Сергей Нефедов - История Нового времени. Эпоха Возрождения
Суд над Галилеем был роковым событием, символом окончания Итальянского Возрождения. Господствовавшая над душами людей всемогущая церковь пришла к выводу, что некоторые ученые позволяют себе слишком много, что их учения подрывают церковный авторитет. Католическая церковь защищала социалистическую идеологию; она проповедовала братство, милосердие, взаимопомощь – но, утверждая эти святые идеи, она требовала слишком многого; она требовала, чтобы люди верили, что первым человеком был Адам, а Ева была создана из его ребра, что Земля находится в центре Вселенной, а Иерусалим – в центре Земли. Все это противоречило выводам ученых, а раз так – то ученых ожидал суд инквизиции, а их книги – костер на площади. В 1600 году в Риме был сожжен философ Джордано Бруно, утверждавший, что во Вселенной много миров, подобных Земле, – после этого стало ясно, что католические страны – не лучшее пристанище для философов, что лучше перебраться в Голландию или Англию. Француз Рене Декарт уехал в Голландию и создал там аналитическую геометрию, а также теорию о том, что весь мир подчиняется законам механики, открытым великим Галилеем, что этих законов достаточно, чтобы объяснить все, что происходит вокруг. Рене Декарт, Блез Паскаль, Уильям Гарвей, Роберт Бойль открывали законы нового мира, и этот мир должен был стать достоянием протестантов – будущее принадлежало народам, не знающим инквизиции. Судьбы государств и народов определяла не вера, а технические открытия – и Италии очень скоро предстояло убедиться в этой печальной для нее истине. В начале XVII века в Средиземном море появился голландский флот: сотни парусных кораблей новой конструкции – их называли "флайтами". Это был не военный флот – это были торговые корабли, но их появление несло Италии большую беду: это был флот наступающего Мирового Рынка.
ПРИШЕСТВИЕ МИРОВОГО РЫНКА
Оказалось, что политическая экономия
связана в обществе со всем…
Жан-Батист Сэ .Голландские корабли, вошедшие в Средиземное море, назывались флайтами – это были суда новой конструкции, которым было суждено завоевать все моря и океаны. Испанская «Непобедимая армада» потерпела поражение потому, что галионы были слишком тяжелыми и неповоротливыми; эти большие каравеллы плохо ходили против ветра и не могли противостоять бурям. Эпоха каравелл подходила к концу вместе с концом XVI века: когда-то каравеллы открыли испанцам и португальцам путь в океан, но теперь на смену им шли другие корабли, которые принесут победу другим народам. В 1595 году на голландских верфях в заливе Зейдер-Зее были построены первые флайты – суда с удлиненным изящным корпусом, оснащенные штурвалом и совершенным парусным вооружением; это было новое Фундаментальное Открытие, которое подарило голландцам господство на всех морях. Три года спустя флот из 22 кораблей прорвался в Индийский океан, в воды, где до тех пор господствовали португальцы; началась война за торговое преобладание, за прибыль от торговли пряностями, индийскими тканями, шелком, фарфором.
К удивлению португальцев войну за торговлю вело не голландское государство, а Ост-Индская торговая компания – сообщество купцов, имевшее свой флот, свои войска и не признававшее никаких государственных договоров; корабли компании грабили и топили без разбора все суда, плававшие в Индийском океане. В 1605 году голландцы укрепились на "островах пряностей", и вскоре голландский флаг стал господствовать над морями от берегов Африки до берегов Японии. Огромные караваны судов с азиатскими товарами приходили в Амстердам – новую торговую столицу мира; отсюда товары развозились по всей Европе. С появлением флайта стали возможны массовые перевозки невиданных прежде масштабов, и голландцы превратились в народ мореходов и купцов; им принадлежали 15 тысяч кораблей, втрое больше, чем остальным европейским народам. В начале XVII века голландский флот появился в Средиземном море; он быстро освоился на всех торговых путях и лишил венецианцев их хлеба – посреднической торговли.
