На фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах - Евгений Юрьевич Спицын
Кстати, мало кто знает, что вся финансово-экономическая база Бреттон-Вудских соглашений, которые инициировал именно Вашингтон, была заложена задолго до их подписания. Как установили ряд экономистов (В. Ю. Катасонов[2]), еще в 1933 году только что вступивший в должность новый президент США Ф. Д. Рузвельт, провозгласивший «Новый курс» по выводу его страны из легендарной «Великой депрессии», полностью конфисковал все наличное золото у населения страны и де-факто национализировал весь «презренный металл». В апреле 1933 года он подписал Указ № 6102, по которому все физические и юридические лица, включая всех иностранных граждан и зарубежные компании, были обязаны в течение ближайшего месяца обменять все имеющееся у них на территории США золото на бумажные доллары по цене 20,7 доллара за тройскую унцию. И с этого момента любое частное владение золотом на территории США объявлялось вне закона и грозило реальным наказанием либо в 10 лет тюремного заключения, либо в 10 тыс. долларов штрафа.
Затем 30 января 1934 года Конгресс США принял закон «О золотом резерве», в соответствии с которым весь золотой запас страны должен был теперь храниться только в Казначействе США, причем исключительно в золотых слитках, поэтому все золотые монеты, изъятые у американцев и иностранцев, заранее были переплавлены в слитки. Параллельно президент Ф. Д. Рузвельт подписал новый указ о фактической девальвации доллара, подняв цену за одну тройскую унцию с 20,7 до 35 долларов, что автоматически сразу увеличило номинальную стоимость всех золотых запасов США и позволило правительству страны выпустить в наличный оборот более 3 млрд. новых бумажных банкнот. Тогда же началось строительство и знаменитого золотохранилища в Форт-Ноксе, а в 1937 году туда перевезли и весь драгоценный металл из всех американских частных банков. В результате принятых мер всего за несколько лет официальные золотые резервы США выросли с 9 до 20 миллиардов долларов. А с началом Второй мировой войны приток «презренного металла» в США только увеличился, прежде всего за счет поступления золотых запасов из многих европейских стран, в том числе и из нацистской Германии. Причем все это золото разместили в отдельном золотохранилище, расположенном на о. Манхэттен в Нью-Йорке. Именно это обстоятельство, по сути, и позволило правительству США еще до завершения войны громогласно заявить о своих глобальных претензиях на мировое экономическое лидерство и созвать упомянутую выше конференцию в Бреттон-Вудсе.
В ходе самой Бреттон-Вудской конференции, в работе которой приняли участие представители 44 государств мира, схлестнулись две противоположных точки зрения. Глава английской делегации, всемирно известный экономист Джон Мейнард Кейнс предложил для расчетов между странами создать новую наднациональную валюту «банкор» и новый эмиссионный центр по их выпуску — Международную клиринговую палату. Однако, как и ожидалось, победил проект американской делегации, глава которой — помощник многолетнего министра финансов США Генри Моргентау-младшего Гарри Декстер Уайт — прямо заявил, что не следует выдумывать новую валюту, а тем более тратить огромные средства на создание новой эмиссионной палаты, поскольку есть «старый добрый доллар» и Федеральная резервная система США, которая и без того прекрасно справится с выпуском нужного количества бумажных купюр в наличный оборот. В результате доллар наконец-то занял монопольную позицию единственной универсальной мировой валюты, окончательно оттеснив британский фунт стерлингов, жесткая конкуренция с которым велась все последние полвека. Правда, для обеспечения быстрого продвижения американской валюты по всей планете одной ФРС оказалось явно недостаточно, поэтому в Бреттон-Вудсе было принято решение создать еще ряд международных структур — МВФ, МБРР и ГАТТ (ВТО).
Между тем, как справедливо заметил профессор В. Ю. Катасонов, автор новейшего научного исследования «Бреттон-Вудс. Ключевое событие новейшей финансовой истории»[3], многие современные исследователи явно переоценивают роль Г. Д. Уайта в создании послевоенной валютно-финансовой системы мира. Прежде всего потому, что последнее слово в Министерстве финансов США все же принадлежало, конечно, не ему, а самому министру Г. Моргентау, который, находясь на своем высоком посту уже более десяти лет, не хуже своего помощника разбирался во всех тонкостях и хитростях мировой финансовой системы и лично контролировал его работу по подготовке американских предложений в Бреттон-Вудсе. Впрочем, и сам Г. Моргентау был отнюдь не последней инстанцией в этом вопросе, поскольку реальным кукловодом Бреттон-Вудских соглашений был известный миллиардер, советник президента США по экономическим вопросам, многолетний председатель Совета управляющих ФРС Марринер Экклз, занимавший эту должность в 1934–1948 годах.
То есть все основные идеи послевоенного устройства финансового мира исходили прежде всего от богатейших банкиров Уолл-стрита и Федерального резерва США, или, иными словами, именно от тех представителей мировой финансовой олигархии (или, как модно нынче говорить, «мировой закулисы»), которые и «выпекали» сам проект под названием «Вторая мировая война». Между прочим, даже президента Ф. Д. Рузвельта американские банкиры не очень допускали ко всей этой закулисной кухне и ставили в известность о своих решениях уже post factum.
Конечно, И. В. Сталин прекрасно знал об «американском сценарии» послевоенного переустройства мира задолго до Бреттон-Вудской конференции, но все же, руководствуясь чисто прагматическими и тактическими соображениями, принял решение об участии советской делегации в ее работе, рассчитывая взамен на встречные «любезности» со стороны союзников, в частности открытие ими давно обещанного Второго фронта в Европе и продолжение поставок по ленд-лизу. Кроме того, он всё еще надеялся на то, что и после окончания войны США помогут СССР поднять разрушенную экономику, поскольку в Тегеране Ф. Д. Рузвельт клятвенно обещал ему предоставить советской стороне кредит в 6 млрд. долларов. Более того, в апреле 1944 года по каналам внешней разведки высшее советское руководство получило секретную информацию от одного из членов легендарной «кембриджской пятерки» Дональда Маклина, работавшего тогда первым секретарем британского посольства в Вашингтоне, что президент Ф. Д. Рузвельт даже готов увеличить кредит советской стороне до 10 млрд. долларов. Естественно, что в этой ситуации тогдашний нарком иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов тут же дал прямое указание советскому послу в Вашингтоне Андрею Андреевичу Громыко проинформировать главу Государственного департамента США Корделла Халла о том, что СССР готов принять участие в Бреттон-Вудской конференции, а в июне 1944 года
