Луис Ламур - Брионн
- Ты погляди, какие манеры! - Коттон Аллард был искренне восхищен. Это настоящая леди! Я всегда хотел поближе посмотреть, что они за птицы. Похоже, сегодня мы выясним.
- Полагаю, - сказала холодно Энн, - вы сейчас уйдете.
Коттон Аллард демонстративно перекатил языком комок жевательного табака за щекой и смачно сплюнул на персидский ковер.
- Думаю, раз майора нет, придется согласиться на то, что есть.
Он повернулся к другому.
- Скажи ребятам, пусть забирают что хотят. А потом поджигают. А я - тут займусь...
- Сам скажи, - ответил тот, что поменьше, - никуда я не пойду.
Коттон осторожничал, старался, чтобы колонна оставалась между ним и женщиной. Ружья, которое было частично скрыто за ее коленями, он еще не видел. Он только заметил, что что-то чернеет у нее под рукой, и сидит она как-то неестественно.
Второй был менее осторожен, стоя в центре комнаты.
Наверху скрипнула дверь. Значит, и по черной лестнице они тоже поднялись.
В это мгновение тот, что поменьше, сутулый, бросился вперед. Энн подняла ружье и выстрелила прямо в него. В просторной прихожей ружейный выстрел прозвучал чудовищно громко. Энн видела, как он замер на полушаге, видела, как у него на лице застыло выражение ужаса, выстрел опрокинул его, он грохнулся на спину и растянулся на полу.
Коттон Аллард, мягко, как кот, перескочил через перила и оказался возле нее. Сверху с балкона спрыгнул другой - и ружье у нее вырвали. Она спокойно взяла с колен пистолет, направила на Коттона. Прозвучал выстрел - мимо. И почти в тот же миг Энн Брионн выстрелила себе в сердце.
Все это маленький Мэт видел с балкона, где он спрятался, не желая бросить мать одну и не зная, что делать. Когда Энн упала, он сдавленно вскрикнул и хотел броситься к ней.
- Мальчишка! - крикнул Коттон. - Держи!
Мэт рванулся по черной лестнице, скатился по крутым ступеням в темноту подвала, но ему не нужен был свет, чтобы найти проход к старому погребу. Он исчез в темноте, выбрался на свет под деревьями и оглянулся на дом как раз в тот миг, когда какой-то бандит поднес свечу к гардинам, замечательным кружевным гардинам, которые мама привезла из Алансона. Языки пламени взметнулись кверху.
Мэт ползком спустился к берегу. Он дрожал от страха. Здесь, под корнями, было его убежище - маленькая пещерка, почти нора. Он влез туда и лежал не шелохнувшись, потрясенный и оглушенный.
Алларды выскочили из дома, прижимая к себе множество бутылок виски и бренди. Сквозь треск пламени до Мэта смутно доносились их пьяные голоса. Прошло много времени, прежде чем он уснул. Но и во сне он с ужасом вспоминал физиономии Коттона Алларда, Тьюлсона и того, который спрыгнул с балкона.
Здесь, под корнями, Мэта, свернувшегося калачиком и спящего, нашли на следующее утро майор Джеймс Брионн и Малверния.
Глава 2
Майор Джеймс Брионн взглянул на сына:
- Ешь, Мэт. Теперь тебе придется привыкать к моей стряпне.
- Мне нравится, как ты готовишь, папа.
Мальчик был подавлен, слишком подавлен. Все эти четыре месяца, что прошли после смерти матери, Мэт был очень замкнут. Он заговаривал, лишь когда к нему обращались, не задавал никаких вопросов и неотступно следовал за отцом, как будто боялся потерять и его.
Понемногу он рассказал, что произошло тогда ночью, - о мужественном и хладнокровном поведении мамы, об изумленных бандитах, он даже передал те последние слова, которые слышал, когда на миг задержался у двери, слова, сказанные Коттоном Аллардом. "Черт побери, - сказал Аллард. - Вот это женщина!"
Но мальчик говорил редко, и Брионн не пытался втянуть его в разговор. О возвращении в поместье, которое майор так любил, не могло быть и речи. Трагедия была слишком свежа в памяти мальчика. Ему требовалось переменить обстановку, резко и полностью, чтобы скорей появились новые интересы и дела.
- Мы едем в страшную глухомань, Мэт. Людей будешь видеть редко, только в городке, куда будем ездить за припасами. А городишко, кажется, очень маленький.
Джеймс Брионн был высоким, широкоплечим человеком тридцати трех лет, скуластым, загорелым и обветренным. Он обладал тем редким достоинством, которое называется мужской статью, а за этим скрывалось нечто большее, чем внешность, целый сплав различных качеств, которые властно покоряли всех окружающих. Под наружной невозмутимостью и военной выправкой скрывалась натура страстная и неистовая.
- Поедем поездом, Мэт. Будем ехать несколько дней. Увидим совсем новые края.
