Игорь Морозов - Праздничная культура Вологодского края
Характерно, что на рубеже веков даже типично хороводные игры превращались в обычные пляски. Это отмечалось, например, М.Б.Едемским. «Игра «во лузях» — ничто иное, как пляска, при которой из стоящих друг против друга шеренг молодцев и девиц поочередно выходят парочки и под песню «Во лузях», став друг против друга, притоптывают и выставляются то одним, то другим боком вперед со взглядом, обращенным все время на партнера («косятся»), а затем сходятся и вертятся в одну и в другую сторону, ухватываясь попеременно то правыми, то левыми локтями».
В некоторых местах отношение к пляскам старшего поколения было подчеркнуто отрицательным. Резкие, динамичные движения и повороты участников пляски, верчение, притопы и т. п. в сравнении с плавными и медленными движениями старинных «кружков» и «городков» воспринимались как греховные и непристойные. Примерно такое же отношение было и к новейшим игровым припевкам: «Вот заладили Яшку да Яшку», — ворчали старушки во время святочных плясок в Сольвычегодском уезде, имея в виду вошедшую в моду в конце 90-х годов плясовую песню. Особенно отрицательным могло быть отношение к нововведениям в старообрядческих деревнях. В ряде мест девушкам, а иногда и женщинам, плясать запрещалось вообще (д. Вострое) или нельзя было плясать поодиночке (д. Наумовская).
Тем же объясняется и особое отношение и внимание к тому, как держится молодежь во время пляски. В этот ответственный момент зачастую определялась репутация молодых людей, причем важную роль здесь играли старые женщины. Очень выразительную картину молодежной «игры» оставил, например, крестьянин из д. Ягрыш. «Меня всегда поражало то, как держала себя девушка, когда ей надо было ходить; она как будто плывет: сарафан не шелохнется, голову держит прямо, несколько свысока; по сторонам не смотрит, она знает, что в это время за ней наблюдают обсотни любопытных глаз… Парни также играют чинно. Разве иной только позволит себе притопнуть ногой в такт песне». Такая сдержанность в пляске сохранялась и в 10-20-e годы нашего века. Так, в д. Антипинская девушки в пляске даже «не трепенуцца». Если кто-нибудь ногой топнул, «бабы осудят, это уже не девка». Неприязненное отношение старшего поколения к танцу «с притопом» объясняется, видимо, тем, что это один из самых старых танцев, известных народам Русского Севера, который еще прочно ассоциировался с «пагаными» «языческими» увеселениями предков, осуждаемыми церковью. У русских он чаще всего назывался «топотун» или «топтуха», а в Вологодском крае был известен под названием «русского». Старые, «языческие», формы этой пляски, сохранялись в некоторых деревнях до 20-х годов нашего века. Вот, к примеру, описание из д. Монастыриха, относящееся к этому периоду: «Танцуют неуклюже, громки топая ногами. Весь танец состоит в том, что девушки ходят друг за другом и топают. Так же танцевали и на памяти старух». Похожие впечатления сохранил от своей поездки по Бережнослободский вол. и Л.Скворцов: «Народных танцев под песни здесь нет: пляски состоят из топанья ногами с загнутой вверх головою в одиночку парнем или девицею.» Любопытно, что этот тип танца сочетается и с особого рода напевами. Например, в д. Монастыриха: «Поют частушки, но… громко и визгливо выкрикивая, и чем громче, тем считается лучше». А вот наблюдения Л.Скворцова: «Характерных песен или русских народных мотивов здесь не услышите: самая лучшая песенница (запевалка) знает их не более десяти, причем все на одни и те же три мотива с диким взвизгиванием и хрипотой». Интересно, что подобное же впечатление производили на наблюдателей и исследователей прошлого века напевы и пляски восточных финно-угров (бесермян, удмуртов, коми-пермяков), у которых, по-видимому, дольше сохранялись архаические танцы и напевы, ранее распространенные более широко.
Набор плясок по районам мог быть очень разным, хотя встречаются и почти общераспространенные («Груня», «парочки», «в трояка», «восьмерка», «шестерка», «русский»). В западных районах самой популярной пляской был «ланчик», часто встречается «метелица»', «березка». Некоторые разновидности плясок названы по месту происхождения, то есть «арханоцька» (так как считалось, что она занесена из Архангельской губ. в Велико-Устюгский район), «верховазьский» (так как в Верховажье эта пляска считалась местной) и т. д. В восточных районах очень популярными были пляски «с оттопом», иногда при этом партнеры стояли спиной друг к другу, повернув головы «вис а вис» («косились»). Некоторые разновидности плясок, несмотря на общераспространенность, могли приобретать местные формы, существенно отличающие их от известных повсеместно вариантов, как это, например, произошло с «почетным чижиком» в Кич-Городецком р-не. Встречаются я локальные, малоизвестные виды пляски. Например, в д. Михайловская плясали «на мутовку»: парень двигался по кругу, отплясывая «русского» и держась лицом к девушке, которая «за ним крутицца».
