Андрей Сахаров - Дипломатия 1939 - 1945 годов. Лекции.
Очень интересно говорил Жданов на одном из совещаний: "Мы, не воюя, получаем кое-какие территории". Не воюя, получаем кое-какие территории. А в 47 году, во время беседы руководителя нашей страны Сталина с французским лидером, коммунистов М. Торезом, речь шла о том, что если бы в 44 году второй фронт союзники задержали и советские армии прошли бы территорию Германии, то, возможно, они бы оказались во Франции и М. Торез говорил, что, если бы советские войска оказались бы во Франции, то французские коммунисты поддержали бы советские армии и совместно с ними утвердили бы новую систему общественных ценностей на территории Франции. Вот такая обстановка складывалась в ходе 30-х годов и вот вы видите, после войны такие мысли еще существовали. Это необходимо иметь в виду, когда мы с вами говорим о проблемах, связанных с дипломатией и войной.
Итак, первой составляющей, я думаю, нашей дипломатии надо считать, конечно, революционно-мессианскую составляющую. Вот эту веру в незыблемость победы социализма, в эту всепобеждающую мощь революционного народа. В то, что рабочие и крестьяне в других странах будут солидарны с советскими рабочими и крестьянами, это была, как показали дальнейшие события, иллюзия, но она существовала и вот коммунисты, Коминтерн все эти иллюзии поддерживали. Второй составляющей нашей дипломатия, я думаю, была проблема, связанная с тем, что советское авторитарное государство, руководство совершенно четко, наряду с этими, порой, иллюзорными, фантастическими, революционными настроениями, очень реально, очень четко отдавало себе отчет в реальных интересах страны. О том, что существуют кроме революционных и мировых проблем мировой революции, существуют еще конкретные интересы нашей страны, конкретные интересы национальные -- народа, границ, территорий и все это тоже сплеталось в единый узел, который определял окраску нашей дипломатии в 30-е и начале 40-х годов. Что имеется в виду под национальными интересами? Национальный интерес, интерес страны, геополитический интерес, прежде всего -- это территориальный интерес, это границы, это территории, это выходы к морям, выходы к проливам, это обеспечение стратегических условий для существования государства, безопасного, живущего в благоденствии государства, которое пользуется этими благами всей цивилизации. В этом смысле, когда мы с вами оглядываемся на историю России, то видим, что вопросы эти для нас, для нашей страны, решались очень тяжело, очень тяжело. Ну, после распада Киевской Руси, Древнерусского государства, -- Монголо-татарское нашествие, потеря огромных территорий и территорий будущей Украины, Белоруссии -- эти части Древнерусского государства были потеряны. Балтика была потеряна, выходы в Балтийское море были закрыты. На юге вопросы были чрезвычайно серьезные. Выходы к Черному морю были так же потеряны, особенно, после появления на южных границах России Турции и Крымского Ханства. В дальнейшем -- русское централизованное государство постепенно, потом Московское государство, Российская империя постепенно, шаг за шагом возвращали эти территории. И вот я бы сказал, что эти два века, особенно начиная с Петра Первого… Петр Первый, потом Екатерина Вторая во время своих войн с Турцией, со Швецией постепенно возвращали эти территории, утерянные в ходе крупных исторических катаклизмах России, и это продолжалось и в 19 веке. И к моменту Октябрьской революции Россия практически воссоздала все старые границы и Древнерусского государства, и потерянные под натиском западных агрессоров и с юга под влиянием Татаро-монгольского нашествия. В 17 году Россия представляла собой огромную территорию, одну шестую часть земного шара, когда все было возвращено. Прибалтика была в руках России -- Латвия, Эстония, Литва. Финляндия была частью России, Польша была частью России. На юге границы России доходили до Карпат и т.д., и т.д. И вот в 17 году, после революции, гражданской войны все эти достижения были потеряны. Потеряли все. Потеряли Прибалтику, потеряли Бессарабию, которая была еще завоевана в начале 18 века Кутузовым, потеряли завоевания, которые были в конце концов отвоеваны Петром Первым, и многие другие земли. Все это было потерянно. И советское государство, имея перед собой и в своем уме вот эти великие планы мировой революции и мирового социализма, в то же время оказалось в состоянии, когда большая часть и лучшие части, может быть, территории России оказались за пределами Советского Союза. Это не могло не тревожить большевистское руководство. Которое, несмотря на свой революционизм, на свою социалистическую одержимость, было все-таки в то же время четко совершенно обуяно и позициями геополитического могущества, и геополитического возврата своих всех этих территорий, потерянных в ходе перипетий революции и гражданской войны. Очень любопытно сказал Сталин 2 сентября 1945 года, это был день капитуляции Японии в ходе Второй мировой войны. Сталин сказал: "Мы, люди старшего поколения, 40 лет ждали, когда Япония будет сокрушена и когда Курилы и Сахалин будут возвращены России. 