Владимир Поляков - Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа «Секретно»

Став командиром отряда, М.А. Македонский еще больше уделяет внимания партизанской тактике. «Разбирая боевые неудачи и промахи, мы видели, что все они имеют одну причину — нашу малую подвижность. Трудно на сравнительно небольшом лесном участке сохранить в тайне подразделение численностью 100–200 человек. Еще труднее было увести отряд из-под удара. Поэтому отряды разбили на группы по 5–6 человек с опытными партизанами во главе. Каждую ночь из отряда уходили группы. Возвратившись, они двое суток отдыхали, и так снова»[80, с. 38].

Примечательно, что на это же обратила внимание и Е.Н. Шамко:

«Вначале партизаны выходили на операции целыми отрядами, но эффективность таких операций была крайне низка. Нередко отряд в составе 100–130 человек мог уничтожить одну автомашину. Кроме того, перемещения таких больших групп людей были заметны и ни о какой внезапности не могло быть и речи. Постепенно стали создаваться небольшие группы семь-десять человек» [105, с. 19].

Как мы видим, Бахчисарайский отряд опередил время и первым стал применять боевые группы.

А теперь переведем внимание читателя на самый, как оказалось, трудный участок партизанского леса. Мы уже знаем, что небольшой Крымский лес в Крымском обкоме партии был условно поделен на пять районов:

1-й — судакские и старокрымские леса. В них должны были базироваться Кировский, Старокрымский, Судакский, Феодосийский отряды.

2-й — карасубазарские и зуйские леса. Биюк-Онларский, Джанкойский, Зуйский, Ичкинский, Карасубазарский, Колайский, Сейтлерский отряды.

3-й — леса заповедника. 1-й и 2-й Симферопольские отряды, 3-й Симферопольский районный, Алуштинский, Евпаторийский, Тельмановский, отряд сотрудников НКВД, главный штаб и комендантский взвод.

4-й — бахчисарайские леса. Ак-Мечетский, Ак-Шеихский, Бахчисарайский, Красноперекопский, Лариндорфский, Куйбышевский, Ялтинский отряды.

5-й — леса вокруг Балаклавы и Севастополя. Балаклавский, Сакский, Севастопольский, Фрайдорфский отряды.

(Подчеркнутые отряды по разным причинам либо не прибыли на место, либо прекратили существование в первые же дни) [18, с. 1].

То, что леса вокруг Балаклавы и Севастополя станут линией фронта, не мог предположить никто. По расчетам организаторов партизанского движения первого секретаря обкома ВКП(б) B.C. Булатова и начальника Крымского управления НКВД Г. Т. Каранадзе, база Черноморского флота должна была быть без боя оставлена противнику. Поэтому в окружавших город лесах стали закладывать продовольственные базы для будущих партизанских отрядов. Но командующий Приморской армией генерал-майор И.Е. Петров спутал все карты: и немцам, и адмиралу Ф.И. Октябрьскому, который вместе с Черноморским флотом отбыл в Новороссийск к партизанскому командованию.

Концентрация войск противника в 5-м районе оказалась такова, что ни о какой партизанской деятельности не могло быть и речи. К примеру, в местах базирования продуктов находилась вражеская батарея, а сам партизанский лагерь был расположен в районе Мекензиевых гор.

Вот что писал в своих воспоминаниях Ф.И. Федоренко: «Отряды Пятого района базируются совсем близко от артиллерийских позиций и тыловых частей врага. Тайники с продовольствием оказались на линии фронта. К ним не подойти…» [101, с. 28].

Естественный вывод из сложившейся ситуации — это срочный перевод отрядов 5-го района подальше от линии фронта. Но тогда возникает вопрос о том, где взять для них продовольствие.

Вот почему в этой ситуации действия командира Сакского отряда и поддержка его со стороны командира 5-го района В.В. Красникова, давшего ему разрешение на уход в Севастополь, не представляются мне ни преступными, ни малодушными, как это оценивал А.В. Мокроусов и все историки партизанского движения. На мой взгляд, с учетом кардинально изменившейся ситуации, В.В. Красников поступил правильно. Вверенные ему люди не умерли с голода, не погибли бессмысленно в неравной борьбе, а влились в ряды защитников Севастополя и в дальнейшем честно исполнили свой воинский долг.

