Николай Маркевич - История малой россии - 2
2. Гетману, Судье, Полковникам, Старшинам судить и карать по городам и селам, и в их суд — ни Боярин, ни Воевода, ни Стольник не должны вмешиваться.
Здесь опять История видит властолюбие слуги Юрия Хмельницкого, палача Самка и Золотаренка. Не дорожа правами народа, ему вверившегося, он твердо стоит за свое собственное право, этим же народом ему данное. В этой же статье обезпечивал Гетман козаков от постоев; обезпечивал их леса, сады, займища, сеножати, поля, огороды, мельницы, которых плотины устроены самими козаками, пасеки и прочую козацкую собственность. Дачу на Писаря городища с мельницами, на двух Судей по мельнице; и по одной с двумя колесами мучными и с третьим ступным на каждого Полковника, короче: он обезпечивал людей для него опасных; о мирных гражданах, о посполитстве молчал; статья Хмельницкого двадцать первая говорила так: Государь жалует „жалованья на Полковника по сту ефимков, на Асаулов войсковых по четыреста золотых, на Асаулов полковых по двести, на Сотников по сту, на козака по тридцати. Брюховецкий во второй статье бил челомъ, чтобы Государь умилосердился и, по изволению, козаков, за Царское Величество часто на войне труждающихся, платежем потешил: Государь написал: учинить.
3. Если Гетман умрет, избирать Гетмана должны сами козаки и непременно из козаков. А до окончания выборов, Обозный должен взять булаву и знамя большое и малое, и бунчук и пушки, и отвесть к Боярину и Воеводам в Киев или туда, где на то время они будут находиться; потом Гетман должен ехать в Москву для получения этих регалий и клейнодов.
Шестая статья Хмельницкого, как мы видели, говорила так: въ случае Гетманской смерти, Малороссияне избирают Гетмана из среды своей и извещают Государя, чтоб Ему не в кручину было, понеже тот давний обычай войсковый. Но как в первых двух статьях, так и в третьей, Брюховецкий себя не забыл; он попросил у Государя Годячскую волость и причислил к ней Котельву, Опошню, Куземин, Грунь, Черкасскую, Зиньков, Лютинку, Веприк, Рашевку, Камышну, Бурки и все села, мельницы, поля, угодья к этим городкам принадлежащие. Государь пожаловал Гетмана, велел ему на булаву Гадяч с теми городами дать.
4. Брюховецкий просит, чтоб Государ прислал в Кіев Митрополита из Москвы.
На эту статью Государь отвечал, что он будет писать о том к Константинопольскому Патриарху; в статье осьмнадцатой Переяславской было сказано: Государь утверждает Митрополитов, избранных нашим духовенством, из среды себя. Брюховецкому, если не ошибаюсь, необходим был Митрополит из Москвы, чтобы, в случае опасности от козаков, защитила его анафема.
5. Царским Воеводам и при них ратным людям явиться в Украинские города и разместиться так: в Киеве пять тысячь, в Переяславле полторы тысячи, в Каневе пять сот, в Чернигове тысяча двести, в Нежине тысяча двести, в Новегороде триста, в Полтаве пять сот, на Запорожьи тысяча, в Кременчуге триста, в Остре из Киева триста, в Мотовиловке оттуда ж триста, при Гетмане сто человек. Всего одиннадцать тысяч шесть сот. Последствия этой статьи мы увидим ниже; это были телохранители, которых желал приобресть для себя Брюховецкий.
6. Сверх Лохвицы состоять Ромну при войсковой армате.
7. Государевым ратным людям не расплачиваться с Малороссиянами фальшивою монетою.
8. Не называть козаков изменниками.
9. Гетману с чужеземными послами не ссылаться.
В статье четырнадцатой Хмельницкого сказано было: чужеземных послов Гетман свободно принимает, и только о том извещает Его Величество. Но Брюховецкому необходима была помощь против Дорошенка; ему необходимы были приязнь Воевод и телохранители; — лучше было отдать часть прав своих, нежели потерять булаву; он предался судьбе; расчет был умный, хотя последствия этого расчета надежд не оправдали.
10. Так как Гетман отобрал от Киевских мещан Королевские привилегии на право Магдебургское, и отдал их в Малороссийский Приказ, то Государь обещал выдать Киевлянам грамоты на это право, сходные с привилегиями.
