Валентин Мельников - Новые мытари
В колонии Голубь сблизился с ним на почве общей склонности к нестандартной жизни и авантюризму. Эта склонность собственно и привела Сему за колючую проволоку. Подпольный цех, открытый им до перестройки на деньги, скопленные от перепродажи закордонного дефицита, работал день и ночь и все равно не успевал выполнять заказы на фирменную продукцию - модные женские сапожки и мужские туфли, которые шили золотые руки армянских мастеров."Ах, какая прелесть были эти армянские туфельки, - не раз вспоминал после суда Рафалович, - а стоили-то всего 75 рублей. Подумать только, и за это мне дали десять лет!".
В колонии он мечтал, как после освобождения снова возьмется за милое дело, которое по новым рыночным законам не только не преследовалось властями, но стало нормальным и даже почетным. Однако когда его, наконец, освободили, реальность оказалась совсем не такой, как он себе представлял. Чтобы начать свое дело, теперь нужен был намного больший стартовый капитал и самое главное предприниматель попадал в такой капкан налогов и всевозможных поборов со стороны контролирующих организаций, что шансов на выживание почти не оставалось. Пришлось отказаться от старой затеи и заняться перепродажей лекарств. На жизнь кое-как хватало, но примирение с бедностью было не в характере Рафаловича. Он не мог забыть те времена, когда можно было запросто слетать на вечер в Москву, приятно провести время в Большом театре, поужинать в ресторане и утром вернуться домой.
В сорок шесть лет Рафалович так и остался закоренелым холостяком и жил один в двухкомнатной квартире, довольно просторной и неплохо обставленной, но по-холостяцки неуютной.
Они встретились как добрые приятели.
- Значит ты так-таки совсем освободился? - спросил Сема, дружески хлопая Стаса по спине.
- Совсем, совсем.
- И больше туда не хочешь?
- А ты как думаешь?
- Я думаю, что такому фартовому фраеру, как ты, лучше сидеть в шикарном ресторане с кисками, чем на нарах
- Правильно думаешь.
- И все-таки ты освободился...
- Освободился, освободился, как видишь.
- И сразу ко мне?
- Сразу к тебе.
- Ко мне, значит собственной персоной. Очень тронут твоим вниманием. Но скажи, что ты хочешь - просто навестить старика Сему или, может, дельце какое есть?
- И то и другое.
- Тогда прошу к столу. У меня где-то завалялась бутылочка "Арарата".
Сема отыскал бутылку, разлил по стаканам коньяк и предложил тост за встречу. От выпитой жидкости у Стаса немилосердно засвербело в глотке.
- На какой помойке ты подобрал это пойло? - не выдержал он. Рафалович притворно заохал:
- Обмишулили сволочи, подсунули самопал!
- А ты все в своем репертуаре, Семочка, гляди, допрыгаешься, - пригрозил Голубь.
- Ей-богу не знал, купил в комке у хорошего знакомого за приличные деньги, - оправдывался Сема.
- Так вот засунь эту бутылку ему в зад.. И, кстати, о комках..., - начал Голубь и сделал на последнем слове многозначительную паузу.
- Я весь внимание, - встрепенулся Рафалович. Он ловил каждое слово, кивал плешивой головой и восторженно почесывал волосатую грудь под банным халатом. Свою речь с изложением плана передела торговых доходов Стас заключил просьбой помочь в подборе нужных людей.
- О, я конечно помогу тебе, какой разговор. Вот только смотаюсь в Москву за товаром, потом недельки на две, может на три, в Израиль, там у меня тоже дела... Нет, ты не сомневайся, я тебе помогу, обязательно помогу, как только с делами закончу. Дела есть дела. А так я тебе помогу, сто процентов гарантии.
Стас открыл, было, рот, чтобы выразить неудовольствие, но Сема не дал и слова сказать.
- Нет, нет, я тебе помогу, ты не думай. Вот только с делами управлюсь, приеду и сразу помогу. Видишь, я даже не спрашиваю, что с этого буду иметь. Надеюсь, ты как порядочный человек сам скажешь. А я тебе помогу. Сема если дает слово, то оно крепче железа. А так я тебе помогу...
- Ну, хватит болтать! - вскипел Голубь и так трахнул кулаком по столу, что попадали стаканы с недопитым самопалом.
- Ты либо берешься за дело сейчас, либо совсем никогда. Но в таком случае не обижайся, если при встрече я проеду мимо тебя на шикарной импортной тачке и даже не поздороваюсь. Ты разве не хочешь иметь такую же?
- Ну что ты так волнуешься, дорогой Стас. Я ведь совсем не против. Надо сейчас, так давай сейчас. Сема все для тебя сделает. Я таких мордоворотов найду, что пальчики оближешь.
- Мне нужны люди не только с кулаками, но и с хорошими мозгами.
- О, тогда, считай, один уже есть. Это я.
