Абрам Иойрыш - А-бомба
Как вспоминал Бор, Гейзенберг уговаривал его не придерживаться такой непримиримой к фашизму позиции, потому что, мол, немецкие войска стоят уже под Москвой и победа фашизма на земном шаре обеспечена. Физикам нужно как-то проявить свою полезность в деле достижения победы, поскольку только так они смогут обеспечить свое положение в будущем гитлеровском рейхе.
Бор не поддержал разговора, и Гейзенберг уехал с чувством крайней досады на самого себя. Позже он записал в своих воспоминаниях, что беседа фактически не состоялась, поскольку после его первого намека о принципиальной возможности создать атомную бомбу Нильс Бор «так испугался, что важнейшую часть информации о больших технических трудностях больше не воспринимал».
Вернувшись из Копенгагена, Гейзенберг засел за работу. Он подверг обстоятельному анализу все варианты возможного развития Уранового проекта и разработал новые меры, необходимые для создания атомного оружия в Германии с учетом открытия Вайцзеккером плутония. Его мысли были сформулированы в записке от 27 ноября 1941 г., которую по праву можно назвать «программой Гейзенберга».
Гейзенберг предлагал вес работы по Урановому проекту разделить на необходимые, важные и неважные. Необходимыми он считал только такие, которые делают возможным строительство в кратчайший срок по меньшей мере одного действующего реактора; важными те, которые могут повысить качество работы реактора; другие работы, не служащие этим задачам, Гейзенберг причислил к неважным.
Гейзенберг не ограничился этими качественными характеристиками и определил конкретные количества необходимых ему материалов: от 5 до 10 т тяжелой воды, от 5 до 10 т металлического урана в слитках. К записке прилагались два документа, расшифровывающие детали плана: «Получение тяжелой воды и связанные с этим задачи» и «Проведение большого промежуточного опыта с металлическим ураном и тяжелой водой».
Реальность программы Гейзенберга не вызывает сомнений. Был намечен четкий путь вывода Уранового проекта из тупика, в который немецкие ученые и военное руководство Германии сами загнали его, пытаясь создать атомное оружие малыми силами и в нереально короткие сроки. Действительность мстила за необоснованный оптимизм или, точнее говоря, за авантюризм, который никогда не приводил к успеху. Теперь дело было за получением больших количеств металлического литого урана и тяжелой воды. Нет сомнения, что объединенные усилия промышленных концернов и военных властей, подстегиваемых высшим военно-политическим руководством Германии, обеспечили бы ученых всем необходимым, но к этому времени в действие стали вступать новые, внешние факторы, не зависевшие от воли нацистов.
Провал «молниеносной войны» и постоянно ухудшавшееся положение на Восточном фронте отразились и на научных исследованиях. Общее решение руководства запрещало вести крупные разработки, которые не могли дать практических результатов в кратчайший срок. Но решения принимались, конечно, по каждой работе в отдельности. В декабре 1941 г. состояние дел в Урановом проекте было заслушано на специально созванном совещании в Управлении армейского вооружения. Совещание не прояснило обстановку, не приняло никаких практических рекомендаций и предложило ученым провести теоретическую конференцию, на которой они смогли бы подвести итоги своих работ и подготовиться тем самым к обоснованию планов Уранового проекта перед руководством вооружения армии.
С 26 по 28 февраля 1942 г. в Берлине на Грюнвальдштрассе состоялась конференция участников ядерных исследований, крупнейшая за все время существования Уранового проекта. В пригласительном билете сообщалось: «Будет обсужден ряд важных исследований в области ядерной физики, выполненных секретным порядком вследствие их большой важности для обороны нашей страны». На повестке дня было восемь докладов по ядерной физике. Первым стоял доклад Э. Шумана «Ядерная физика как оружие». Заканчивалось это совещание докладом А. Эзау «Расширение масштабов работ в области ядерной физики: с привлечением правительственного аппарата и промышленности». На совещание были приглашены министр науки, воспитания и народного образования Руст, рейхсмаршал Г. Геринг, фельдмаршал В. Кейтель, а также только что назначенный вместо погибшего в авиационной катастрофе Тодта бывший архитектор, а ныне министр вооружения и боеприпасов Шпеер и даже шеф гестапо Гиммлер с руководителем партийной канцелярии Борманом. Нацистские главари, за исключением Руста, на совещание дружно не явились, а прислали своих «представителей». Начальник штаба фельдмаршал Кейтель в оправдание писал устроителям совещания: «Вы, конечно, понимаете, что я слишком занят в данный момент и поэтому вынужден отказаться».
