Валерий Киселев - Терская крепость. Реквием Двести сорок пятому полку
Во взводе жили дружно – что делить-то…
«Месяца четыре спал в машине…»
Александр Белов, водитель взвода подвоза боеприпасов роты материального обеспечения полка, рядовой:
– Только в нашем взводе были бортовые машины, десять штук, остальные с имуществом стояли, поэтому в Моздок или в Беслан ездили мы. Все возили – снаряды, дрова, уголь, продукты. В сопровождение придавали нам одну БМП. В Моздоке нас загружали, а выгружали в полку сами. Ни разу нас не обстреливали, ни разу не заблудились. В кабине сидишь один. Ездили без офицеров, без охранения – и ничего.
Если сломался – в колонне есть замыкающая машина РТО. Друг у друга брали, что есть для ремонта. Машины ломались часто, постоянно. Бывало, что и колеса отваливались. Я один раз ехал со спущенным колесом – снять его не мог. На ночь оставаться одному на дороге смысла нет, и решил: лучше я поеду без колеса. За то, что потерял колесо, – получил втык, а за то, что доехал без него, – благодарность.
Мы своего ротного практически не видели. Задачи нам, водителям, ставили кто угодно – зам. по тылу, зампотех. Начальников было до хрена, особенно в начале кампании. Боеприпасов возили много, а машин не хватает, часто бывало, что офицеры между собой ругаются, какая машина и что повезет. Одному надо боеприпасы привезти, другому продукты.
Спали в основном в машинах. Перемещения были постоянно. Уставали зверски. Поспишь два-три часа, и опять ехать надо. Сон в кабине – разве отдохнешь… Но привыкаешь ко всему. Из шести месяцев службы я месяца четыре спал в машине. Жил в ней. Она была как дом. Только когда под Грозным стояли, спали в палатке. И сотни тонн боеприпасов перетаскали каждый из водителей. Сначала тяжело было, а через месяц разгружали машину вчетвером минут за пятнадцать – ящики летали сами, знали, куда им лечь.
Не болели ни разу, даже простуды не было. Температура воздуха вроде бы всего минус пять, но ветер… Туман опускался в считаные минуты. Стоишь и видишь, как машины закрывает белое облако тумана, внезапно, – и ничего не видишь.
С питанием сначала особых проблем не было, сухпайки постоянно выдавали. Но потом пришел новый начпрод и стал их делить: банка тушенки и банка каши на день, и – в колонну. Тушенка – кто ее делал? – начинаешь есть, а там песок. Хлеб выдавали серый, а то и заспиртованный, с хранения.
Воды сначала вообще не было. Вода с сероводородом, пить ее не могу, на ней и готовили. Проще было снега набрать и растопить его.
Одним котелком ухитрялись вдвоем умыться по пояс и побриться.
Проблема была – как согреться… Вынимали из ящиков мины на землю, укрывали их чем-нибудь, и эти ящики шли на растопку.
Александр Мясников, водитель «ЗИЛ-131», рядовой:
– Ездить в тыл приходилось не так часто, один-два раза в неделю, за провизией, в основном, в Моздок или Беслан. Ездили колонной. Один или два раза ездили за боеприпасами на какую-то железную дорогу, где, кстати, грузчиками были моряки. Из Чечни в Моздок возили только цветмет, и то не я. Вообще, от нашего взвода каталась только «Наташка», так мы называли «Урал» с цистерной для воды.
Машины ломались частенько. Нас пытались заставлять их ремонтировать – зам. по тылу и начальник штаба батальона, но для нас было только два командира: прапорщик Ращупкин и комбат. Да и запчастей все равно ни хрена не было, поэтому что толку, когда нас заставляли заниматься ремонтом.
«Не знаешь, где пулю схватишь…»
Сергей Печугин, зам. командира 1-го мотострелкового батальона по тылу, гвардии майор:
– Самой большой проблемой тыла батальона в Чечне было снабжение водой в ходе постоянных перемещений. Вот и приходилось за ней в Моздок мотаться аж до конца октября. Едешь без охраны на одной «ацптэшке», ты да водитель, и не знаешь, где пулю схватишь. Вот тогда я начал постигать «Отче наш…». Пропоешь пару строчек, а дальше не знаешь слов, и так по кругу. Все спокойней.
Как-то возвращаемся по темноте, до расположения батальона рукой подать. Зеленая ракета. Я прекрасно понимаю, что нужно отвечать. Но проблемой № 2 с определенного момента стала нехватка ракет зеленого огня. Придешь на склад РАВ: все есть, а зеленых ракет нет. Продолжаем движение – перед машиной короткая очередь. Инстинктивно пригибаемся с водителем, как будто это может помочь. Опускаю стекло, что-то бормочу в свое оправдание – пропускают. А немец бы не пустил: по инструкции не положено. Слава богу, мы русские.