- А там будут индейцы? - спросил Мэт.
И это был его первый вопрос, в нем впервые шевельнулся интерес к чему бы то ни было.
- Да, но, надеюсь, не враждебные...
Неожиданно к их столику подошел военный.
- Майор! Здесь наверху генерал, он хочет видеть вас.
- Полковник Дивайн, мы издалека. И я, и мальчик устали. - Брионн старался не выдать своего раздражения. - Я ценю внимание генерала, но ведь мы уже все сказали друг другу...
Дивайн решительно сел.
- Вы нужны ему, Джеймс. Он намерен баллотироваться, и ему нужны рядом честные люди. Для нас с вами не секрет, что в его окружении есть отъявленные негодяи. Но генерал в таких делах не искушен и, чтобы избавиться от негодяев, ему нужен именно такой человек, как вы.
- Человек, который никому не доверяет. Это вы хотите сказать?
Дивайн достал из кармана портсигар и предложил сигару. Джеймс взял.
- У вас славный сынишка, майор, - сказал Дивайн. - И что же вы хотите, чтобы он пропадал без толку в этой пустыне?
- Он не пропадет, полковник. - Брионн говорил как бы между прочим, но в голосе его слышался металл. - Он там многому научится, да и парень он крепкий. Эти места не для слабых; для него это будет хорошая школа.
- Джеймс, вы нужны генералу, - повторил Дивайн. - Вам дается карт-бланш. Он хотел бы видеть вас своим адъютантом, но вы можете получить и место в правительстве... какое пожелаете. Ему нужны ваши опыт и здравый смысл.
- Скажите прямо, Дивайн. Ему нужен разящий меч. Ему нужен такой человек, который сумеет сказать "нет" и не отступит. Ему нужен топор, который будет рубить, невзирая на лица, - а щепки пусть летят.
Брионн уставился в глубину комнаты, размышляя о том, какие великолепные перспективы открывало бы это предложение перед ним и Энн еще несколько месяцев назад. Он очень хорошо знал, какого о нем мнения Грант. Он был одним из немногих близких к президенту людей, знающих не только американский Запад, но и Европу. Задания, которые ему довелось выполнять, обогатили его уникальным опытом, необходимым для решения тех задач, которые на него собирались возложить.
- И, все-таки, я говорю "нет", - повторил он. - Двенадцать лет я отдал армии, двенадцать лет - в разъездах. В итоге я потерял жену, дом, все кроме сына. Я делал, что требовалось, и не жалею, но теперь - с меня хватит. Я подал в отставку, потому что хочу быть с сыном... И потому, что мне нужно время. Время подумать, почитать и время растить сына.
- Так вы пойдете к Гранту? - спросил Дивайн и добавил. - В конце концов, он - президент Соединенных Штатов.
- Конечно, пойду. Я не встречал лучшего солдата и полководца. Я пойду но все равно скажу "нет"
Дивайн жевал кончик сигары. Гранту действительно нужен Брионн. Но дело не только в этом. Дивайна волновала судьба самого Брионна. Он знал о приступах черной меланхолии, которые одолевали этого человека, о неуемной ярости, живущей в нем, которая могла представлять опасность и для него самого. И нельзя допустить, чтобы он сейчас, так скоро после смерти жены, остался один, без друзей.
- Хотел бы еще кое-что сказать, Джеймс. Этель очень переживает за вас...
Кривая усмешка исказила лицо Брионна.
- Полковник, это одна из главных причин моего отъезда. Я хочу избежать жалости, вопросов, я хочу освободиться от сочувствия и любопытства. Мне хочется рвануть куда-нибудь, где никто меня не знает и никто не опекает. Я сыт сочувствием по горло. Этель - славная женщина, но ведь ясно, что она прежде всего постарается меня женить. Вы знаете, каковы женщины. Постоянные разговоры о том, что мне нужна жена, а ребенку - мать.
Дивайн печально улыбнулся. Именно так какие-то два часа тому назад и сказала его супруга.
Затем они говорили о всякой всячине: о предстоящей президентской кампании, о том, как обстоят дела здесь - в Сент-Луисе, о гостинице, в которой остановились. Наконец, Дивайн поднялся наверх к Гранту.
Оставшись наедине с сыном, Брионн поговорил с ним немного, а потом задумался. Правильно ли он поступает? Является ли перемена обстановки единственным выходом? Да и выход ли это вообще?
Мэт часто по ночам просыпался, кричал во сне. И его нельзя было оставлять одного, поручив заботам только одной женщины, настолько он боялся, что бандиты могут нагрянуть вновь.
В ту страшную ночь они искали его, и он до сих пор помнит их голоса. Несколько раз они подходили к нему так близко, что он слышал их шаги и разговоры. Он их видел, он их знает и, к тому же, он сын человека, которого они ненавидят...
