Питер Хэммонд - Ричард III и битва при Босворте
Пролог
Эдуард IV умер 9 апреля 1483 года, вероятно, от инсульта. Хотя после первого приступа он протянул примерно десять дней, преждевременная новость о его смерти достигла Йорка уже 6 апреля (или, быть может, 11 апреля[7]), и настоятель Йоркского собора распорядился отслужить по нему заупокойную мессу. Эдуард IV был погребен в Виндзоре 19 апреля. Ему наследовал его юный сын Эдуард, принц Уэльский, который был провозглашен королем под именем Эдуарда V. Принц воспитывался в Ладлоу, в области, пограничной с Уэльсом. Именно там 14 апреля его и застала весть о смерти отца. Эдуард наследовал престол довольно мирно, несмотря на скрытую напряженность между Вудвилями, родичами королевы, с одной стороны, и герцогом Глостером, единственным выжившим братом Эдуарда IV, и его сторонниками, с другой. Даже перед похоронами Эдуарда IV в совете возникли споры о том, как много людей должно быть в эскорте юного короля. Одна часть советников желала ограничить численность сопровождающих, очевидно, опасаясь, что если родственники королевы приедут в Лондон с внушительными силами, их влияние на нового короля значительно возрастет. Лорд Гастингс, чемберлен покойного короля, пригрозил, что вернется на свою должность лейтенанта Кале (явная угроза, поскольку гарнизон Кале был единственной постоянной вооруженной силой Англии), если не будет принято решение об умеренной численности эскорта. Однако чиновники Эдуарда и заседавший в Ладлоу совет испытывали на себе очень сильное давление сторонников Вудвилей, родичей королевы, а воспитателем юного принца был его дядя лорд Риверс, старший брат королевы. Королева предложила, чтобы эскорт для нового короля насчитывал 2000 человек, и с ней согласились, хотя это, очевидно, была значительная сила. Дальнейшие дискуссии в совете шли по поводу управления страной в период несовершеннолетия короля. Несколько месяцев назад ему исполнилось всего 12 лет, и он нуждался в опеке до той поры, пока не повзрослеет настолько, чтобы править самостоятельно. Совет уже постановил, что он будет коронован в воскресенье, 4 мая, то есть так скоро, как это возможно. Совет также решил, что молодой король будет находиться под руководством совета с герцогом Глостером во главе, а не под опекой одного лишь протектора в лице того же герцога. Сторонники королевы опасались, что Глостер потребует возмездия за их причастность к смерти его брата, герцога Кларенса, или даже может узурпировать престол; поэтому они хотели держать его под некоторым контролем. Решение устроить коронацию как можно скорее означало, что всякое опекунство будет очень непродолжительным в любом случае, поскольку полномочия протектора обычно заканчивались после коронации молодого государя[8].
Тем временем герцог Глостер находился на севере, вероятно, в своем замке Миддлхем в Северном Йоркшире. Согласно Манчини, он услышал весть о смерти брата от посланника лорда Гастингса. По всей видимости, Глостер с крайней поспешностью направился из Миддлхема в Лондон через Йорк. Он прибыл в Йорк уже 24 апреля, если не раньше. Там был отслужен еще один заупокойный молебен по Эдуарду IV, и все видные люди округи присягнули на верность новому королю. Сам герцог дал присягу первым. Он уже написал королеве и придворному совету. Заверяя их в своей преданности Эдуарду V, он просил лишь признать его заслуги и особое положение как единственного дяди короля по отцовской линии, — намек на его право быть протектором[9]. Совет города Йорка воспользовался присутствием герцога, чтобы, с его согласия, послать вместе с ним Джона Бракенбери, эсквайра-жезлоносца, состоявшего при мэре (the mayor’s esquire of the mace). При этом они просили герцога ходатайствовать перед новым королем о снижении налога, который они до сих пор платили. Впоследствии, уже став королем, Ричард исполнил их просьбу (см. ниже). Действительно, 5 июня 1483 года, несмотря на свои тревоги и загруженность другими делами, он выберет время, чтобы написать городским советникам Йорка. В этом письме, посланном с Джоном Бракенбери, он заверит йоркцев, что не забыл о них. Герцог воспользовался своим визитом в Йорк, чтобы занять денег на покрытие своих расходов. Среди прочих заем был сделан у Майлза Меткалфа, городского судьи (the City’s Recorder) и одного из советников герцога[10].
Герцог, должно быть, покинул Йорк почти немедленно, поскольку к 26 апреля он уже находился поблизости от Ноттингема. Продолжая поездку, он прибыл к 29 апреля в Нортгемптон, где встретился с герцогом Бэкингемом, с которым до этого поддерживал связь. Более поздние хронисты сообщают, что Бэкингем был первым, кто вступил в контакт с Глостером после смерти Эдуарда IV. Учитывая последующие события, в этом можно усмотреть непрямое указание на то, что герцоги вместе готовили заговор. Манчини думал, что первым в контакт с Ричардом вступил лорд Гастингс. Кажется наиболее вероятным, что оба этих персонажа, и Бэкингем и Гастингс, поддерживали связь с Ричардом, преследуя личные интересы, поскольку он в любом случае должен был стать главным действующим лицом предстоящих событий[11].
