Луис Ламур - Майло Тэлон
- Смотрите, вам придется их заработать.
Выйдя из вагона с конвертом в руке, я был озадачен. Спрыгнув с подножки, подошел к коню. Что же меня беспокоило. Предложение на первый взгляд было простым и откровенным, хотя розыск пропавших людей никогда не был моим любимым делом.
Оглянувшись на вагон, я вздрогнул: в салоне, откуда я только что вышел, находился другой человек. Он стоял с Джефферсоном Хенри, и они, оживленно жестикулируя, разговаривали. Это был высокий, широкоплечий мужчина, больше, чем Хенри, который тоже не был маленьким.
Это не носильщик и не проводник.
Тогда кто же? Где он был во время моего разговора с Хенри?
Если я и понял что-то за годы скитаний, то это то, что человек выживает благодаря своей бдительности и настороженности. Меня раздражало, что я не осознал его присутствия.
Кем был этот человек? Кто он? Подслушивал ли он?
Почему после стольких лет Хенри только сейчас пытается найти свою внучку? Он сказал, что ее не смогло отыскать даже бюро Пинкертона. Почему же именно я, а никто другой?
Потому что он знал, что у меня есть друзья на Тропе Беглецов? Неужели из-за этого он поверил, что я сам скрываюсь от закона? Или у него есть причины подозревать, что я уже что-то знаю о девушке? Допустим, что один из следов, который отыскали пинкертоны, вел ко мне?
Но с какой стати? Конечно, у меня были знакомые девушки, но о некоторых из них я вообще ничего не знал, кроме того, что они существуют.
Скорее всего, в бюро Пинкертона знали обо мне, потому что там знают всех, кто следует по Тропе Беглецов. Некоторое время назад мне предложили работать их агентом.
Сев на коня, я повернул его в сторону единственной улицы городка. Железнодорожная станция, находившаяся примерно в сотне ярдов от запасных путей, где стоял вагон, представляла собой двухэтажное здание, находившееся в нескольких ярдах от улицы. Над каждым окном висел выдающийся вперед карниз, защищавший комнаты от сияния солнца.
Из окна персонального вагона хорошо просматривалась большая часть улицы. На той стороне улицы, куда выходила станция, стояли три дома, в одном из них был магазин, в другом салун. Третье пустовало.
На другой стороне находилась дюжина домов, включая отель, ресторан, еще один магазин, конюшню, кузницу и несколько маленьких лавочек и контор.
Заплатив конюху пару долларов, чтобы он почистил и накормил коня, я взял свой винчестер и седельные сумки и направился к отелю.
В городишке наступило время ужина, и на улице народу было мало. Бродячая собака, лежавшая в пыли, помахала хвостом, словно прося, чтобы ее не гнали, у коновязи отдыхало несколько лошадей. В какой-то момент я увидел, как засветилась сигарета в темном дверном проеме пустого дома, и почувствовал вес золота, которое лежало у меня в кармане. С винчестером в правой руке я толкнул дверь и вошел в фойе. Это была просторная комната с высокими потолками и колонной в центре, окруженной кожаными сидениями. Здесь стояло несколько кресел, обитых коровьими шкурами и кушетка у дальней стены. Несколько больших медных плевательниц предлагали свои услуги в стратегически важных местах. За стойкой я увидел человека с зеленым козырьком над глазами и резинками на рукавах. Это был остролицый мужчина с усами, слишком большими для его лица.
- Комнату, - сказал я.
Рыжие усы посмотрели на меня с кислой неприязнью. Он на своем веку повидал много ковбоев.
- Есть постель в комнате на троих. Стоит четвертак.
- Комната, - повторил я, - одна комната на одного.
- Комната обойдется вам в пятьдесят центов, - небрежно произнес он, ожидая, что я откажусь.
Моя рука оставила на стойке монету в полдоллара. - Дайте мне ключ, сказал я.
- Ключей нет. Люди уносят их с собой. - Он показал на лестницу. Наверх и направо. Угловая комната. Если нужно, можете подставить под дверную ручку стул.
- Я сплю чутко, - сказал я, - к тому же я пугливый. Провел слишком много времени на индейских территориях. Если услышите ночью выстрел, приходите и заберите труп чужака.
Он скучно посмотрел на меня и вернулся к своей газете.
- Где лучше всего кормят?
- Третья дверь вниз по улице. "Кухня Мэгги". Ее самой в это время уже не будет, но повар - один из лучших.
Повлияло ли на него то, что я заплатил за комнату вперед, или на нем благотворно отразились гастрономические темы, но портье вдруг разговорился. Он заглянул в журнал регистраций.
- Тэлон? Это что-то вроде клешни?*
- Да. Один мой предок взял это имя, потому что вместо правой руки у него была клешня. В свое время он поцарапал ею много народа. Во всяком случае, я так слыхал.