Следующий свой визит Голубь нанес некоему Роману Толстопятову, который по словам Семы сильно задолжал Фемиде, но благодаря необыкновенной увертливости так и не попал под ее карающий меч. Он возглавлял фирму, официальным видом деятельности которой была торговля аудио-видеотехникой, но существовала еще и подпольная - сбыт ворованных цветных металлов, контрабандных спиртных напитков, пива и сигарет. Но и это было еще не все. У Романа имелись агенты, принуждавшие рыночных и уличных торговцев платить дань за торговые места и якобы защиту. Это-то обстоятельство и побудило Голубя поближе познакомиться с ним. Затевая крупное дело, нельзя было оставлять в тылу такого соперника, и Стас решил вовлечь его в создаваемый синдикат. Однако с первых же минут почувствовал, что идея сотрудничества не доходит до собеседника. Роман, высокий худощавый человек с ржавыми бакенбардами и такой же бородкой, сразу взял тон, каким разговаривают с незадачливыми лохами.
На щеках гостя заиграли желваки. Он смерил хозяина кабинета пронзительным взглядом и выложил на стол бугристые, со вздувшимися жилами кулаки.
- Должен заметить тебе, Ромочка, - внушительно молвил Голубь, - ты сильно ошибся, приняв меня за просителя. Я немедленно предприму кое-что, чтобы вправить тебе мозги. А не поймешь - пеняй на себя...
Грубые слова нежданного посетителя не возымели действия на Толстопятова. Впав в бешенство, он сам перешел к угрозам и выкрикивал их до тех пор, пока не остался один в кабинете. Но поостыв, задумался. "Черт его знает, кто такой. На обычного уголовника вроде не похож. Однако именно такие, интеллигентного вида сволочи как раз самые опасные. Надо покопаться".
Как и многие предприниматели, Толстопятов обзавелся собственной службой безопасности, которой руководил бывший лейтенант милиции Дмитрий Лоханкин. Его уволили за какую-то служебную провинность, однако в трудовой книжке об этом сведений не было. На службу безопасности Лоханкин явно не тянул - был узкоплеч и хил. Толстопятов взял его к себе за исключительную шустрость, пронырливость и умение прикидываться солидным представителем правоохранительных органов. Ему-то и поручил Роман разобраться с Голубем. Но последовавшие события опередили эти намерения.
Вечером того же дня Лоханкин, пахнущий духами и пивом, клево одетый и классно подстриженный, как обычно отправился вместе со своим напарником собирать дань с торговцев. Они прочесали облепленное нищими базарное охвостье, "отметились" в харчевном ряду, где под примитивными навесами торговый люд кормится нехитрыми горячими блюдами с пирожками и лепешками, обошли стороной конуры, где оптом продаются спиртные, прохладительные напитки, мешки с мукой и сахаром (там хозяйничают другие обиралы) и вышли к киоскам, выстроившимся вдоль улицы. Здесь была главная житница фирмы Толстопятова. Работа шла споро, по давно заведенному регламенту. Вот и фруктово-винный ларек азербайджанца Мамеда. Он как "лицо кавказской национальности" расплачивался вдвойне. Обычно толстая носатая будка Мамеда с "аэродромом" на макушке еще за десяток шагов выглядывала из гостеприимно открытой двери ларька и приветливо скалилась двумя рядами крепких зубов. Однако сейчас дверь оказалась закрытой. Лоханкин толкнул ее и вошел с напарником внутрь. Мамед сидел по-восточному за низеньким круглым столиком у противоположной стены ларька в компании с неизвестным человеком крупного телосложения. Оба пили чай из маленьких чашечек и о чем-то мирно беседовали. Хозяин радушным жестом пригласил вошедших к столу. Лоханкин, выразив на лице строгое неудовольствие, отказался и объявил, что прибыл с проверкой, а потому постороннему следует удалиться. Мамед засуетился, однако его гость не шелохнулся и продолжал невозмутимо прихлебывать чай. От такого нахальства Лоханкин совсем распалился и в повышенном тоне предложил освободить помещение.
- А вы собственно кто такие? - наконец подал голос незнакомец.
- Служба безопасности фирмы "Новатор"... Слыхал про такую? - с сарказмом ответил вопросом на вопрос Лоханкин.
- Слыхать-то слыхал. А все же чей ты будешь, мальчик?
Лоханкин дошел до полной кондиции и взвился.
- Учти, твои слова записываются. Понимаешь - за-пи-сы-ва-ются. Ты еще пожалеешь...
Договорить он не успел. Толстяк с неожиданным проворством поднялся, в мгновение ока сгреб подскочившего к нему напарника и стукнул затылком о стойку ларька. Тот осел на пол и как выброшенная на берег рыба хватал открытым ртом воздух. Затем очередь дошла до Лоханкина. Мощные руки оторвали его от пола и с легкостью перевернули вверх ногами. Незнакомец несколько раз встряхнул его и когда из карманов посыпались разные предметы, поставил раком и поддал ногой в зад так, что бедный малый лбом открыл дверь и вылетел наружу. Толстяк неспеша подобрал с пола содержимое карманов Лоханкина, сделал пальцем харакири диктофону, выдернул его кишечки и вместе с ключами и пачкой денег выбросил за дверь, а записную книжку оставил у себя.
