Иосиф Бренер - Страна Биробиджан
«По Вашей просьбе направляю справку о градостроительном формировании и развитии города. О воспоминаниях не может быть и речи, т. к. все мои архивы и записи о городе, его руководителях и просто заинтересованных людях, которые находились в моём рабочем кабинете, были уничтожены катастрофическим пожаром в институте 14.03.1998 г.
Во-первых, я должен представиться Вам в творческом отношении. Являюсь руководителем и автором генеральных планов городов Владивосток, Барнаул, Петропавловск-Камчаткий, Вилючинск, Благовещенск-на-Амуре, Улан-Удэ, Ашхабад, утверждённых Правительством государства, концепции градостроительного развития Санкт-Петербурга (закрытый конкурс, II премия), новых построенных городов на БАМе — Северобайкальска и Тынды, а также большого числа других городов и, в их числе, Свободного, Белогорска, Райчхинска, Елизово, Усть-Камчатска, Читы, Бийска, Чарджоу, Киришей, Кировска, Красноводска и т. д. Два года тому назад разработал генеральный план столицы государства Республика Маврикий — портовый город — Порт-Луи. Не буду называть работы по сложнейшим районным планировкам областей, краёв и республик страны.
Прошёл в институте, который до 1959 г. назывался Гипрогор, с 1959 — Ленгипрогор и прошедшие сейчас 16 лет — Российский государственный научно-исследовательский и проектный институт Урбанистики, все должности — рядовой архитектор, старший архитектор, руководитель группы, главный архитектор проектов, руководитель творческой бригады, руководитель архитектурнопланировочной мастерской № 4, которую вёл 20 лет до перехода в дирекцию. Другие сведения — при подписи статьи в конце текста.
Итак, Биробиджан. Из когорты близких по численности населения городов могу выделить его по критерию результативности градостроительных проектов и превращению его из бесформенных посёлков в уютный, обустроенный город.
Летом 1962 г. мне — молодому главному архитектору проекта и руководителю творческой бригады было поручено срочно решить вопрос размещения новой индустриальной застройки в Биробиджане. Домостроительные комбинаты находились в Хабаровске, и Биробиджан рассматривался в качестве удобного близкорасположенного потребителя. Для обследования и разработки проекта генерального плана дирекция института сформировала бригаду в составе: главный архитектор проекта — Путерман Леонид Натанович, архитектор — Бронская Ольга Абрамовна (ныне — кандидат архитектуры Мустафаева О.А.), руководитель инженерных разделов — инженер-гидротехник Шифферс Владимир Львович.
Биробиджан в градостроительном отношении представлял бессистемное поселковое образование, рассечённое Транссибом и проходящее на севере вдоль реки Биры. Сейчас трудно объяснить, почему нас тогда не ознакомили с градостроительными проектами 30-х годов, о которых Вы рассказывали. У нас в институте никаких следов от этих работ не было.
Инженерно-строительная геология Биробиджана, в основном, была сложной — крупные галечники, непригодные для защиты застройки от частых наводнений в летнее время и муссонных ливней. Размещение на востоке комбайнового завода было чревато обрастанием вблизи от него кварталами новой застройки. Процесс порочный, декларировавший тогда тезис «промышленность — город» в противовес требуемого «город — промышленность».
Ещё по дороге в Ленинград, в самолёте, мы втроём искали пути разработки генерального плана города. Нам было ясно, что существует реальная угроза сохранения поселковости и разбросанности. Один только комбайновый завод, ныне Дальсельмаш, расположенный к северо-востоку от вокзала за «американкой», с подъездными железнодорожными путями даст толчок к оседанию производств и складов в направлении к нему. В инженерно-геологическом отношении район Сопки, при всех своих сложностях связи с основной частью Биробиджана и функцией использования, с одной стороны, был удобен по геологии, а с другой — требовал создания автономного посёлка и не решал вопросы защиты сложившейся застройки в пойме Биры. Мы пришли, когда ещё были в полёте, к идее формирования компактного городского района между вокзалом, Транссибом и Бирой, позволяющего сократить уличнодорожную сеть, сконцентрировать инженерные коммуникации, и необходимости во всех случаях строительства защитной дамбы.
