Томас Рид - Охотники за скальпами
Когда Рубэ подошел, он разостлал по земле все три одеяла в длину, в западном направлении. Гарей сошел с мустанга и повел его тихонько по одеялам. Так как ноги его помещались одновременно на двух одеялах, то каждый раз, когда он переходил с первого на второе, первое, заднее, поднималось и расстилалось впереди третьего, переднего, - и это повторялось до тех пор, пока они не вывели таким образом мустанга на полтораста шагов в глубь прерии.
Тогда Гарей поднял одеяла и медленно поехал назад, а Рубэ вернулся опять по следам и воткнул третью стрелу в том месте, откуда мустанг отклонился от дороги апачей.
Затем Рубэ прошел еще немного, держась все так же на юг; нужна была еще одна предосторожность для большей уверенности.
Пройдя около мили, он нагнулся, воткнул четвертую, последнюю, стрелу, потом перешел на тропинку, по которой шел его спутник, и последовал за ним. Дело было сделано, - хитрость была доведена до конца.
Сегэн решил оставить у ручья двух охотников. Лошади их должны были оставаться на скале, а воду они собирались черпать ведром, чтобы в ручье не оставалось свежих следов. Один из них должен был безотлучно находиться на вершине и наблюдать степь в зрительную трубу. Таким образом, если бы навахо вернулись, они могли заметить их своевременно и ускользнуть.
Потом оба должны были остановиться на условленном месте, в десяти милях от Пиннона на север, откуда они могли продолжать наблюдать происходящее в долине, и там оставаться, пока не убедятся, в каком именно направлении удалились индейцы, покинув Пиннонский ручей, - и тогда уже поспешить со своими вестями вперед, к товарищам.
Все эти распоряжения были отданы еще до возвращения Гарея и за ним Рубэ. Когда оба вернулись, охотники сели на коней, мула с привязанным к нему индейцем поместили в середину и поехали обходом к подошве Пиннонской горы. При приближении к горе они отыскали намеченную дорогу, скалистую и усеянную камнями, на которой копыта коней не оставляли никаких следов. Маленький отряд поехал на север по прямой линии, почти параллельно военной дороге.
XIX. Мираж пустыни
Переход в двадцать миль привел небольшой отряд к тому месту, где он должен был дождаться, пока к нему присоединится большой отряд, укрывавшийся в Мескитских горах. Они расположились здесь лагерем, развели костер, изжарили жесткое и невкусное, но сдобренное голодом волчье мясо, - на всем пути, как и предсказывал Рубэ, им не встретилось никакой дичи, - поели его и улеглись спать.
Рано утром их разбудил приезд остального отряда охотников, скакавших всю ночь. Так как и у них провизии совсем не осталось, то предоставить утомленным лошадям длительный отдых нечего было и думать; через несколько часов оба соединившихся теперь отряда отправились через Сиеррский лес в надежде найти по другую его сторону дичь.
Эта надежда, по воле благосклонной судьбы, не обманула их. В тот же день им удалось найти путь по свежим следам бизонов, и они поохотились так же удачно, как недавно индейцы, - на зависть голодным охотникам, сидевшим в западне, - добыли много сочного бизоньего мяса. Нагрузив свою богатую добычу, они снова отправились в путь, к развалинам старой миссии, находившейся приблизительно в десяти милях от места охоты.
Развалин они достигли к вечеру, когда только что закатилось солнце, спугнули своим появлением сов и волков и решили расположиться лагерем среди обрушившихся стен бывшего местопребывания миссионеров.
Все чувствовали слабость и истощение от дней голодовки, и потому, едва поужинав и позаботившись о лошадях, они растянулись, положив в изголовье свои седла, и очень скоро уснули.
Так как ночь прошла спокойно, то утром можно было заняться нетрудной работой вяленья, или высушивания, мяса, которая потребовала трех дней.
Утром четвертого дня приехали двое охотников, остававшихся на Пинноне для наблюдения, и сообщили, что задуманная хитрость вполне удалась. На другой день, после того как отряд ушел и они остались вдвоем, навахо вернулись к ручью и, увидев сигналы с помощью стрел, действительно отправились по дороге на юг, вслед за ранее ушедшими апачами. Это было, по их наблюдениям, все племя Дакомы, в общем около трехсот человек.
Охотникам теперь ничего больше не оставалось, как собраться возможно быстрее и продолжать свой путь на север. Через час они были уже на конях и поехали к скалистому берегу Сан-Педро.
