Фаина Гримберг - Рюриковичи или семисотлетие «вечных» вопросов
«…можно предположить, что немецкое «рерик» — обработка какого-то славянского слова на немецкий лад… соответственно славянское «рароги» («рараги») должно по законам немецкой фонетики произноситься как «ререги». Слово «ререги-рароги» может быть объяснено только с помощью славянской лексики: Рарог — это славянское божество, западнославянский диалектный вариант более знакомого нам восточнославянского «священного» имени Сварог. Сварог же, по свидетельству летописной традиции восточных славян, — верховный бог всего пантеона славянских языческих богов…» (Е. В. Кузнецов)… Очень хорошо! А почему и вправду нельзя объяснять именно таким образом? Разве «Рюрик» и вправду не похоже на «рерик», а последнее разве не похоже на «рарог», а «рарог» ведь и вправду похоже на «сварог»… Сюда еще можно прибавить, например: река Рось, слово «роса», романо-германское «росс» — «рыжий», «красный» (очень соблазнительно подумать, например, что это ритуальный цвет одежды военного вождя); и еще прибавим: «этруски», латино-итальянское «рустико» — «сельский», «деревенский», «неотесанный» (нет, это тогда не будем прибавлять); а прибавим-ка лучше наименования племенных или военных союзов, рассыпанные по различным пересказам пересказов средневековых летописей и хроник, прибавим: «склавины», «ободриты», «росомоны»… Сюда же добавим (на всякий случай) распространенный в индийской литературе псевдоним «Русва» (первая половина XX века), это самое «Русва» означает «опозоренный» (равнозначно европейскому «проклятый поэт»)… Ну вот, как говорила детская поэтесса Токмакова: «На свете всё на всё похоже»… Кажется, уже можно начинать эпическое повествование о «древнейших корнях»; не забудем только вставлять время от времени: «Лиудпранд сказал», «Фредегарий объясняет», «по свидетельству Иордана»… Ну не знаем мы этих Лиудпрандов, Иорданов и Фредегариев, не читывали мы ихних латинских путанных повествований, ну и что!.. Эпические истории «древнейшего происхождения народа» оказывается возможно самые разные писать: от «научно-популярных» до совсем уж «художественных». Практика показывает, что лучше всего усваивается нечто среднее между «наукой» и «литературой». Вот примеры из одной такой истории, написанной В. Щербатовым, публикаторы именуют писание Щербатова «документальным повествованием», и называется это «документальное повествование» — «Встречи с Богоматерью»… Итак: «В языке хаттов, населявших Малую Азию пять-шесть тысяч лет назад, можно найти корень «рас» или «раш» в слове «леопард». Этруски же называли себя расенами… Эпизод незабываем. Под правой рукой великой богини Исиды-Богоматери возник образ девушки несказанной красоты. Жанна (это именно с ней интенсивно общается «Исида-Богоматерь» — Ф.Г.) буквально раскрыла рот. В жизни она никогда не видела таких. Поразительно милое лицо у нее. Глаза ясные, голубые, волосы светло-золотистые, длинные. Она крупная, рослая, статная, у нее неповторимая фигура — выпуклая, соразмерная, и это ощущалось явственно, когда она стояла под рукой богини в длинном платье, очень похожем на русский сарафан с вышивкой на груди, рукавах и подоле. Жанна заметила красные фигурки птиц на вышивке — средние птицы смотрели друг на друга, крайние нет, они отвернулись в другую сторону. Был еще красный орнамент.
Сарафан Сунильды слегка притален, на лбу её — тонкая ленточка, почти алая, цвет платья-сарафана желтокремовый… Такова подлинная история. Быть может, ученые это поймут… Итак, прообразом Черномора был действительно Германарих, вождь готов. Сунильда из племени росомонов стала Людмилой в сказке Александра Пушкина «Руслан и Людмила», записанной со слов Арины Родионовны. Более пятнадцати столетий эту историю рассказывали русы-росомоны. И только великий поэт и пророк ее записал — в то время, когда господа и дамы в салонах не только не замечали традиций своего народа, но на разные лады грассировали на языке другого народа (наверное, по-французски. — Ф.Г.), которого тоже не понимали и не знали…»
Смешной, конечно, текст, но очень-очень характерный. Автор, впрочем, рассчитывает на понимание не одних лишь «ученых» — «я рассчитываю и на понимание со стороны простого читателя»… И вот именно «простой читатель» и вправе задать вопросы: а почему это, собственно говоря, Сунильда — не Людмила, почему Германарих — не Черномор; почему вообще концептуальное утверждение «древности происхождения» кого бы то ни было — неверно по сути?.. А кстати, напрасно упрекает автор «Встреч с Богоматерью» «господ и дам», современников Пушкина, в пренебрежении традициями «своего народа»; вот подойдем к истории «Слова о полку Игореве» и увидим, что «господа и дамы» из этих самых «салонов» умели «мифологизировать» куда более «интеллектуально и художественно», нежели Щербатов и прочие… Но почему же все-таки нельзя взращивать этот необъятный и причудливый «сад всевозможных корней и похожестей», почему нельзя защищать «древность своего народа» средствами понятными, как пронзительный свист и стрельба из двух пистолетов зараз старенькой бандитки Мани; почему, почему?..
