Н. Копылов - Полководцы 1812 года, книга 2
К полудню к месту боя прибыл маршал Даву и взял командование на себя. Все попытки французов обойти отряд Раевского оставались безуспешными. Известный историк Е. В. Тарле писал: «23 июля Раевский с одним (7-м) корпусом в течение десяти часов выдерживал при Дашковке, затем между Дашковкой, Салтановкой и Новоселовым упорный бой с наседавшими на него пятью дивизиями корпусов Даву и Мортье». В наиболее тяжелый и, казалось, безвыходный момент боя у деревни Салтановка, генерал Раевский взяв за руки своих двоих сыновей, старшему из которых, Александру, едва исполнилось семнадцать лет, и пошел с ними в атаку. Сам Раевский это опровергал — его младшему сыну было всего одиннадцать, но сыновья действительно находились в его войсках. Тем не менее героизм генерала поднял колонны русских солдат, а имя генерала после этого боя стало известно всей армии.
На следующий день Даву, укрепив позиции, ожидал нового нападения. Но Багратион, видя невозможность прорыва через Могилев, переправил армию через Днепр и форсированным маршем двинулся к Смоленску. Когда Даву наконец спохватился, 2-я армия была уже далеко. План Наполеона окружить русскую армию или навязать ей генеральное сражение не удался.
Николай Николаевич Раевский был, как и его прямой начальник Багратион, любимцем солдат. Поведение под Дашковкой было для него обычным в тяжелые минуты боя. Это не мешало Николаю I впоследствии оставить без малейшего внимания все ходатайства старого генерала за своего зятя, декабриста Волконского. Войско Раевского ничуть не уступало своему командиру. Вот что доносил скупой на похвалы Раевский своему начальнику Багратиону после битвы между Салтановкой и Дашковкой: «Я сам свидетель, что многие офицеры и нижние чины, получив по две раны и перевязав их, возвращались в сражение, как на пир. Не могу довольно выхвалить храбрости и искусства артиллеристов: все были герои». В. А. Жуковский так воспел этот подвиг:
«Раевский, слава наших дней,Хвала! Перед рядамиОн первый грудь против мечейС отважными сынами»
В память о бое при Салтановке была воздвигнута часовня-памятник. Сегодня она отреставрирована. Красивая легенда о храбром генерале Раевском, который впереди войск вел в бой своих сыновей, отражена в написанной в 1912 г. картине художника-баталиста Н. С. Самокиша.
Подвиг солдат Раевского под Салтановкой. Художник Н. С. Самокиш. 1912 г.
Смоленск
3 августа 1812 г. армия Багратиона соединилась в Смоленске с армией Барклая-де-Толли. Началось знаменитое смоленское сражение. Наполеон решил зайти в тыл Барклаю, обойдя его левый фланг с юга, для чего форсировал Днепр западнее Смоленска. Здесь на пути авангарда французской армии оказалась 27-я пехотная дивизия генерала Д. П. Неверовского, прикрывающая левый фланг русской армии. Наполеон послал против 8-тысячной русской дивизии 20-тысячную кавалерию Мюрата.
Оборона Смоленска. Художник П. А. Кривоногов. 1966 г.
Упорное сопротивление, оказанное дивизией Неверовского под Красным, на целые сутки задержало наступление французов на Смоленск и дало время перебросить к городу корпус генерала Раевского. В первый день сражения под Смоленском его корпус практически один героически оборонял город от превосходящих сил Наполеона, а на следующий день его войска были заменены корпусом генерала Дохтурова. Угроза полного разгрома русской армии была предотвращена. Впереди было легендарное Бородино.