Венеция перестала быть городом купцом и вскоре почувствовала приближение бедности. Привозимые на голландских кораблях дешевые английские сукна разорили итальянское сукноделие; мастерские закрывались, рабочие просили милостыню на улицах. Купцы покупали землю и превращались в дворян – история как бы повернула назад: когда-то, в XIII веке, дворяне становились купцами и переселялись в города – теперь эти города вымирали от голода и чумы, и их жители перебирались в деревню. Италия беднела, а Голландия – богатела, у причалов Амстердама постоянно толпились тысячи судов и удивленные иностранцы говорили, что "Голландия имеет больше домов на воде, чем на суше". После закрытия устья Шельды купцы Антверпена перебрались в Амстердам и основали здесь новую биржу; фландрские ткачи обосновались в Лейдене и построили здесь новые мануфактуры. Голландия процветала: колоссальные прибыли от посреднической торговли золотым дождем лились на молодую республику; доходы крупнейших компаний были сравнимы с доходами европейских государств, и даже чернорабочие были обеспечены приличной зарплатой; немецкие батраки толпами приходили из-за границы, чтобы наниматься к голландским фермерам.
Голландия отнюдь не являлась демократической страной. Со времен Средневековья власть в городах принадлежала "патрициям", богатым и знатным, – однако буржуазия не кичилась своим богатством и следовала заветам Кальвина: соблюдала скромность в одежде и придерживалась строгих нравов. В Амстердаме можно было встретить знаменитого банкира или прославленного адмирала, идущего по улице без слуги и за руку здоровающегося с прохожими; единственная роскошь, которую позволяли себе эти купцы и адмиралы – это заказать портрет Францу Хальсу или Рембранту ван Рейну. Живопись этих великих мастеров была непохожа на картины итальянских художников; их заказчиками были не священники, а частные лица, и они рисовали портреты и семейные сцены, исполненные духа суровой протестантской морали. Когда художники осмеливались перечить этому духу, то "общество" отворачивалось от них и они лишались заказов – так случилось с великим Рембрантом, который закончил свои дни в нищете. Суровый Амстердам был непохож на веселую карнавальную Венецию – хотя, с другой стороны, у этих городов было много общего: Амстердам пришел на смену Венеции и отнял у нее пальму первенства на морях; Голландия стала новым центром мировой торговли и новой морской республикой, живущей за счет огромных прибылей от посреднической торговли. Все это было не ново: Амстердам повторял историю Афин, Сиракуз, Карфагена – новыми были лишь масштабы торговли, океанские парусные корабли и далекие торговые плавания. Торговля Голландии распространилась на весь мир и создала то, чего раньше не существовало: Мировой Рынок, подчинивший себе экономику многих стран.
Экономика всегда определяла политику, поэтому появление голландских кораблей изменило ход истории многих государств – прежде всего тех, которые располагались на берегах Балтики. Главным богатством южного побережья Балтики был хлеб, в котором нуждалась как сама Голландия, так и многие другие страны: в Западной Европе нарастало Сжатие. На востоке Европы демографическое давление было низким и было много свободной земли, поэтому, когда голландские купцы стали предлагать за хлеб хорошие деньги, местные дворяне стали расширять посевы пшеницы. Им требовались работники, и поначалу они платили своим крестьянам, а потом силой заставили их отбывать барщину, год от года увеличивая повинности – так что, в конце концов, превратили крестьян в рабов, которые не имели своей земли, которых можно было продать и убить. В Польше, Пруссии, Дании, Лифляндии появились огромные хлебные плантации, "фольварки", на которых работали барщинные рабы, – а рядом с фольварками посреди парков располагались дворцы помещиков, наполненные той роскошью, которую предлагали голландские купцы в обмен на пшеницу. Огромные караваны из барж с зерном спускались по Висле, Одеру, Неману к портовым городам – Данцигу, Штеттину, Кенигсбергу; здесь зерно перегружали на голландские корабли, уходившие в Амстердам. Помимо зерна, из Прибалтики везли лен и пеньку для парусов и канатов, смолу и деготь для корабельных верфей.
На северном побережье, в Швеции, суровый климат не позволял выращивать пшеницу, но там была железная руда и древесный уголь – все, что необходимо для выделки железа. Нидерландский предприниматель Луи де Геер привез в Швецию мастеров со своей родины и основал здесь большие мануфактуры с домнами и литейными мастерскими. На своих мануфактурах де Геер отлил тысячи тяжелых пушек для голландского флота, но главным его достижением было создание легких гаубиц, которые могли передвигаться по полю боя с запряжкой из двух лошадей. Гаубицы де Геера имели столь тонкие стенки ствола, что могли стрелять лишь картечью – крупной дробью, которой поражали пехоту, – однако они отличались удивительной по тем временам скорострельностью: они делали три выстрела в минуту и буквально засыпали картечью противника. Создание легких гаубиц было Фундаментальным Открытием, которое позже привело к волне шведских завоеваний, а затем обеспечило победу европейцев над азиатскими армиями.
