Д Митяев - Среднесрочные сценарии государственной и корпоративной политики
Роль (вольная или невольная) администрации Москвы в создании и доведении "до логического конца" (саморазрушения) режима либеральной стабилизации, несмотря на жесткую словесную оппозицию мэра Москвы команде Гайдара-Чубайса, велика: столица представляет собой ту "парадную витрину капитализма", в которую с удовлетворением смотрятся отечественные и зарубежные сторонники "новой России". Москва является главным получателем ренты от сверхцентрализации финансовых потоков периода реформ, которая "засосала" все ресурсы производственной сферы в воронку фиктивного капитала (госдолга, банковских спекуляций, спекуляций недвижимостью).
Усилившаяся за последнее десятилетие монополизация экономики страны привела к концентрации до 40% налоговых платежей в Москве (прежде всего платежей ТЭК: в 1997 г. налоги только "Газпрома" и "Транснефти" в городской бюджет составили 16 трлн. руб. или 30% доходов), обеспечила бездефицитный бюджет столицы и сравнимый с ним по размерам "теневой бюджет" (совокупность внебюджетных фондов Московского правительства).
В этих условиях мэр Москвы стал по праву третьим-четвертым лицом в государстве и смог претендовать на более высокое место, учитывая столичный потенциал и реальный вклад Москвы в "экономику миражей". Политический вес позволял московскому Голове осуществлять собственную градостроительную политику, оставляя часть затрат за федеральным Правительством (строительство метро, без которого новые районы выпадают из ткани города, должно по-прежнему финансироваться Федерацией), проводить внешнюю политику (Севастополь) и проч.
При переходе к НМЭ это положение изменится: во-первых, на роль "ядра" НМЭ, которое будет перераспределять основную часть реальных (а не фиктивных) ресурсов, администрация Москвы рассчитывать не может в силу своей отдаленности от стратегических ресурсов страны (Сибирь); во-вторых, снижение роли финансовых потоков подорвет основу столичного бюджета и тех амбициозных программ, которые уже запущены; наконец, в-третьих, политически глава администрации Москвы может рассчитывать в новой системе власти (при любом сценарии) на роль максимум "кандидата в члены" высшего руководства страны (нового политбюро).
Выборный статус и привычку решать самостоятельно большинство вопросов жизни региона ("благодаря" Центру, бросившему регионы на "самокормление") имеют все главы администраций субъектов Федерации.
Каким образом губернаторы адаптируются к падению своего статуса?
На самом деле, в большинстве регионов, не имеющих достаточных финансовых ресурсов для поддержания систем своей жизнедеятельности, те или иные мобилизационно-административные механизмы используются уже несколько лет, кроме того и игра по выбиванию из Центра фондов, свойственная административной системе, активно идет все годы реформ (только вместо натуральных ресурсов в качестве "фондов" пока используются другие: трансферты, налоговые льготы, взаимозачеты, гарантии и т.п.). Поэтому приспособление к правилам НМЭ не потребует для большинства региональных лидеров экстраординарных усилий.
Примеры Е.Строева, А.Тулеева и В.Стародубцева иллюстрируют модель "органичного встраивания" независимого, изначально оппозиционного Центру и пользующегося безусловной поддержкой населения своего региона лидера в российскую политическую элиту.
Исключения из этого правила (Э.Россель, вероятный губернатор Красноярского края А.Лебедь) только подтверждают правило: в условиях депрессии большинство региональных лидеров предпочитают не ссориться с Центром, а вести с ним скрытый индивидуальный торг за льготы и субсидии. Рассмотрим варианты "наложения" стратегий Центра и регионов (поле среднесрочных альтернатив развития страны в координатах
"федерация - территории"):
Таблица 2
Стратегии адаптации региональной власти Стратегии адаптации президентской власти
1. Попытка
"коммунистической
автаркии" региона:
запрет продажи земли,
недр, установление
административного
контроля за
предприятиями
2. "Встраивание"
региона в режимы
мобилизации ресурсов
"ядром" НМЭ:
стратегии выживания
"каждый за себя"
3. Общая программа
регионов: усиление
СФ, стратегия
выживания "всем
миром"
1. "ультралиберальная диктатура" (полная "сдача" экономики МВФ, семейно-клановый режим)
ситуация 1-1: замена
местной власти:
механизм
представителей
президента с
чрезвычайными
полномочиями;
объявление досрочных
выборов; уголовное
преследование лидеров
региональной команды и
проч. силовые методы
ситуация 1-2:
"формирование" на
региональных выборах
лояльных Центру
властей, их игра по
правилам Кремля:
использование
режимов СРП и т.п.
