Степан Шешуков - Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов
Футуристы: Маяковский, Асеев, Пастернак, Третьяков.
Пролетарские писатели и коммунисты: Брюсов, Серафимович, Аросев, Касаткин, С. Семенов, Свирский, Казин, Александровский, Ляшко, Обрадович, Волков, Якубовский, Герасимов, Кириллов, Гладков, Низовой, Новиков-Прибой, Макаров, Дружинин и другие. Я перечислил только те группы, которые связаны с «Красной новью»…» Что касается группы «Октябрь», говорит Воронский, то у нее «есть собственные достижения и свои собственные имена».
В заключение доклада опровергается утверждение напостовцев «о пленении Воронского и иже с ним буржуазией… Считать, что такие «старики», как Горький, А. Толстой и т. д., пленили нас, могут только люди в совершенно горячечном состоянии»[131].
Однако в соответствии со своими заблуждениями Воронский в своем докладе проявил односторонность. Ни одним словом он не обмолвился о воспитании творческой молодежи, идущей в литературу из народа; ни одного доброго слова не нашел для пролетарского литературного движения, упомянув лишь группу «Октябрь». А ведь по всей стране таких групп уже было множество.
Ил. Вардин воспользовался этой односторонностью и еще «слабостью Воронского к Пильнякам». В своем докладе он квалифицировал в самых резких тонах позицию Воронского как попустительство «врагам-пильнякам», которое преступно дальше терпеть. Он заявил, что большинство произведений писателей-попутчиков, даже вполне художественных, – это «вреднейший яд для трудящихся». В ультимативной форме он требовал от партии передачи руководства литературой ВАПП, больше того, он потребовал «диктатуры партии и в литературе. Орудием этой диктатуры может стать и ВАПП».
Председательствующий Я. Яковлев и другие деятели партии – А. Луначарский, Н. Осинский, Н. Мещеряков решительно осудили позицию напостовцев. Яковлев огласил письмо писателей-попутчиков, в котором проявилось искреннее их стремление служить советскому народу и понимание задач литературы в строительстве новой жизни:
«…Мы полагаем, что талант писателя и его соответствие эпохе – две основные ценности писателя: в таком понимании писательства с нами идет рука об руку целый ряд коммунистов – писателей и критиков. Мы приветствуем новых писателей, рабочих и крестьян, входящих сейчас в литературу. Мы ни в коей мере не противопоставляем себя им и не считаем их враждебными или чуждыми нам. Их труд и наш труд – единый труд современной русской литературы, идущей одним путем и к одной цели. Новые пути новой советской литературы – трудные пути, на которых неизбежны ошибки. И наши ошибки тяжелее всего нам самим. Но мы протестуем против огульных нападок на нас. Тон таких журналов, как «На посту», и их критика, выдаваемые притом ми за мнение РКП в целом, подходят к нашей литературной работе заведомо предвзято и неверно. Мы считаем нужным заявить, что такое отношение к литературе не достойно ни литературы, ни революции и деморализует писательские массы. Писатели Советской России, мы убеждены, что наш писательский труд и нужен, и полезен для нее»[132].
Это письмо-жалобу, узнав, что Отдел печати ЦК РКП(б) организует совещание по вопросам литературной политики, посчитали нужным довести до сведения совещания тридцать шесть литераторов, среди них такие имена, как С. Есенин, А. Толстой, М. Пришвин, В. Шишков, В. Инбер, М. Слонимский, Н. Тихонов, Вс. Иванов, А. Чапыгин, М. Шагинян, О. Форш и другие.
Л. Авербах, выступивший после оглашения приведенного письма, заявил от имени напостовцев, что это письмо не что иное, как «бунт мелкой буржуазии», что Воронский «развратил» попутчиков настолько, что они осмеливаются жаловаться в ЦК, но что напостовцы будут настойчиво продолжать борьбу за чистоту партийной линии в литературе, несмотря ни на что.
Очень важным было выступление А. В. Луначарского на этом совещании. Как уже говорилось, он полностью поддерживал Воронского в вопросах о классическом наследии и об отношении к попутчикам, хотя стоял значительно выше его в понимании всей проблемы строительства новой культуры. На этом совещании А. В. Луначарский решительно выступил против позиции напостовцев. «Припомните, что говорил здесь тов. Авербах? Это очень молодой товарищ, но он проявил совершенно непомерную ревность. По поводу записки писателей, оглашенной тов. Яковлевым, он кричит о бунте. Он заявляет, что Воронский развратил писателей, и в доказательство приводит записку, где писатели эти заявляют, что готовы идти с нами рука об руку. Чего они просят? Они просят, чтобы их оставили художниками со всеми специфическими свойствами художников.
Если бы мы все стали на точку зрения тов. Авербаха, то мы оказались бы кучкой завоевателей в чужой стране».
