Жан Маркаль - Ренн-ле-Шато и тайна проклятого золота
Но неоспоримое присутствие вестготов в Ренн-ле-Шато имело и другие последствия для легендарной истории (или исторической легенды) этого края. Один из ее эпизодов посвящен тому, как войска Алариха, участвовавшие в разграблении Рима, доставили в Разе часть награбленных сокровищ; их поделили и спрятали в некоем тайном месте. Более того, среди них была часть сокровищ, привезенных императорами Титом и Веспасианом из Иерусалима — в свою очередь разграбленного римлянами. Что ж, круг замкнулся! Итак, в нескольких таинственных гротах Ренн-ле-Шато хранится сокровище, но это не обязательно драгоценности или золото: утаенными ценностями вполне могли быть некие документы величайшей важности, возможно, имевшие отношение к кончине еврейской независимости и «секты» христиан. Эта легенда, основанная на искаженных фактах, была подхвачена теми, кто еще при жизни аббата Соньера, но особенно с 1956 года извлекал выгоду из сенсационной темы «аббата-миллиардера». Аббат Соньер стал в их изложении человеком, входившим в оккультные круги своего времени, и хранителем «секрета», которым во что бы то ни стало хотел обладать Ватикан, жаждавший купить его у Соньера и спрятать в надежном месте подальше от глаз и ушей любопытной публики. Такова суть этого романа. Но, повторимся, нет дыма без огня. Поэтому легенды о вестготах, в частности то, что касается возможного существования в Разе сокровищ или документов, привезенных веками ранее из Иерусалима, не должны быть отброшены в сторону, даже если при первом же анализе гипотеза, выстроенная на их основе, кажется неправдоподобной. Что ж, темные провалы истории всегда пытались чем-либо заполнить.
Вестготское королевство представляло угрозу для франков в целом и для Хлодвига в частности. Поэтому, вероятно, новообращенный Хлодвиг (скорее всего, принявший христианство в силу политических соображений) неожиданно узрел корень всех бед в арианстве. Политика и религия идут рука об руку: XIII век еще докажет это своими альбигойскими войнами.
Крестовые походы, как известно, приносят не только вечное спасение, но и «презренные» материальные ценности тем, кто оказывается предприимчивее и циничнее других. Уничтожив всех тех, кто мог помешать его личным целям (кого хитростью, кого руками наемных убийц, не избежавших той же участи). Хлодвиг заключил союз с единственным могущественным орденом, занявшим место бывшей Римской империи, то есть с Церковью, и обрушился на вестготов. Он победил Алариха II в битве при Вуйе в 507 году. Франки, быстро продвигаясь к югу, достигли Пиренеев и установили в занятом регионе подобие протектората, на территории которого оказалась вся Окситания. Однако, как кажется. Разе остался в стороне от всех этих «нововведений» — очевидно, потому, что франки не считали этот край особо важным. — поэтому вестготы не сразу исчезли из Ренн-ле-Шато и его окрестностей.
Обособленность Разе «от внешнего мира» особенно хорошо заметна в эпоху меровингских королей: этот затерянный в горах край остается в стороне от непрекращающихся внутренних войн, развязанных потомками Хлодвига. Воистину отпрыски этой династии оказались достойными наследниками своего воинственного предка: это были непревзойденные эксперты по части всевозможных преступлений. И тем не менее этим «длинноволосым королям» поют осанну все учебники истории Франции, авторы которых, видимо, так и не смогли осилить хроники Григория Турского. Далее на смену «длинноволосым королям» пришли «ленивые короли», столь любимые нашими школьниками. К счастью, эту ветвь рода Меровингов учебники не превозносят, да и нелегко было бы восхвалять их нелепый обычай, предписывающий возить их во время сна в специально оборудованных повозках. Это были ничтожества, оказавшиеся в руках майордомов, не менее жестоких и еще более циничных, чем их предшественники. Речь, конечно, идет о семействе Пипина д’Эристаля. Это время можно считать отправной точкой для легенды о потомке Дагоберта II: у убитого по приказу Пипина д’Эристаля Дагоберта остался сын, которого спрятали в Разе. Он-то и стал родоначальником той меровингской линии, отпрыски которой существуют и поныне. Легенда была сфабрикована при помощи поддельной генеалогии, обнаруженной в так называемых «Секретных досье», волшебным (и, разумеется, анонимным) образом оказавшихся на полке Национальной библиотеки Парижа. Но это вновь уводит нас в сторону мифа о «проклятом золоте Ренн-ле-Шато».