ситуация 1-3:
саботаж действий
Центра: военное
положение в регионах
2. "партия-государство" (антилиберальный режим)
ситуация 2-1:
поддержка
антилиберальных
действий регионов,
контроль за
губернатором, в т.ч.
представительным
органом (режим
"советской власти")
ситуация 2-2:
централизованный
отраслевой режим
управления народным
хозяйством
ситуация 2-3:
реинтеграция
экономических
районов:
децентрализация
отраслей
3. "номенклатура" (тотапьный распределитель)
ситуация 3-1:
дезинтеграция
экономики
(межрегиональный
товарообмен)
ситуация 3-2:
натуральное
хозяйство как "ядро"
НМЭ (режим ГУЛАГа)
ситуация 3-3:
двоевластие:
Кремль-СФ (режим
СССР 1990-91 гг.)
Нет необходимости давать подробные комментарии к данной таблице: они аналогичны комментариям к таблице 1, поскольку интересы региональной элиты в значительной мере отражает Совет Федерации.
Отметим только, что с точки зрения сохранения и упрочения статуса региональных элит предпочтительный вариант - ситуация 2-3, в которой восстанавливается не отраслевая (министерская) система управления народным хозяйством (модель Совмина), а смешанная - "партийно-региональная" (модель ЦК КПСС). Совет Федерации получает ключевую роль органа, согласующего высшие назначения.
Наиболее "взрывоопасное" сочетание - сплоченный Совет Федерации, отражающий интересы регионов (большинство из них - депрессивные) в условиях реализации президентской властью номенклатурного варианта.
2.1.5. Особенности адаптации силовых структур
Несмотря на снижение роли государственных силовых структур в период финансовой либерализации и ухода государства из экономики, общее силовое поле (роль насилия) в обществе не уменьшилось: место госструктур заняли частные силовые структуры, к которым относятся службы безопасности крупнейших банков и компаний, а также криминальные формирования (средний и малый бизнес).
Выполняя компенсаторную роль установления микроэкономического и социального порядка (этот порядок часто соседствует с беспределом), частные силовые структуры выполняют не только роль исполнительной власти, но и законодательной (устанавливая "правила беспредела"), а также судебной, выполняя роль хозяйственного арбитража и уголовного преследования нарушителей корпоративных и воровских законов.
В этих условиях, государственные силовые структуры, фактически конкурируя с более мобильными и заинтересованными в результате частными "силовиками", разделены на несколько частей с разными интересами и инкорпорированы в структуры властно-хозяйственной элиты:
- региональные УВД, частично прокуратура и суды тесно интегрированы в систему интересов местных элит (как властных, так и хозяйствующих, которые нередко имеют полукриминальный характер), часто рассматривая местных частных "силовиков" как своих партнеров;
- силовые формирования центральных органов власти - ВВ МВД, спецподразделения ФСБ, дееспособные части армии, погранвойска - слабее интегрированы в интересы игроков периода финансовой стабилизации, ориентируясь на патерналистскую модель, воспринимая частно-силовых конкурентов как "незаконные бандформирования";
- у президентских силовых структур (ФСО, ФАПСИ, ряд других) сформирована психология "семейной гвардии", поэтому для них естественна поддержка силовых действий по реализации номенклатурного сценария сохранения власти и собственности кремлевских структур.
Степень боеспособности различных силовых структур заранее оценить достаточно сложно, во многом их активность в период перехода к НМЭ будет зависеть от эффективности руководства и мотивированности силовых действий с позиций укрепления их статуса и материального положения.