Не менее ценным было его возражение Ил. Вардину, заявившему, что любое идеологически не выдержанное произведение, даже весьма талантливое, – «вреднейший яд для трудящихся» (он имел в виду классику русской и мировой литературы и крупнейших советских писателей). На это Вардину Луначарский ответил, что «почти все художественные произведения искусства без исключения, раз они талантливы, полезны для нас». И на самом деле, достаточно вспомнить выступления В. И. Ленина о классическом наследстве, его статьи о Льве Толстом, его критику Пролеткульта, – и все станет ясным: у Луначарского речь идет о подлинном искусстве.
К сожалению, эта по-ленински смелая и глубокая мысль, полная веры в разум и эстетическое здоровое чувство народа, а также в силу революционных идей, долгое время извращалась на практике.
В резолюции совещания Отдела печати ЦК РКП (б), явившейся проектом резолюций XIII съезда партии, были учтены все стороны сложной проблемы развития советской литературы. Съезд в своей резолюции «О печати», опубликованной в «Правде» 1 июня 1924 года, заявил: «Основная работа партии в области художественной литературы должна ориентироваться на творчество рабочих и крестьян, становящихся рабочими и крестьянскими писателями в процессе культурного подъема широких народных масс Советского;Союза… Основным условием роста рабоче-крестьянских писателей является более серьезная художественная и политическая работа их над собой и освобождение от узкой кружковщины, при всемерном содействии партии, в частности партийной литературной критики. Вместе с тем необходимо продолжать ведущуюся систематическую поддержку наиболее даровитых из так называемых попутчиков, воспитывающихся школой, товарищеской работой совместно с коммунистами. Необходимо поставить выдержанную партийную критику, которая, выделяя и поддерживая талантливых советских писателей, вместе с тем указывала бы их ошибки, вытекающие из недостаточного понимания этими писателями характера советского строя, и толкала бы их к преодолению буржуазных предрассудков». Дальше в резолюции говорится, (Что «ни одно литературное направление, школа или группа не могут и не должны выступать от имени партии».
Идеи, выраженные в решениях XIII съезда партии, легли в основу резолюции ЦК РКП (б) от 18 июня 1925 года «О политике партии в области художественной литературы». Абсолютным большинством писателей – пролетарских и непролетарских – эти решения съезда были встречены с воодушевлением и благодарностью. Однако резолюция «О печати» пришлась не по душе напостовцам. В пятом номере своего журнала, который вышел еще до XIII съезда, но после совещания в Отделе печати ЦК, напостовцы, не согласившись с резолюцией совещания, апеллировали прямо к съезду. Передовая «На посту» под названием «Перед XIII съездом РКП» в категорической форме ставила вопрос перед делегатами съезда: «Съезд должен будет выяснить, на кого могут и должны ориентироваться партийные организации и партийные советские органы печати – на разлагающих и растлевающих аудиторию (в первую очередь рабоче-крестьянскую молодежь) литературных внутренних эмигрантов, на путающих и дезорганизующих читателя мелкобуржуазных «попутчиков» или на организующих и закаляющих читательскую массу писателей пролетариата»[133]. Именно в этом номере «На посту» опубликована статья Вардина «Воронщину необходимо ликвидировать». В этой статье нет речи о подлинных ошибках Воронского, в ней Вардин бьет по тому положительному в его программе, что было признано правильным и принято XIII съездом партии. Воронский в докладной записке Агитпропу ЦК РКП «О текущем моменте и задачах партии в художественной литературе» рекомендует «признать желательным и своевременным объединение писателей-коммунистов и им сочувствующих (попутчиков)»[134]. Ил. Вардин отвергает это предложение. «Мы иначе ставим вопрос, – пишет он, – мы считаем не «желательным», а настоятельно необходимым, неотложным, обязательным «объединение писателей-коммунистов», но уже без попутчиков. Мы говорим о партийном объединении, о создании фракции, которая под руководством соответствующего партийного комитета, по его директивам, будет проводить партийную линию в литературе»[135]. Эта фракционная, комчванская, сектантская «партийная линия» напостовцев была отвергнута XIII съездом. В резолюции «О печати» сказано о поддержке попутчиков, «воспитывающихся товарищеской работой совместно с коммунистами». Вардин требует в своей статье, чтобы партия признала ВАПП единственной литературной организацией, исполняющей волю партии, остальным же литературным группам отводилась роль исполнителей воли ВАПП. «Да, вопрос стоит именно так: займем ли мы в литературе ту позицию, которую заняла партия в государстве, или литература останется в руках буржуазии». И так как Воронский своей разумной позицией мешает напостовцам установить их диктатуру в литературе, Вардин крикливо приказывает: «Воронщина должна быть ликвидирована решительно и навсегда. Этого повелительно требуют интересы партии и революции». Да, печально, но факт, что они, рапповцы, рассуждая о сложных и спорных вопросах художественного творчества, для прикрытия бездоказательности своих суждений использовали высокий авторитет партии и революции. И много лет после этого можно было еще услышать, как какой-нибудь полуневежда на страницах наших журналов и газет грозным голосом Вардина «поучал» от имени партии и народа советскую художественную интеллигенцию.