Он подумал, что я шучу, но я не шутил. Каждый Тэлон знал историю этого ожесточенного старика, от которого пошла наша семья. Это было давным-давно, и для большинства из нас все, что нам осталось от предков, было несколько историй, хотя ходили слухи о богатой недвижимости в руках Тэлонов и о зарытых ими сокровищами.
Долго у нас пробудете? - спросил портье.
- День-два. - Я помолчал. Всегда надо первому дать причину приезда, чтобы потом о ней никто не допытывался. - Работал все лето. Подумал, что подошло время немного отдохнуть. Но меня могли видеть, когда я выходил из персонального вагона, поэтому я добавил: - Я не откажусь от хорошей работы, если подвернется случай. Я присматриваюсь. Хочу получить работу проводника у охотников или что-нибудь в этом роде. Думал, что ребятам в персональном вагоне нужен проводник, но оказалось, что не нужен. Им ничего не нужно. Даже гостей.
Портье покачал головой.
- Он тут два или три дня. Я слыхал, он интересуется землей. У них есть свой проводник или кто он там.
Комната была хорошей, если такие комнаты вообще можно назвать хорошими: двойная кровать, умывальник с белой раковиной и кувшином на тумбочке, два кресла, одно из которых качалка, и вязаный коврик на полу. На другой маленькой тумбочке у кровати - керосиновая лампа, которую я не собирался зажигать. Мои глаза уже привыкли к темноте, и я не собирался рекламировать, какую комнату я занял. Не отодвигая штор, я выглянул на улицу, и мне показалось, что в дверном проеме пустого дома скрывается человек.
Конечно, это мог быть какой-нибудь ковбой, которому некуда идти или у которого нет денег, либо какой-то парень, ожидающий свою девушку, но, будучи осторожным, человек продлевает себе жизнь.
Он увидит меня, когда я выйду из отеля, если только... Спустившись по лестнице, я повернул к задней стене отеля и вышел через черный ход.
Выйдя из двери, я быстро отступил в сторону и осмотрелся в темноте, сам оставаясь в густой тени. В задней двери и окне третьего дома, который стоял дальше по улице, горел свет. Наверное это и есть ресторан. Следуя по темной тропинке, которая вела мимо задних дворов, я чуть не влетел под ведро воды, которое мужчина в белом переднике собирался выплеснуть через черный ход.
- Привет, - тихо сказал я. - Ничего, если я пройду через кухню?
- Если хотите, - человек в белом переднике широко раскрыл дверь. Кто-нибудь у входа, кого вы не желаете видеть?
Лицо повара потемнело от солнца и ветра, а время избороздило его морщинами. Я бы поставил свое месячное жалование, что в свое время он немало поездил в походной кухне на перегонах скота.
Я дружески улыбнулся.
- Точно не могу сказать. Насколько знаю, за моим скальпом сейчас не охотятся, но с другой стороны, напротив вас в пустом доме стоит парень, который, кажется, кого-то ждет. Вы повар?
- Шеф-повар и посудомойка. Окончил школу поваров в лучших походных кухнях, которые когда-либо скрипели по равнинам, и ни одного недовольного ковбоя. Я жарю и пеку.
Он был широкоплечим человеком лет пятидесяти или старше, очень худощавый, со свисающими вниз седыми усами.
- Я просто устал спать на земле и вставать в три утра.
Когда мы прошли на кухню, он снова взглянул на меня.
- Наши дороги уже пересекались. Где-то в Монтане. Я был дружен с вашими родственниками из Теннесси.
- Приятно познакомиться. Понимаю, почему вы устали спать на земле. Я и сам иногда устаю.
Повар вытер руки о передник.
- Сегодня есть ростбиф. Если хотите, могу взболтать пару яиц. Обычно в такое время мы этого не делаем, но поскольку вы друг и все такое...
- С удовольствием. Я три месяца не видел яиц. Но я съем и ростбиф.
- Так и думал. - Он помолчал, оглядывая меня. - Мое имя Шафер. Герман Шафер.
- Теперь я вас вспомнил. Вы были поваром на ранчо "Ленивое О", так ведь? А я работал на "Двойном У".
- И я вспомнил. Ребята звали "Ленивое О" "бисквитом", потому что "О" было очень худое. Там была хорошая команда.
Информация там, где ее ищут, поэтому я сказал:
- Я приехал по вызову Джефферсона Хенри из того вагона. Он говорит, что у него есть для меня работа.
- Хенри? Никогда сюда не приходит. Ест в своем вагоне, но я его видел. Видел и его телохранителя. - Шафер бросил на меня взгляд из-под бровей. Знаете его? Высокий мужчина с покатыми плечами. Потяжелее, чем вы, почти с такими же черными волосами. Говорят, он умеет обращаться с оружием.
