Л. Арбузов - Очерк истории Лифляндии, Эстляндии и Курляндии
Из художников других специальностей встречаются многочисленные золотых дел мастера. Устав их цеха в Риге составлен в 1360 году. Замечателен большой ковчег, который ревельский золотых дел мастер Ганс Риссенберг в 1474 году сделал для церкви св. Николая и который свидетельствует о чрезвычайном даровании своего автора. Это произведение сохранилось и ныне находится в Императорском Эрмитаже в С.-Петербурге. Там же сохраняется хрустальный рог в серебряной изящной оправе, изготовленный в первой половине XVI столетия, вероятно, тоже в Ревеле и некогда принадлежавший некоему Бруну Дрольсгагену Жители Риги и Ревеля делали заказы также у заграничных, преимущественно любекских, мастеров. Серебряная статуя св. Георгия 1507 г., находящаяся в доме «чёрных голов» в Риге, есть иностранное произведение. Древнейшие сохранившиеся колокола сделаны в XV столетии. В Риге сохранились пушки с красивыми украшениями XVI столетия.
ГЛАВА XVI
Архитектура замков до XV столетия
Можно предполагать, что на месте некоторых замков, как и некоторых в глуши находившихся церквей, первоначально стояли деревянные постройки, но немногие из этих деревянных строений стояли долго. Обыкновенно их скоро заменяли солидными каменными постройками. Хронологический перечень замков мог бы дать ценные указания о времени и ходе завоевания страны и этим дополнить часто довольно бедные письменные источники. Но такого перечня пока у нас нет. Некоторые замки, наверное, существовали раньше, чем упоминаются в наших источниках, о других мы ничего более не узнаем, но нельзя сомневаться, что они продолжали существовать. Такие замки, рано потерявшие первоначальное значение, были: Ватах, Тальсен, Цабельн, Туккум в Курляндии; Нитау, Шуен, Лембург, Юргенсбуг в южной Лифляндии, наконец, Арраш близ Вендена. В Адзеле сначала жил командор, но когда был построен далее на востоке Мариенбург, он уступил этому последнему свое значение. Точно также, должно быть, первоначальная роль Волькенбурга перешла к Динабургу, Лудсена к Розиттену, Альтоны к Ашерадену Зато мы ничего не знаем о первом времени замков Вольмар, Трикатен, Эрмес, Руен, Буртнек.
Камни для фундаментов встречались везде. Для этой цели служили разбросанные по всему краю эрратические камни или плита, которую ломали в руслах рек. В Вассуламе ломали мрамор, который употреблялся при постройке Мариенбурга в Пруссии. Из Ревеля даже вывозили надгробные камни. Для верхних частей построек употребляли кирпич, а в Эстляндии известняк. Кирпичи были высокого качества и делались от времени еще крепче. Вследствие этого строители позднейшего времени охотно пользовались старыми кирпичами, и несколько замков совершенно исчезли с лица земли именно благодаря тому, что материал их был взят для новых построек (например, Гольдинген). Украшения, найденные в Вендене и особенно в Феллине, доказывают, что и в старое время старались удовлетворять художественные потребности. Так как они имеют романский характер, то они принадлежат древнейшей эпохе (Венден построен до 1210 г., Феллин — около 1225 г.).
За исключением древнейших сооружений Икскюль и Хольм все замки были построены на местах, указанных стратегическими соображениями; лишь впоследствии они стали центрами просвещения и управления. Отчасти они появились на месте или вблизи старого крестьянского замка (Bauernburg), иногда сохраняя старое название в германизованной форме (Феллин из Филиенде). Чаще всего строили замок на возвышении, но встречаются замки и в низменных равнинах, на берегах рек, как, например, Митава, даже в болотистой местности, Цабельн на реке Абау в низменном месте, хотя недалеко есть значительное возвышение, на морском берегу (Тольсбург, Пернов, Бауск, последний между двумя реками), на берегу озера (Феллин, Мариенбург). Замки имели разное назначение, одни защищали дороги на суше, другие переходы через реки. План замка зависел от устройства поверхности; главное здание строилось, обыкновенно, по установившейся в ордене традиции, в виде квадрата; в нём помещались церковь, помещения для собраний (Remter), общие столовые (Refectorien) и общие спальни (Dormitorien) и отдельные помещения для начальников. Заседания суда происходили в крытых ходах. Орденские замки были, в конце концов, ничто иное, как укреплённые монастыри, служившие одновременно и казармами; точно также наши источники называют укреплённые аббатства (Дюнамюнде, Фалькенау Падис) «castra». Хозяйственные постройки вместе с огородами находились во внешнем укреплении (Vorburg). Некоторые замки имели несколько таких укреплений. За пределами укреплений обыкновенно образовывалось селение (Hakelwerk) и иногда из него настоящий город. Епископские замки были проще и меньше, так как в них не нужно было иметь столько же помещений, но и здесь приходилось устраивать жилища для многочисленных слуг. Вассалы с разрешения своих сеньоров тоже строили замки, например, Берзон, Эрла, Гросс-Рооп, Гох-Розен, Зоммерпален, Вердер, Фикель, Педдес, Этц.