После целого дня пути они прибыли в пустынную долину Джилы и, переночевав здесь, пришли к вечеру следующего дня к устью реки Сан-Карло, где и нашли новый ночлег.
Сегэн решил проехать вверх по течению Сан-Карло миль на сто и потом повернуть на восток, в страну навахо.
Прошло еще несколько дней пути на север по стране, привлекавшей внимание путников странными, необычайными очертаниями гор, вершины которых высились то в форме круглых куполов, то в форме зубчатых венцов, иногда даже в форме остроконечных, как шпицы, башен. Местами попадались горы, похожие на колоссальные столы: колоннообразные скалистые глыбы, совсем прямые, поддерживали лежащие на них каменные плиты.
В этих причудливых горных очертаниях путникам чудилось что-то живое до такой степени, что они почти не чувствовали унылой пустыни, окружавшей их; а между тем они ехали теперь по пустыннейшей во всем мире стране, на которую никогда еще не ступала нога человека, обутая не в мокасины; это была страна племени иампариков, жалкой вырождающейся краснокожей народности, к которой остальные племена относились с величайшим презрением.
На четвертый день, покинув течение Джилы, охотники достигли одного места, в котором Сан-Карло прорыл себе ущелье сквозь высокую горную цепь. Здесь они переночевали.
Исследовав тщательно место утром следующего дня, они должны были убедиться, что продолжать путь по течению реки они могут не иначе, как перебравшись через огромную гору, - и Сегэн сообщил товарищам свое намерение: прервать путь по течению реки и направиться на восток.
Все выразили полное согласие; было решено только переждать полуденный зной у Сан-Карло и еще раз освежить лошадей в реке. После полудня оседлали коней и выступили в поход по долине.
На ночлег было решено не останавливаться, а ехать безостановочно вперед всю ночь и, если придется, следующий день - словом, до тех пор, пока они не достигнут воды, потому что без воды бесполезна и остановка: отдыха она не дала бы и сил не восстановила бы.
Не успели они немного проехать, как заметили, что перед ними расстилается страшная пустыня - огромное пространство, совершенно лишенное какой бы то ни было растительности - ни травки, ни деревца, ни воды. Далеко-далеко можно было разглядеть невысокую горную цепь, тянувшуюся с севера на юг, а за нею высилась громада другой цепи гор, величавые вершины которых были покрыты вечным снегом.
Не могло быть ни малейшего сомнения в том, что у подошвы этой снеговой горной цепи должна быть вода, возможно даже, что там-то и текла пресловутая золотоносная река Приэто, которую искали охотники. Действительно, только "искали", потому что вся эта местность была совершенно не знакома никому из них; даже Рубэ не попадал сюда ни разу, ни в то время, когда его везли в плен, ни во время бегства от навахо.
Такие ожидания или хотя бы даже только надежды очень ободряли путников, но расстояние до тех гор было чудовищно огромно, и если им не посчастливится найти воду у ближайшей горной цепи, то их может ожидать печальная участь... Гибель от жажды угрожает им.
С крайним напряжением сил людей и лошадей ехали они безостановочно всю ночь и вскоре после восхода солнца достигли подошвы ближайшей, невысокой горной цепи. К крайнему своему смущению и огорчению, воды они не нашли. Горы представляли ряд голых, совершенно бесплодных скал, в недрах которых не таилось ни одной струи!
В одном месте горы оказался какой-то проход. После долгих и бесплодных поисков воды охотники решили отправиться через этот проход и в мрачном молчании ехали долго, утомленные, изнемогающие от жажды, удрученные. Но вот пройден проход. У выхода глазам путников представилось такое необычайное зрелище, что весь отряд внезапно и круто остановился, как будто по приказу.
Перед ними тянулась совершенно пустынная, тускло серевшая долина, заключенная, как в рамку, упомянутой снеговой цепью. На южной стороне этой горной цепи возвышались окопы и башни какого-то города, - и насколько можно было судить по его протяжению - большого, огромного города.
Залюбовавшиеся зрители явственно различали колонны храмов, ворота и заборы домов. Над крышами высилось множество башен, а над ними огромной высоты купола.
Охотники, совершенно не ожидавшие, не считавшие даже возможным встретить подобное явление в этой дикой пустыне, долго сидели недвижно на конях, охваченные странными чувствами.
Следует ли им ехать вперед? Не был ли этот колоссальный город тем самым навахским городом, к которому они стремились?