Ган, Гейзенберг, Боте и Хартек познакомили присутствовавших с перспективами своих работ. Конференция подвела итоги проведенных исследований и сформулировала задачи на будущее. В ее резолюции говорилось: «Развитие экспериментальных работ определяется сегодня темпами обеспечения материалами. При наличии необходимого количества металлического урана и тяжелой воды будет сделана попытка создать первую самостоятельно действующую машину — чисто исследовательскую установку. Ее успешная работа выдвинет три задачи: 1) оформление машины в промышленную установку; 2) техническое, особенно военно-техническое, применение машины; 3) производство уранового взрывчатого вещества».
В связи с решением первой и второй задач обсуждались проблемы применения тепла реактора в паровой машине, создания судовых двигателей (в том числе для крейсера и особенно для подводных лодок, так как атомные установки не требуют кислорода), создания атомных двигателей для самолетов и наземного транспорта (в том числе для крупных танков).
Для воплощения в жизнь третьей задачи был необходим в большом количестве «элемент 94».
Главным условием решения всех задач было проведение большой подготовительной работы. В понятие «подготовительные работы» ученые вкладывали решение финансовых вопросов, подготовку обученных сотрудников для исследований и использования в промышленности, расширение производства тяжелой воды и металлического литого урана.
Ученые готовы были воплотить в жизнь поручение вермахта. Они указывали способ создания оружия. Но это было только полдела. Ученые подвели итог работы и высказали свои взгляды, так сказать, «в домашнем кругу». Для того чтобы эти соображения стали программой работы промышленности, требовалось утверждение их достаточно высоким руководством. И вот 4 июня 1942 г. имперским министром вооружения и боеприпасов Шпеером по рекомендации руководителя вооружения вермахта генерал-полковника Фромма и президента Общества кайзера Вильгельма, руководителя «Стального треста» Феглера было созвано новое совещание.
Генерал-полковник Фромм считал, что «война только тогда будет иметь перспективу, когда Германия приобретет оружие, которое сможет уничтожить целый город или вывести из строя английский остров». Фромм знал состояние работ по Урановому проекту и, недовольный результатами, предпринял меры по форсированию исследований. Он задался целью подключить к финансированию проекта и льготному обеспечению его материалами имперское министерство вооружения и боеприпасов.
Взгляды ученых к тому времени не изменились: они с прежней энергией стремились осуществить намеченную программу — создать атомное оружие. Но, сталкиваясь с финансовыми и организационными трудностями, они осторожнее оценивали перспективы исследований.
Совещание 4 июня 1942 г. отличалось от теоретической конференции, прошедшей в феврале 1942 г., по составу и целям. Председательствовал имперский министр вооружения и боеприпасов Шпеер. Среди присутствовавших были представители всех родов войск: фельдмаршал Мильх, генерал Фромм, адмирал Витцель, прямой заказчик ядерных разработок начальник Управления армейского вооружения генерал фон Лееб. Для того чтобы по достоинству оценить состав присутствовавших, необходимо иметь в виду крупную реорганизацию военно-промышленного хозяйства Германии, проведенную Гитлером в начале 1942 г. В марте министр вооружения и боеприпасов Шпеер стал еще и военным уполномоченным по четырехлетнему плану. Он, обладая фактически ничем не ограниченными диктаторскими полномочиями, имел право приказывать всем без исключения министерствам проводить или прекращать те или иные работы и исследования. В апреле 1942 г. был создан так называемый Совет вооружения, решавший все вопросы разработки оружия в Германии. В его состав вошли Мильх, Фромм, Витцель, Лееб, Фёглер и др. Совещание 4 июня было одним из первых заседаний совета. Ученые были представлены В. Гейзенбергом, О. Ганом, К. Дибнером, П. Хартеком, К. Виртцем и др.
На совещании присутствовали руководители Общества кайзера Вильгельма Фёглер и Тельшов, так как готовилось решение о передаче Физического института снова в ведение Общества.
