачарованным слушателям о причудливой обстановке, в которой принял их Сен-Жермен, о таинствах, открытых им…
На следующий день по всему Страсбургу ходил рассказ о таинственном посвящении в ложу и еще более таинственных событиях в замке графа Сен-Жермен.
А через два дня к Лоренце явилась депутация самых молодых и красивых страсбургских дам с просьбой открыть дамскую ложу Изиды. При этом первое заседание ложи непременно должно состоять из «посвящений» и «испытаний». Прелестные дамы города Страсбурга особенно настаивали на «испытаниях». И с помощью Лоренцы Калиостро удовлетворил их сокровенные желания.
Калиостро прожил в гостеприимном Страсбурге целых три года — редко он так долго засиживался на одном месте. Здесь же он приобрел в одном лице влиятельного друга и покровителя — кардинала Луи Рогана, страсбургского епископа.
Но и тут нашлись недоброжелатели. Кстати, а вернее, некстати объявился в городе и давний заклятый враг Калиостро — палермский ростовщик Марано. Так или иначе, Калиостро покинул Страсбург.
Лионское предостережение
После отъезда из Страсбурга великий маг посетил Бордо и осенью 1784 года приехал в Лион.
Он продолжал размышлять над разногласиями между масонами. Его по-прежнему увлекала мысль собрать всю братию под одно крыло и всех привести к «египетскому» соглашению, дабы самому встать во главе общего движения и тогда… Голова кружилась от мысли, что было бы дальше! Что монархи? Что святейший отец были бы тогда в сравнении с ним, Калиостро?
Но пока главным его занятием оставались лечение и организация обществ. В Лионе открывалась уже двенадцатая ложа. Кроме того, там существовали последователи Сведенборга и мартинисты. В Лионе уже знали о страсбургской деятельности графа и с нетерпением ожидали его прибытия.
В тот же день в честь приезда Калиостро было устроено факельное шествие. Перед гостиницей, где он остановился, исполнили серенаду. Девочки в белых платьях поднесли по букету графу и графине; их наперебой приглашали на обеды и засыпали подарками. Влиятельные люди заискивали перед новым учителем. Впрочем, Лоренце здесь казалось скучновато после Варшавы и Страсбурга.
Вскоре открылась новая ложа — «Победительной мудрости». Открылась подписка на сооружение здания храма в Бротто. Пик лионской славы графа пришелся на среду 24 ноября 1784 года, когда на собрании братьев Калиостро вызвал тень недавно скончавшегося Проста де Ронэ, и все ее отчетливо видели, и она говорила со всеми и всех благословила. Прост де Ронэ умер в полной бедности, раздав все свое огромное состояние бедным и различным благотворительным обществам. Так что появление почтенной тени вызвало слезы волнения на глазах у собравшихся братьев. Все обнимались, плакали, бросались к ногам Калиостро и даже, выходя на улицы, делились своей радостью с прохожими.
