Михаил Серяков - Одиссея варяжской Руси

была найдена костяная скульптура фантастической птицы, то в ней местные жители увидели “бога времени” курляндских вендов»{174}. То, что в саге бог называется Йомали, А. Никитин объяснил тем, что о храме скандинавы узнали от финноязычных ливов, называвших это божество на своем языке. В финно-угорской мифологии Юмала является общим наименованием божества, прежде всего духа неба, а после христианизации этих народов стало названием бога новой религии. Убив священных животных и жрицу (причем в последнюю они бросают голову быка), викинги «вошли в храм и… подошли к алтарю, где сидел Йомали. Они сняли с него корону, украшенную 12-ю драгоценными камнями, и ожерелье, стоимостью триста золотых марок. А с его колен они взяли серебряную чашу, наполненную красным золотом, такую большую, что четверо мужчин не смогли бы ее осушить»{175}. Двенадцать камней на короне соотносятся с двенадцатью месяцами солнечного календаря. Сама же корона указывает на связь божества, которому был посвящен храм, с королевской властью, и эта связь подтверждается тем, что храм принадлежал правителю этой земли, а жрицей в нем была мать этого правителя. С другой стороны, немецкие авторы также упоминают корону Радигоста, которая еще в XV в. была выставлена в окне христианской церкви: «…есть в окрестностях Гадебуша, который обтекает река Радагас, носящая имя божества, корона которого (из меди, от расплавленного его идола), поныне видна в окне храма»{176}. Таким образом, сага описывает данное святилище как родовой храм правителя «Биармии». Поскольку во время нападения на храм викинги увезли с собой еще находившуюся там Хлед, сестру конунга Глезисвеллира, то сыновья правителя Биармии по просьбе правившего в Янтарном краю ее брата нападают на Гаутланд, убивают местного конунга и увозят обратно Хлед. Боси с побратимом вновь возвращаются на Двину и обманом вновь добывают сестру правителя Глезисвеллира. В завершение всего Боси похищает дочь конунга Бьярмаланда, причем для этого ему приходится предварительно убить сопровождавшего ее слугу Скалька{177}. Отметим, что Саксон Грамматик упоминает потерпевшего поражение от датчан славянского князя Скалка{178}. Даже если данное имя и было заимствовано создателем саги из «Деяний датчан», это показывает, что в его представлении Бьярмаланд как-то соотносился со славянским миром. На это же указывает и то, что в «Саге о Хальвдане Эйстейнссоне» в войске конунга Бьярмаланда Харека служат два конунга финнов Фид и Флоки{179}. Имя последнего напоминает имя предводителя рутенов Флокка из «Деяний данов». Имя конунга Бьярмаланда находит свою этимологию в авестийском языке: harak, «бросать, выбрасывать», родственное арийскому sark с тем же значением и др.-инд. srka, «острие (копья или стрелы)». Насколько можно судить, данное имя восходит к первому значению иранского корня -har-, «заботиться, следить; хранить, охранять; оберегать»{180}и первоначально означало «бросающийся (для охраны)».

У западных славян птица Радигоста могла заменяться грифоном, и, что весьма показательно, данное мифологическое животное оказывается связано и с территорией современной Латвии. Грифон изображен как на современных латвийских гербах Видземе и Латгале, так и гербе Лифляндии в составе Российской империи (рис. 4). Понятно, что эти гербы сравнительно новые: так, например, герб Лифляндской губернии был утвержден в 1856 г., однако традиция изображать данное мифологическое животное на гербе данного региона восходит к более ранним временам. Грифона с мечом в качестве герба Лифляндии мы уже видим на лифляндской полумарке 1573 г. (рис. 5). Считается, что данный герб появился там в результате Ливонской войны, когда данный регион стал частью Великого княжества Литовского и на территории современной Латвии было образовано Ливонское воеводство с центром в Вендене, первым губернатором которого стал Я.И. Ходасевич, в родовом гербе которого также был грифон с мечом{181}. Однако грифон в качестве эмблемы Лифляндии сохраняется как при шведском, так и при русском владычестве, что позволяет предположить его более глубокие корни, нежели случайное его присутствие в личном гербе польского губернатора этих земель.