Батарея Раевского
29 августа командование русской армией принял Михаил Илларионович Кутузов. 7 сентября в 120 км от Москвы на Бородинском поле под его руководством было дано сражение, ставшее центральным событием всей войны. В центре расположения русской армии возвышалась господствующая Курганная высота. Именно ее было доверено защищать 7-му корпусу генерала Раевского, а в историю она вошла как «батарея Раевского». В знаменитом романе Л. Н. Толстого «Война и мир» мы читаем: «Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre (большого редута, рокового редута, центрального редута) место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции. Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами месте стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов. В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении».
Действительно, в ходе битвы после захвата багратионовых флешей основная борьба развернулась за центр русской позиции — батарею Раевского, которая в 9 и 11 часов утра подверглась двум сильным атакам противника. Во время второй атаки войскам Э. Богарне удалось овладеть высотой, но вскоре французы были выбиты оттуда в результате успешной контратаки нескольких русских батальонов, возглавляемых генерал-майором А. П. Ермоловым. «Да, вот он, мой герой, — сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля. Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более», — писал Л. Н. Толстой.
В полдень Кутузов направил казаков генерала от кавалерии М. И. Платова и кавалерийский корпус генерал-адъютанта Ф. П. Уварова в тыл левого фланга Наполеона. Рейд русской конницы позволил отвлечь внимание Наполеона и на несколько часов задержал новый штурм французами ослабленного русского центра. Воспользовавшись передышкой, Барклай-де-Толли перегруппировал силы и выставил на переднюю линию свежие войска. Лишь в два часа дня наполеоновские части предприняли третью попытку овладеть батареей Раевского. Действия наполеоновской пехоты и конницы привели к успеху, вскоре французы окончательно захватили и это укрепление. В плен к ним попал руководивший обороной раненый генерал-майор П. Г. Лихачев. Русские войска отошли, но прорвать новый фронт их обороны противник так и не смог, несмотря на все усилия двух кавалерийских корпусов. Потери десятитысячного корпуса Раевского, которому пришлось выдержать удар двух первых атак французов на батарею, были огромными. По признанию самого Раевского, после боя он мог собрать «едва 700 человек». За героическую оборону Курганной высоты Раевский был представлен к награждению орденом Александра Невского. Кутузов, узнав о больших потерях, — 45 тыс. человек, отказался возобновить битву, приказав начать отступление к Москве. На военном совете в Филях, состоявшемся 13 сентября, Раевский, так же как и главнокомандующий М. И. Кутузов, высказался за оставление Москвы.
Отказ пленного русского генерала П. Г. Лихачева принять шпагу из рук Наполеона. Хромолитография А. Сафонова. Начало XX века
Именно на кургане Раевского в 1839 г. по проекту архитектора А. Адамини был установлен основной памятник Бородинскому сражению, варварски разрушенный в 1932 г. и восстановленный лишь в 1987 г. Именно у его подножия по инициативе Д. В. Давыдова был перезахоронен прах П. И. Багратиона, одного из величайших героев 1812 года, близкого друга и командира Раевского.
Изгнание Наполеона. Заграничный поход
2 сентября 1812 г. французская армия вступила в Москву. Однако занятие города не принесло пользы Наполеону. Уже через месяц император был вынужден оставить сожженный город. 19 октября французская армия начала отступление в сторону Калуги. Кутузов направил свою армию к Малоярославцу, где 12 октября произошло второе по значимости после Бородина сражение Отечественной войны. Город восемь раз переходил из рук в руки, и хотя в итоге он был занят французами, Наполеон все же вынужден был отказаться от движения на юг и повернуть на разоренную войной Старую Смоленскую дорогу. Началось отступление «великой армии». Под Малоярославцем Раевский вместе с Дохтуровым удачно защищал калужскую дорогу, а в сражении под Красным отчаянные атаки французов разбились о боевые порядки Раевского. За действия под Малоярославцем он был награжден орденом Св. Георгия 3-й степени. Вскоре после сражения под Красным Николай Николаевич был вынужден оставить армию. Сказались и постоянное перенапряжение сил, и многочисленные контузии и ранения. В строй он смог вернуться только спустя полгода.