Таковы были Московские статьи Брюховецкого. Октября 22-го Гетман с Старшинами подписал их, и был провозглашен Боярином. Получив Боярство, он стал подписываться холопом, вместо верного слуги и подданного, как бывало подписывался старый, Хмельницкий. Ближний Боярин и наместник Вологодский Салтыков пригласил его к столу Государеву; там ему прочитано была милостивое слово и объявлены подарки Царские: Гетман получил ферезею, бархат золотый двоемохровый, аламы, низанные жемчугом, каменьями, лаллами и изумрудами; Обозный, Судья, Полковники, Писаря, Асаулы па сороку соболей на человека; малым начальникам по две пары соболей и по сукну, и на каждого козака и посполитого по сукну только. Здесь Брюховецкий ударил челом перед Государем дарами: сайдаком, палашем, и ротазаном, чапраком, уздой в серебре, в золоте оправленными, украшенными яшмой, бирюзой и яхонтами, и жеребцем Турецкими.
За Брюховцким утверждена была в вечное и потомственное владение сотня Шептаковская; Хоружий, Бунчужный, Судья, Обозный, Асаулы Генеральные и все Полковники получили дворянское достоинство, поместья, жалованные грамоты.
Несчастная жертва политических расчетов невеста, с которою обвенчали нового Боярина, была дочь старого Боярина Федора Петровича Шереметева. Она принесла мужу своему значительное приданое. Из всех Старшин Малороссийских один лишь не был обдарен, и заслужил иную награду. То был Генеральный Писарь Шийкевич. Этот Украинец, возстав против десяти статей Московских, доказывал Брюховецкому, что без Рады народной Гетман не имеет права изменять положений Переяславльских; упрекал его в измене долгу своему; Брюховецкий оклеветал его пред Боярами; слова и упреки Шийкевича были истолкованы неповиновением избранной власти. Токмо Писаря, говорит летопись, для некоторого с Гетманом заводу в Сибирь заслано.
«Выгодна была», говорит почтенный историк Малороссии, «для Брюховецкого поездка в Москву, «но в Малороссии ожидала его ненависть народа.» И действительно, что ожидало его на родине?
Он приехал в Малороссию, и в первых числах Января 1666 года, вслед за ним, приехали Воеводы, которые прежде бывали только в Киеве, Чернигове, Переяславле и Нежине; теперь явились они в Гадячь, Полтаву, Миргород, Лубны, Прилуки, Стародуб, Новгород-Северск, Глухов и Батурин. В прочие в меньшие города от Воевод были разосланы «прикащики, целованщики, присяжные сборщики, которые взымали по торгам и ярмалкам, со всякой продажной и купленной вещи, от козака и мужика, пошлину, так прилежно посмотря и истязуя, что ни едина копейка мимо их руки не прошла; а Воевода, по всей Украйне, во свою область всех граждан и все посполитство, людей и земледельцов, приняв, наложил дань со всякого плуга по осьми, и осмачок жита, осыпу пять золотых грошей, а от коня по полкопи грошей и по осмачци жита. «Того ж года по весне присланны были с Москвы во всю Украйну спищики, которые всех людей по городах и селах, можных и нищетных, и кто сколько сынов имеет, и кто чим промышляет и купчует, какою землею, заводами и угодиями владеет, мельницы, ставы, винницы, броваре, солодовне, пасеки и хуторе, по указу или и без указу, переписав, от всего того дань наложили давать.»
По указу или без указу, говорит Иеремонах летописец, красноречивый Историк Руссов, Преосвященный Георгий Конисский, муж с глубокими познаниями в Отечественной Истории, с безграничною преданностью к Престолу и к России, правдивый в своих исторических показаниях, возлагает всю вину на исполнителей. Вот слова
Архиепископа Белорусского: «Жалованные Воеводы заняли все города и местечки. Штат каждого из них довольно был многочисленный; они имели при себе разных статей подъячих и с приписью подъячих, меровщиков, весовщиков и приставов и пятидесятских с командами. Должность их предписана в Думном Приказе и подписана самим Думным Дьяком Алмазовым; а состояла она в том, чтобы пересмотреть и переписать все имение жителей до последнего животного и всякой мелочи, и обложить все то податьми; для сего открыты были амбары, кладовые, сундуки и вся сокровенность, не исключая погребов, пасек, хлебных ям и самих хлевов и голубятен. По городам и местечкам проезжие на базар дороги и улицы заперты были и обняты караулами и приставами. Со всего привозимого на базары и вывозимого с них была взымаема дань по росписанию Воевод; а от них всякая утайка и флатировка истязуема была примерною жестокостию; а обыкновенные в таких случаях прицепки и придирки надсмотрщиков оканчивались сдирствами и побоями. Новость сия сколько, может быть, необыкновенная была в других странах, но в здешней она показалась жестокою, пагубною и самою несносною. Народ возстенал, изумился и считал себя погибшим. Ропот на Гетмана отзывался от одного конца земли до другого. «Смягчительные меры правительства не согласовались поведению Воевод их подчиненных и возмущение народное стало неизбежно.»