Рижский епископ имел уже в старом городе замок, который он впоследствии подарил доминиканскому монастырю св. Иоанна. После пожара в 1215 г. новый собор и с ним епископский замок были построены на самом коньке нового города, окружены стеною и рвом отделены от города.
(Уже предшественники Оргиеса издавали подобные правила, но те не сохранились). Оргиес старался в духовенстве своего епископства установить более строгий порядок, убедительно просил священников действительно заботиться о религиозных нуждах своих прихожан, запрещал всё более распространявшееся ростовщичество. Преемник его Иоганн Кивель, находивший ещё более недостатков, действовал в том же направлении.
Наши источники не говорят о том, как именно произошла перемена религиозных воззрений. Мы можем проследить только внешний путь, по которому распространилось в нашем крае учение виттенбергского монаха. Сперва ждали церковной реформы от папы; когда выяснилось, что реформа от верховного первосвященника не будет предпринята, всеми овладело глубокое разочарование и тем охотнее все приняли новое учение. Но в духовных государствах Лифляндии новое учение должно было встретить сильное противодействие. Тем не менее, оно удивительно скоро распространилось; в городах приняли его раньше всего простые обыватели, «чёрные головы», купеческие гильдии, увлекшие за собой членов правительственных коллегий, естественно более консервативных и опасавшихся социальных переворотов. И дворянством овладело сильное волнение. Затем движение приняло более тихий ход; обнаружились затруднения. Некоторые группы населения особенно сильно страдали от нововведений, так, например, монашество, и епископы принимали меры против новаторов, но введение реформации в Лифляндии обошлось без крови мучеников.
Ещё до 1520 г. существовала в Трептове на р. Рега в Померании знаменитая школа под управлением двух выдающихся учёных Иоганна Бугенгагена и Андрея Кнопкена. Эта школа в 1521 г. была закрыта по распоряжению Эразма Мантрейфеля, тогда ещё коадъютора, ибо престарелый каминский епископ Мартин Карит был ещё в живых, потому что в ней обнаружены были реформационные идеи. Кнопкен тогда, вместе с несколькими учениками, бывшими из Лифляндии, переселился в Ригу, где жил брат его в качестве каноника, где он имел старых учеников и скоро нашёл новых друзей. Он был, по словам источников, человек мягкий и миролюбивый. Архиепископ Яспер Линде разрешил ему иметь в церкви св. Петра публичный диспут с некоторыми монахами (состоялся 12 июня 1522 г.). Путём частных бесед он приобрёл из числа граждан многих последователей, например, Ратмана Готке Дуркопа. В конце октября 1522 г. совет назначил его проповедником при церкви св. Петра. Приходскими священниками (plebani, rectores) в двух городских церквах до сих пор были младшие каноники, но помимо их и в прежнее время существовали особые проповедники; таким проповедником при церкви св. Петра был Кнопкен в течение двух лет, около 1517 г., до переселения в Трептов. Между тем явился в Ригу другой проповедник, более молодой и увлекавшийся Сильвестр Тегетмейер. Он приехал осенью 1522 г. по делу о наследстве, но скоро приобрёл последователей и уже 30 ноября начал проповедовать в церкви св. Иакова; беспощадно и с большим жаром он раскрывал все недостатки и злоупотребления старой церкви. Не подлежит сомнению, что совет, назначив своей властью двух проповедников, нарушил права архиепископа. Но последний был бессилен. Уже встречалось, что народ на улицах издевался над монахами и священниками и грозил им. Иоанн Ломюллер, родом из Данцига, бывший городским писарем, затем синдиком в Риге, обратился с письмом к Лютеру; о переменах в религиозных воззрениях жителей Риги он, должно быть, сообщал правду, но то, что он писал о склонности магистра и ордена к новому учению, соответствовало его желаниям, а не действительности. Впоследствии Ломюллер оказался человеком бесхарактерным и интриганом. Лютер напечатал в августе 1523 г. письмо на имя советов Риги, Ревеля и Дерпта и посвятил рижскому совету своё толкование на 127 псалом (по православному счету 126). Архиепископ отправил трёх францисканцев: магистра Антония Бомховера (брата дерптского епископа), Августина Альфреда и Буркарда Вальдиса к императору с жалобой и просьбой о помощи.