Эпоха Каролингов для Разе немногим отличалась от эпохи Меровингов: страна по-прежнему сохраняла «положение вне общества». Однако, в отличие от своих предшественников, Карл Великий не забывал об этом отдаленном регионе. Чтобы быть в курсе всего, что в нем происходит, он отправил в Разе епископа Орлеанского Теодульфа. Вернувшись из путешествия, епископ представил королю отчет, выполненный в виде поэмы: в нем, среди всего, что было им увидено, упомянуты «cité» (а не «ville») Каркасон и Редэ. Епископ признает эти «cité» практически равными друг другу; отсюда понятно, почему духовенство Разе так настойчиво просило о том, чтобы для Разе было создано епископство, независимое от епархии Каркасона.
У Карла Великого были причины присматривать за Разе. Септимании постоянно угрожали «сарацины», заполонившие земли по другую сторону Пиренеев. Вопреки общепринятому мнению, это, конечно, были не арабы: в том количестве, в каком они в то время существовали, арабы не могли за два века захватить почти все области Средиземноморья. Арабы-мусульмане, как известно, использовали метод «столкновения поездов». Начинали они с того, что завоевывали и обращали в ислам своих ближайших соседей, а затем поручали новообращенным народам продолжать начатое ими дело. Скорее всего, те «арабы», что были побеждены Карлом Мартеллом в Пуату, в большинстве своем были иберами, а также маврами, североафриканскими народами. Поэтому вернее будет предположить, что не арабы, но иберы и мавры порой проникали в Окситанию, что вынуждало короля и его приближенных отправлять в Разе военные экспедиции. Так или иначе, эти события легли в основу литературно обработанного национального эпоса — «chansons de geste», восхваляющего Карла Великого, доброго защитника христиан (каким он действительно являлся). В «geste du roi» «седобородый император» вел бескомпромиссную войну с сарацинами, символизировавшими всех язычников (а не только арабов), мешавших христианизации Европы, которой занимался франкский король, поощряемый папой. Желая сделать из Разе своего рода цитадель, предохраняющую от возможных вторжений мусульман, Карл назначил на этот ответственный пост Гильома Желлонского, снабдив его в придачу графским титулом. Так родилось графство Разе.
Гильом Желлонский, умелый военачальник и убежденный христианин… Проведя большую часть своей жизни в битвах с сарацинами, он окончил свои дни в Желлонском монастыре, построенном по его инициативе. Эта обитель, признанная одним из красивейших образцов окситанских аббатств, выполненных в каролингском и романском стиле, в память о своем основателе была переименована в Сан-Гильемскую Пустынь. Гильом Желлонский умер в лучах славы и святости, после чего был канонизирован «voce populi».
По некоторым утверждениям. Гильом Желлонский был потомком Меровингов, той самой ветви, родоначальником которой стал сын Дагоберта II, спрятанный в Разе и ставший супругом дочери графа. Правда, чтобы принять это на веру, нужно постараться забыть, что первым графом Разе был сам Гильом Желлонский… К тому же, когда сына Дагоберта II привезли в Разе (если, конечно, ему удалось ускользнуть от расправы, учиненной каролингскими убийцами), ему было не больше трех лет. Как видно, кому-то во что бы то ни стало понадобилось «привить» к генеалогическому древу Гильома Желлонского чужеродный «побег»…
Однако жизненный путь графа Разе не нуждается в правке. Этот святой человек оставил след не только в истории, но и в легендах. В цикле героических песен «о гордом Гарене Монгланском» он выступает под именем Гильом Оранжский, или «Гиллем Court Nez» («Гильом Короткий Нос» — что не совсем точно: на самом деле, он был Curb Nez, «крючконосым»). Гильом Оранжский — покровитель Людовика Благочестивого, беспощадный воин, истребляющий неверных. Надо заметить, что цикл жест «Гарен де Монглан». основанный на реальных исторических событиях, выстроен согласно древней мифологической схеме, в которой, вполне возможно, отразились черты социальной структуры индоевропейцев. Супруг сарацинки Орабль, в крещении ставшей Гибор, Гильом Оранжский действует в паре со своим племянником Вивьеном: этот «дуэт» напоминает другие пары, фигурирующие в легендарном эпосе, например: Карла Великого и Роланда, короля Артура и Гавейна, королей из кельтских легенд и их племянников. Примечательно то, что все эти племянники непременно были сыновьями сестер отца, в чем отразились, вероятно, древние представления о филиации по материнской линии.