Сразу после нашего доклада в дирекции было сказано, что уже были звонки из Москвы от главка градостроительства министерства коммунального хозяйства РСФСР с указанием — новую индустриальную застройку разместить на Сопке, срочно выдать задание на изыскания и в кратчайший срок представить в Москву планировку района для согласования размещения массового строительства. Мы только что пережили поиск решения по созданию города и, ясное дело, были полны контраргументами. Руководство института дипломатично разделило наше мнение, но сказало: осталось только согласовать в Москве, прекрасно понимая, во что это может вылиться.
Итак, эскиз генерального плана был положен на стол начальника главка градостроительства МКХ. На нас обрушились главспецы главка. Они, естественно, не были на площадке города, но было ясно, что нажим идёт от строителей Хабаровска. Сегодня, через столько лет после дорого обошедшегося нам «разговора», ясно, что уважаемый нами начальник главка Игорь Николаевич Рать-ко, прекрасный архитектор, в душе разделял нашу идею, но, как администратор, потребовал уважения к Хабаровску, которому в те годы подчинялась автономная область. Приехав в Ленинград, доложили о своём несогласии и получили указание — две недели на разработку эскиза и немедленное согласование, ибо «строители ждут».
Я не буду рассказывать обо всех наших переживаниях по Биробиджану, с которыми вообще связана наша профессия. Был второй выезд в Москву и рассмотрение эскиза в главке. Скажу лишь одно — разговор был тяжёлый, категорически требовательный. Но настойчивость главка вызвала у нас противодействие. Мы твёрдо сказали в институте: заказчик — Хабаровский краевой отдел по архитектуре и мы едем туда на доклад и рассмотрение. Трудно сейчас вспомнить детали обсуждения, но была согласована наша идея при представлении двух решений — либо город, либо система посёлков. Протокол заказчика о согласовании эскизов планировки единого города был направлен в Москву. Был уже 1963 год, но отсутствовали инженерно-строительные изыскания, и институт имел возможность без пожарного порядка создать и разработать первый генеральный план Биробиджана в начале 1965 года.
Мало кто знает, что такое — генеральный план города. А это — сложнейшая система взаимодействия жилой среды, общественных функций, производств и складов, инженерных систем — водоснабжения, канализации, тепло- и энергоснабжения, связи, городского и железнодорожного транспорта, зелёных насаждений общего пользования, парков, садов, бульваров, устройств инженерной защиты территории и вертикальной планировки, это — влияние климата, защита от воздействия производственных выбросов, создание центров управления и обслуживания, ответственность за разрешение строительства по данным инженерно-геологических изысканий, экологическое обоснование и прогноз решения социальных проблем и задач.
Естественно, названные темы представляют лишь часть проблем, ибо каждая из них имеет разветвлённую подсистему частных направлений, это — об общем составе. Но итогом разработки их взаимодействия является создание структуры города, его функционального развития и зонирования.
Надо сказать, что период разработки первого генерального плана города совпал с введением постановления о борьбе с излишествами в архитектуре. Повсеместно планировка городских массивов была направлена на создание простейших схем организации застройки, и материалом её формирования служили один или два типовых жилых дома. В этих условиях стала объективно очевидной необходимость определения параметров общегородского центра, рассчитанного на долговремённую реализацию. Поэтому в 1967 году мы разработали проект детальной планировки общегородского центра, определившего и местоположение центра города, и масштабы его пространства. Этот проект я подписывал как главный архитектор проекта, а автором была архитектор О.А. Бронская.
Конечно, за прошедшие десятилетия город смог развить его содержание, объёмы, благоустройство, но плодотворная работа последующих за нами архитекторов явилась развитием основополагающей градостроительной идеи 1967 года. Все наши проектные материалы за годы работы по Биробиджану находятся у Вас, в архивах разного значения.
Вернёмся к генеральному плану 1965 года. Его главным достоинством надо считать организацию функциональной структуры города, выход к берегу реки Биры, внимание к собранности производственных объектов, сохранение зажелезнодорожного района усадебной застройки. Безусловно, этот генеральный план оказал большое влияние на концентрацию нового жилищного строительства, на трассировку улиц и магистралей. И хотя параметры расчётных показателей проекта не были достигнуты к 80-м годам прошлого столетия, он, с позиций самых строгих критических оценок, заложил основу последующего развития города.