Скучная цитата из С. А. Иванова, скучно окончившего отделение древних языков филологического факультета МГУ, автора более пятидесяти работ по историй и культуре Византии, древней Болгарии, ранних славян… С. А. Иванов разбирает этимологию средневекового греческого слова «салос». Вот так это выглядит: «…ясно одно: слово «салос» — восточного происхождения… При этом по историко-лингвистическим соображениям должны быть отвергнуты кажущиеся на первый взгляд весьма заманчивыми сближения «салос» с бурятским «шали» — «болтать вздор, задираться, хулиганить» (И. А. Хелимский. Устное сообщение). Равным образом невозможно и родство со славянским «шалый», литовским «selytis» — «разыгрывать дурака» и т. п. — эти корни восходят к индоевропейскому корню «qhel», который в греческом дал «халис» — «буйный»… или «хилео» — «околдовывать»…, но никак не «салос»…
Из этого некороткого (а еще я сократила ссылки на опубликованные исследования) разбора мы можем кое-что очень ценное и важное почерпнуть и для себя, а именно: оказывается, нет, «не все на все похоже», существуют различные языковые семейства, различные фонетические, морфологические, синтаксические системы, и «по историко-лингвистическим соображениям» вполне могут быть «отвергнуты кажущиеся на первый взгляд весьма заманчивыми сближения»… Нельзя, стало быть, взращивать необъятный сад «подобных друг другу слов» и не рекомендуется гулять в этом садике, весело и пронзительно посвистывая и постреливая из двух пистолетов зараз…
И, значит, самое время обратиться к источнику наиболее серьезному на сегодняшний день. Это фундаментальный «Этимологический словарь русского языка» Макса Фасмера. Читать эти толстые тома, конечно, не так занимательно, как писания Щербатова и ему подобных, но зато куда более полезно… В частности, из «Этимологического словаря русского языка» мы узнаем, например, о том, как Р. Якобсон отстаивал этимологию «славян» от «слова» (мы еще к этому вернемся), и о том, что возведение «славян» к «слову» и «славе» — позднейшая этимология. Узнаем и о том, что «варяги» — не этноним, а наименование членов-участников воинских корпоративных объединений… «Русый» — «рудый» — «красный» — «рыжий»… Средневековое греческое «русалиа» — «троица», латинское «росалиа» — «праздник роз», русское «русалка»… Еруслан — герой ставшей популярной в России византийской литературной сказки, возникшей в результате контакта средневековых греков с арабами и тюрками, сказки совершенно обрусевшей; Пушкин придумал форму «Руслан» (сближая с «Русью», «Руслан» — «русский богатырь»); однако происходит «Еруслан» не от «Руси», а от арабского тюркизированного «ар(ы)слан» — «лев»… Так… А еще?.. «Рось — правый приток Днепра»; Потебня ошибочно сближает «Рось» с «Русью» (впрочем, еще Ломоносов пытался сблизить «Рось» и «Русь» и доказать, что «Пруссия» — это такая «Поруссия»; но Ломоносову простительно, учитывая современный ему уровень развития лингвистики)… И еще — «Рось», вероятно, родственна «руслу», а не «росе»…
Так, а «Русь»?.. Среднегреческое «и Рос» — «норманы», арабское «Рюс» — норманы на территориях, где ныне Испания и Франция; Константин Багрянородный, перечисляя Днепровские пороги, называет их славянские имена, но их называли еще и «росисти» (буквально — «по русски»), и названия «росисти» были скандинавские… По договорам 911 и 944 годов, приведенным в «Повести временных лет», скандинавские имена имеют те, что «отъ рода русьска посъели»… В финском и прибалтийских языках корни «рютс», «руте», «руотс» означают «швед», «шведское»… Далее… У Лиудпранда Кремонского и в Вертинских анналах «русы» это «нордманны»… Фасмер этимологически возводит «русов» к древнеисландскому понятию «гребцы», «участники морских походов», «мореходы»… Вероятнее всего, «русы-нордманны» все же завоеватели «славян», которых все средневековые хронисты и летописцы отличают от «русов». Завоеватели-русы дали имя одному из самых своеобразных народов Европы — русским… Впрочем, этот случай вовсе не является исключительным. Фасмер указывает на аналогичные примеры: от завоевателей-франков пошло «французы», греки и до сих пор имеют самоназвание «ромеи» (то есть по имени своих покорителей римлян); до нас не дошло ни одно из названий славянских племен на Балканском полуострове, большая их часть приняла имя покорившего их этноса — болгар… Интересно отметить, что «пришельцы, дающие свое имя покоренным» приносят прежде всего «новую организацию военных действий и воинского сословия»; но об этом нам еще придется говорить… А пока отметим, что Фасмер отвергает этимологическое «произведение» «Руси» от древнего исландского «хродр» — «слава» и древнего же исландского «дротт» — «отряд», а также — от Ра, «роса» и «русло»…