Пляску часто начинали две девушки, которые некоторое время «захаживали» друг перед другом, а затем шли приглашать парней «водить ланца» (д. Ромашево Кирил.). Сама церемония приглашения в пляску была не менее изысканной и сложной, чем приглашения в хоровод. Здесь также использовались все средства — от кивков и поворотов головы, помахивания платком, притоптывания ногой, хлопания по плечу или колену, до более-менее устоявшихся словесных формул.
Иногда приглашение в пляску, например, в кадриль, напоминало игру в «солдатский набор». Например, в д. Холшевиково две девушки тайком, назначали парней своим подругам (чаще по их желанию), затем парни плясали в кругу поодиночке. Отплясав, каждый подходил к одной из девушек и протягивал ей руку. Если он подошел к той девушке, которая его выбрала, то она тоже подавала ему руку («здоровалась» с ним) и сажала его рядом. Если же парень ошибался, девушка говорила: «Не мой». Тогда он снова плясал и подходил к следующей девушке, и так пока не находил назначенную ему. Когда вое разбивались по парам, шли плясать кадриль. Затем вся процедура повторялась, только на этот раз угадывали девушки.
В некоторых местах существовали и формулы или знаки отказа, хотя чаще всего отказываться от участия в пляске, особенно девушкам, было не принято.
Пляска была хорошим способом демонстрации молодецкой удали и девичей грациозности. Недаром в некоторых местах Кич-Городецкого р-на существовало до 12-ти «колен» «русского» и чем больше «колен» могли продемонстрировать участники пляски («продробитъ»), тем большее уважение вызывали они у присутствующих. В таких деревнях парни часто устраивали соревнование: кто больше спляшет «колен», чьи «коленца» сложнее или смешнее. То есть пляска превращалась в своеобразную игру.
Распространены были и шуточные, озорные пляски, пляски-насмешки. В д. Олюшино, например, во время плясок на игрище девушкам, которые долго не выходили замуж, перед кадрилью навешивали на шею коровий колокольчик (колоколо) Безудержной фантазией и юмором были наполнены и пляски ряженых, которые, к тому же, сопровождались весьма своеобразным «аккомпаниментом» дребезжащей печной заслонки, в которую колотили чем-нибудь металлическим.
Завершалась пляска нередко весьма «остроумной» выходкой парней, которые сыпали на пол табак. Девушки поднимали табак в воздух движением своих юбок; тогда «все зачишут — и пляске конец» (дд. Оносово, Урусовская).
ПРИПЕВАТЬ ДЕВУШЕК (Сольвыч., Тарн.), ПОХОДКА (Кадн.). Шутки, забавы, озорство были характерным элементом всех святочных игрищ. Некоторые из этих забав имели как бы «переходный» характер от чинных и медленных хороводных игр к безудержно веселой и подвижной пляске. К ним относится в описанная М.Б.Едемским забава с шуточным «величанием» игроков.
«Припевки поют и на вечерованье, и на свадьбе, и на посиделках, и в трепавках, где девушки чистят лен и куда приходят сидеть и парни, и на сенокосе, и на помочах. Где соберется порядочно молодежи, там и поют, зимой и летом.
У девок это, по словам одного крестьянина, выходит вроде угощения. Все равно как вот в городе зашел в компанию гость, ему говорят: «Присаживайтесь! Не угодно ли папироску?» То же самое и тут: зашли вы на беседу, девицы будут усаживать и говорить: «Садись, посиди-ко с нами-то, Иван Петрович (или там Петр Иванович, что ли), — мы тебе припевочку споем!» — «Пойти к девкам посидеть, дак не споют ли хоть припевки», — скажет иногда какой-нибудь уже весьма почтенный возрастом муж.
Во время бесед или вечерований припевание обыкновенно ведется в таком роде. Пришедшим молодцам девицы, сидящие по лавкам в ряд, уступают в промежутках места («середочки»), а те усаживаются к своим «прихехеням». Выбором места определяется уже симпатия молодца к девице. И вот припевкой, о одной стороны, подчеркивают это остальные участники вечерования или беседы, а с другой — дают как бы случай к еще большему сближению и выражению взаимных симпатий припеваемых. Перебросившись двумя-тремя знаками друг с другом, девицы без промаху припевают ту или другую девицу или молодца или наоборот. Окончив припевку, «сдают» ее припеваемым.