«Встанем – сразу окапывались…»
Михаил Хрыков, пулеметчик РПК, 4-й роты 2-го батальона, гвардии рядовой:
– Ночью не спали вообще, только днем, либо полусонные на броне сидели. Палаток у нас тогда еще не было. Все время было напряжение. Спали по два-три часа в сутки, очень мало. В основном днем, когда никуда не едем, стоим, ближе к обеду; а ночью обычно без сна – час, не больше, вздремнешь. Понимали, что если все будут спать – ходи да пыряй всех ножами…
Обычно, когда по степям ехали, встанем – сразу окапывались. Один-два человека от взвода в это время стоят в дозоре. Обязательно копали взводный опорный пункт, по отделениям, ячейками. Если песок хороший, то копается легко, и такие траншеи копали! Но были места, где невозможно было окопаться, – суглинок, не возьмешь его никак и ничем, на метр если зайдешь в землю, то это чудо, что столько прокопал. Поэтому обычно тогда копали окопчик для стрельбы лежа, неглубокий. Потом нашли мешки, в них песок набивали и обкладывались ими, делали бруствер.
У чеченцев окопы были – со стороны ничего не видать, полного профиля, вертушка летает и их не видит, настолько хорошо были замаскированы. Откуда стреляют – не видно, никаких признаков укреплений – холмы и холмы. И стреляли по нам непрерывно, а не так, что выстрелил и спрятался.
Из писем семье майора Бориса Асатряна:
…Поля эти надоели до чертиков. В общем, жить можно, но бывают перебои с водой, газет нет, радио периодически слушаем, очень плохо ловит здесь. Зато арбузов наелись на год вперед, бахчи брошены. В бане моемся каждую неделю. Полевая баня – это палатка, куда заводят краны с горячей и холодной водой. Стирался два раза, но буквально через 2 дня форма уже грязная. Тут такая пылища: куда-нибудь съездили – и сразу как черти. Дни вроде летят быстро, а в целом медленно. Прошел слух, что будем здесь до конца марта. Погода стоит ровная. Где-то часов с 12 дня начинается жара и часов до 18. Все остальное время прохладно и часто туман. По вечерам, как правило, начинается борьба с тенями, длится некоторое время, затем прекращается.
8.10.99 г.
«С утра опять задача…»
Виталий Заврайский:
– С утра опять задача на перемещение, дальше и дальше. Совершили марш в Надтеречный район. В этом районе уже чувствовалась обстановка боевых действий. Дома, скотина, техника брошены, людей не видно, кругом разрушенные строения, воронки от бомб – привет от нашей авиации. Видно, что здесь были боевики, потому что авиация так просто не работает по зданиям, а тем более по мирным жителям.
Опять ночь, организовал беспокоящий огонь по фронту перед боевым порядком моей роты. Ночью я, как всегда, обошел все расположения взводов, под утро залез в свою командирскую боевую машину, где и проспал до одиннадцати дня. Вечером на совещании командир батальона сориентировал нас о завтрашнем передвижении и назначил в каждую роту своего заместителя. Мне достался заместитель по воспитательной работе – офицер в годах, уважаемый человек, и пообщаться с ним всегда можно, и посоветоваться. Еще одна ночь, и – дальше…
Из Журнала боевых действий:2 октября… В 22.00 батальон вышел из боя и отошел на указанный командиром полка рубеж. Артиллерия полка продолжала обработку опорного пункта противника. В 4-й мср боеприпасы в БМП закончились полностью.
В 22.30 противник прекратил ведение огня.
В ходе ведения огня артиллерией полка по батарее дивизиона в тылу противник открыл огонь из стрелкового оружия, который вскоре прекратился.
В 23.00 обстановка нормализовалась. Командир полка доложил в штаб группировки обстановку и положение полка. В полосе наступления 1-го мсб противник активных действий не вел. 1-й мсб вышел на указанный рубеж и занял круговую оборону вдоль водоканала. Артиллерия полка продолжала методическое ведение огня в течение ночи.
Подбитый танк удалось завести, и он вышел из боя. В ходе выхода батальона слетели гусеницы у двух БМП, однако их удалось вытащить.
К 24.00 огонь стих.
Подразделения полка окапывались и изготавливались к ночным действиям.
Потери: получили ранения 11 человек.
3 октября. В 16.30 было получено боевое распоряжение из штаба ОГ «Запад» на подготовку и совершение марша в район сбора близ н. п. Виноградное Ставропольского края. Затем быть в готовности к совершению 105 км марша к занятию обороны в районе Зебир-Юрт Терского хребта. Подразделения полка начали подготовку к маршу.