В данном регионе присутствовал и культ быка, второго символа Радигоста. О его наличии говорит не только упоминание жертвенного быка в храме Йомали из саги о Боси, но и история происхождения рога Урахорн в саге о Стурлауге. Об этом в саге говорится следующее: «Сначала нужно рассказать о том, что конунг Харальд грабил во многих странах и всегда побеждал повсюду, куда бы ни пришел. И во всех тех странах начинался голод, а особенно в Бьярмаланде, где погибали и скот, и люди. Тогда взяли они одно животное, стали поклоняться ему и назвали его Ур. Оно широко разевало пасть, а они бросали туда золото и серебро. Они сделали его таким сильным, что стало оно больше и злее всех зверей. Тогда принялось оно пожирать и людей, и скот, и все подчинило себе и опустошило всё к западу от реки Вины, так что ни одно существо не спаслось. Не находилось героя, который бы отважился выйти против этого зверя, пока конунг Харальд не услышал эту новость, [а также и то,] что сулило это много денег. И держит он курс туда с 300 кораблями, и пришел к Бьярмаланду. Случилось так, что [однажды] спал конунг Харальд. Подошла к нему женщина, выглядевшая величественно. Она сказала конунгу: “Лежишь ты здесь и думаешь победить нашего зверя, который зовется Ур”. Конунг сказал: “Как зовут тебя?” “Меня зовут Годрид, — говорит она, — и живу я недалеко отсюда, вверх по берегу. А ты мог бы воспользоваться моим советом. Пойди утром вверх по берегу с половиной твоего войска. Тогда ты увидишь зверя. Он испугается такого множества людей и бросится к морю. Тогда тебе нужно спешить со всем своим войском, взяв большое дерево, и ударить им его. Зверь прыгнет в море. Тогда Гейррейд поднимется из моря и, нырнув, ударит его и будет удерживать его внизу, до тех пор пока оно не всплывет мертвым. Тогда ты возьмешь зверя. Но хочу я, — говорит она, — получить с этого зверя одну драгоценность, а именно — рог, который торчит из его головы”. “Так и будет”, — сказал конунг. Прошла ночь, и произошло все так, как она сказала, и они победили зверя. Тогда туда пришла та женщина и взяла рог, тот самый рог, который ты, мой Стюрлауг, искал в храме в Бьярмаланде»{182}. Что касается названия необычного зверя, то еще К. Тиандер определил его первоначальное значение: «Древнесеверное шт и древненемецкое иг очевидно находится в связи с санскритским usra = бык»{183}. Однако и другие подробности этого рассказа, несмотря на его последующее искажение в изложении скандинавов, представляют для нас интерес. Из него следует, что причиной поклонения этому быку стал страшный голод, разразившийся в Бьярмаланде и других странах. Представление о кормлении быка золотом и поедании им людей и животных следует отнести, скорее всего, на счет домысла автора саги, попытавшегося таким образом объяснить причину необходимости убийства священного животного. Исходя из описания ситуации, бык должен был быть принесен в жертву для возвращения земле плодородия. Убийцей священного животного становится чужестранец, в данном случае скандинавский конунг. Само имя явившейся ему величественной женщины позволяет предположить в ней богиню. Весьма показательно, что конунг сам не убивает животное, а лишь загоняет его в море, где его убивает какой-то другой сверхъестественный женский персонаж. В награду за совет богиня получает чудесный рог, который впоследствии хранится в храме. Поскольку в саге о Боси герои убивают жрицу, бросив в нее голову убитого перед этим священного быка, напрашивается вывод, что в обеих случаях саги отразили какой-то малопонятный скандинавам ритуал, который они видели в Биармии.

Следует отметить, что образ богини с головой быка впоследствии встречается в северорусской вышивке (рис. 6): «Есть удивительные изображения, где женщина стоит в небесных сферах с жестом свастичные знаки. Внизу той же картины возвышается алтарь с возложенною на него головою быка и предстоящими пред ним, уготовленными для жертвы или трапезы ей, двумя оленями. Это — этимастия, уготованная для великой женщины»{184}. Кто была эта богиня, нам становится известным из замечания В.Н. Татищева по поводу утверждения о связях новгородских словен с западными славянами и их прибытия из Вандалии: «Ректор Апиц во утверждение сего приводит, якобы новагородцы древле герб имели воловью голову, как и мекленбургский; токмо я сего нигде не нахожу, токмо что идола Мокоса имели с воловьею главою»{185}. Таким образом, на Руси голова быка могла посвящаться богине Мокоши.