Между тем король Эдуард V с эскортом условленной численности — 2000 человек, включая лорда Риверса и королевских придворных, — покинул Ладлоу 24 апреля 1483 года, отпраздновав накануне день Ордена Подвязки[12]. Вместо того чтобы направиться прямо к Лондону, как это сделал Глостер, король и его сопровождающие отклонились от своего маршрута к северу, в сторону пути, избранного герцогом. Таким образом, они уже примерно знали, где его следует ожидать в ближайшие дни, и это подразумевает, что они поддерживали друг с другом связь, как сообщает Манчини. Так, Риверс и король расположились лагерем за пределами Стони-Статфорда в Бэкингемшире, вероятно 29 апреля, то есть как раз тогда, когда Глостер прибыл в Нортгемптон. Оставив короля на попечении его придворных, Риверс со своим племянником Ричардом Греем, который был вторым сыном королевы и, соответственно, единоутробным братом нового короля, продолжали свой путь, пока не встретились с Глостером и Бэкингемом под Нортгемптоном. Там все они, кажется, остановились на ночь. На следующий день все направились к королю в Стони-Стратфорд. Вероятно, именно по пути к Стони-Стратфорду Риверс и Грей были арестованы, а уже позднее отосланы в северные замки Ричарда. Герцоги Глостер и Бэкингем выставили заставы, чтобы весть об арестах не дошла до людей короля, а затем прибыли к королю сами. Они приветствовали его с подобающей почтительностью, но затем арестовали других членов его свиты, включая сэра Ричарда Хаута, блюстителя двора (the Controller of his Household), и сэра Томаса Вогана, королевского чемберлена. Герцоги объясняли эти аресты тем, что, по их сведениям, люди в королевском окружении составили заговор против чести и жизни Ричарда и в дальнейшем намеревались лишить его должности протектора, которая полагалась ему в соответствии с волей его почившего брата, короля Эдуарда IV. Юный Эдуард открыто протестовал, утверждая, что его министры были подобраны для него самим королем, его отцом, и что он доверяет им. В конце концов он, кажется, был вынужден уступить; фактически в этой ситуации ему не оставалось ничего другого. Затем Глостер велел, чтобы его двор и примерно 2000 человек, составлявших эскорт, были распущены. Оставшись без своих предводителей, люди тихо рассеялись[13]. Неясно, что в действительности стояло за этим демаршем Ричарда. Многое было написано об этом с разных точек зрения, начиная с того, что это был первый шаг Глостера по выполнению заранее продуманного плана узурпации власти — тема, излюбленная хронистами Тюдоров и ранними историками, — и кончая аргументами в пользу того, что Глостер просто защищал юного короля от его злых родичей. Кажется очень маловероятным, что герцог уже на этом этапе вынашивал мысли о захвате престола. Наиболее правдоподобное объяснение его поступков представляется таким: он был встревожен письмами Гастинса, сообщавшего о действиях Вудвилей в Лондоне, и в итоге решил, что его собственная безопасность и общественное положение находятся под угрозой. Разумеется, можно было бы возразить, что, поскольку Ричард совершил враждебный шаг против Риверса, он тем самым запустил процесс, который неизбежно привел бы его к захвату трона. Однако такая аргументация носит ретроспективный характер, поскольку то, что должно было произойти, конечно, не было очевидным для участников событий[14].
Арестовав королевских приближенных, два герцога доставили короля обратно в Нортгемптон и задержались там на несколько дней. Официальное руководство взял на себя Глостер, действовавший от имени короля. Например, он послал архиепископу Кентерберийскому письменную просьбу взять под свой контроль большую печать (вероятно, герцог сомневался в благонадежности канцлера, архиепископа Йоркского), Лондонский Тауэр и хранившуюся там казну. Интересно, что, как станет видно далее, слать это письмо было уже слишком поздно. Король даже взял на себя труд обратиться с письменной просьбой к епископу Херифордскому, чтобы устроить некоего Джона Джеффри на должность священника в одной из церквей его диоцеза[15]. Это письмо фактически датировано 5 мая, но было послано из Сент-Олбанса. Вероятно, на самом деле оно было написано 3 мая, и путь королевского кортежа в Лондон пролегал через Сент-Олбанс. Глостер написал от своего имени мэру Лондона и городскому совету. В этих письмах герцог объяснял, что он не арестовал короля, а взял его под свою опеку, чтобы обеспечить безопасность ему и королевству, ибо он относится к ним с величайшей заботой. Он обещал очень скоро доставить короля в Лондон, чтобы короновать его. Эти письма, в общем, были хорошо приняты, но можно с уверенностью предполагать, что уже тогда получили хождение слухи о том, что на самом деле герцог намеревается завладеть короной[16].