Оставаться же без продуктов в перенасыщенном войсками районе безрассудно. К сожалению, А.В. Мокроусов этого не понимал, он продолжал требовать, чтобы отряды действовали в предписанных районах базирования.

Активные действия партизан вынуждают командование 11-й армии к адекватным мерам. Появляется приказ № 2, который мы воспроизводим дословно:

Оперативный и разведывательный отделы.

Относительно: приказов по Армии и распоряжений.

Касается: самооборона населения против партизан.

Борьба против партизан должна предусматривать уничтожение продовольственных складов и складов боеприпасов. В этих случаях партизаны будут вынуждены получать помощь в населенных пунктах, зачастую применяя силу. Население вынуждено будет обороняться, в том числе и с помощью немецких войск, находящихся в этих районах. В населенных пунктах, далеко расположенных от немецких войск, нужно организовывать самооборону.

В борьбе с партизанами хорошо зарекомендовали себя татары и мусульмане, особенно в горах, сообщая о партизанах и помогая их выследить. Из этих слоев населения необходимо привлекать людей для дальнейшего сотрудничества и особенно активного сопротивления партизанам в получении ими продовольствия.

Командование корпусов и дивизий может проводить соответствующие мероприятия в своих районах.

По этому вопросу необходимо исходить из следующего:

— создание такой организации самообороны должно учитывать, какой это населенный пункт, количество его населения и расовый состав;

— общую организацию для всего района создавать не нужно. Самооборону организовывать только в населенных пунктах, подчиняя их единому руководству;

при этом различать:

— Населенные пункты, где постоянно находятся немецкие части;

— Населенные пункты, где нет войск или где иногда расквартировываются немецкие части.

В населенных пунктах, указанных в С-1, создавать эти вспомогательные силы без оружия и для охранных целей (с оружием). Эти отряды вспомогательных сил должны управляться одним немецким командиром. Их количество в населенном пункте должно находиться в правильном соотношении с немецкими войсками, находящимися в населенном пункте. Вооружение и патроны (желательно трофейные, но не пулеметы и автоматы) выдавать только на время охраны объектов и сдавать после несения службы.

В населенных пунктах, указанных в С-2, можно выдавать оружие и боеприпасы в небольшом количестве. Это решает их командир, кому он доверяет. Членам вспомогательной организации под страхом смертной казни запретить появляться с оружием вне населенного пункта. Для этой цели необходимо проводить внезапные проверки немецкими патрулями. Временно можно использовать для руководства этими отрядами жандармских служащих и агентов, что определяется штабом Армии и штабом по борьбе с партизанами;

— обо всех случаях стычек с партизанами и об использовании патронов докладывать соответствующим военным инстанциям;

— служба в этих формированиях считается почетной службой и не оплачивается. Все же можно выплачивать денежное вознаграждение;

— служащие этой службы во время несения наряда носят белые повязки с надписью «На службе у немецкого Вермахта». Эти повязки изготовить в воинских частях на месте;

— каждому служащему этой службы выдавать на месяц удостоверение, где указывать номер удостоверения и персональные данные. Списки таких лиц вести аккуратно и постоянно проверять. Продлевать срок действия пропуска, отмечать в списках и скреплять печатью.

Создавая такие отряды самообороны, кроме всего прочего, нужно налаживать тесный контакт между Вермахтом и населением. Особенно нужно оказывать внимание татарам и мусульманам за их антибольшевистское поведение.

Самооборона должна не всегда действовать. В случае замирения в районе ее распускать. Показавших себя хорошо использовать в дальнейшем на административной службе.

Об опыте этого дела, а также об особенно отличившихся из числа этих вспомогательных сил докладывать в штаб 11-й армии для дальнейшего распространения опыта.

Понятие «Самооборона» среди населения не высказывать, а пользоваться термином «Вспомогательная служба» [69, с. 72].

Как впоследствии докладывал Т.Г. Каплун: «Немцы здорово сыграли на религиозных чувствах, использовали нашу слабость в этом вопросе. Разрешили справлять религиозные обряды. Старикам это очень понравилось. Они очень влиятельные люди. К военнопленным татарам отношение было гораздо лучше, чем к другим национальностям. Некоторых даже отпускали»[20, с. 52].