40 лет мы ждали этого часа и этот час наступил". Вот как руководители страны реагировали на потери геополитические, как они переживали и как они ощущали эти потери и стремились вернуть эти территории. А после окончания уже Великой Отечественной войны, выступая в Моссовете, Молотов сказал: "Мы вернули все, мы вернули Прибалтику, мы вернули Бессарабию, мы вернули Западную Украину и Западную Белоруссию, мы вернули многие другие земли, мы вернули. Мы даже взяли Кенигсберг и овладели незамерзающим портом на Балтийском море". С гордостью говорили об этом партия и правительство после войны. Это называется проблема, связанная с геополитическими интересами России. И вот эта часть геополитическая, она тоже составляет, несомненно, значительное место в расчете дипломатических предвоенных и военных советского руководства. Наконец, надо иметь в виду еще момент, связанный с национальными интересами страны, народа, людей, потому что все эти геополитические завоевания и до 20-го века, в конце концов, вели к одному: сделать жизнь страны более благоприятной, более богатой. Другой вопрос, как это богатство распределялось, как это богатство дозировалось -- это уже другой вопрос и с этим связанны и восстания, и революции, и прочие катаклизмы. Вот, в целом эта проблема геополитики, она была связана с интересами не только государства, не только слоя помещиков и слоя буржуазии, но и с интересами своего народа. И вот большевистское руководство это прекрасно понимало в своих расчетах, в своих каких-то рассуждениях, интересах и отражало это в той политике, которую проводило она накануне войны и в ходе войны, и уже в послевоенное время. Я бы так сказал коротко, что, предприняв грандиозные социально-политический реванш и сокрушив классы противоположные, советский народ хотел одновременно и осуществить грандиозный реванш внешнеполитический, и геополитический. Вернув все, что было потерянно, что было сначала завоевано от Петра до Екатерины до Александра Второго и оптом потеряно в ходе революции и войны. Вот так объединялись в едином порыве интересы революционные, мессианские, интересы геополитические, интересы социально-политического реванша и внешнеполитического реванша -- все это было замешано в едином котле. И вот из этого и рождалась советская дипломатия 20 -- 30 годов и те шаги, которые мы сейчас с вами рассмотрим, о которых будем говорить, они тесно связаны вот со всеми этими моментами.
Необходимо помнить еще и то, что была еще одна страна в Европе, которая была, как и Советский Союз, после революции таким же изгоем, которая многое потеряла. Советский союз потерял территории, потерял значение великой державы, после распада Старо-Российской империи, многое потерял, влияние потерял. Была еще одна страна, которая находилась в таком же положении, которая потеряла все, потеряла территории в пользу Франции, Чехии, Польши, должна была выплачивать репарации, потеряла возможность сохранить армию, чтобы не породить новые милитаристские шаги и прочее, прочее. Эта страна была Германия, поверженная, разгромленная в ходе Первой мировой войны и униженная. И волею судеб эти два изгоя искали объединение, искали путей друг друга, искали помощи друг у друга, причем задолго до того, как Гитлер пришел к власти. Это отношения, которые складывались между Советским Союзом еще ленинского периода и Веймарской республикой , демократической республикой Германии, которая свергла своего канцлера в 18 году и утвердила уже новую систему республиканских ценностей, с выбором парламента, с выбором президента, парламент у них был и раньше. И вот эти страны, они друг к другу тянулись, и это было совершенно естественно, это тоже момент, который необходимо учитывать, когда мы говорим о дипломатии 20 -- 30 годов.
Кто был главным противником в то время для Советского государства, в 20-е годы и в начале 30-х годов, до прихода Гитлера к власти? Ясно совершенно, и это сквозит во всех выступлениях, во всех резолюциях, во всех пассажах, которые принадлежат руководителям партии и правительства того периода. Это Антанта бывшая, это Франция, это Англия и это вообще буржуазный мир, который должен быть уничтожен. О Германии не было и звука, не было и речи. Антанта, Франция и Англия, вот были главные противники в ходе гражданской войны Советского Союза, и Антанта оставалась таким противником и в 20 – 30-е годы.
