Юрий Фельштинский - Архив Троцкого (Том 3, часть 2)
«Письмо мое от 9/5 писалось так, чтобы дать ему возможность отступить без полемики. Возможно, что это была ошибка, истолкованная им как «колебание». Во всяком случае, он зашел далеко...»
К сожалению, письма этого у меня нет, и я не могу указать даты; приведенное же выписано из письма тов. Белобородова.
Согласитесь, дорогой друг Карл Бернардович, что Вы зря подозревали меня, если не в распространении неверных сведений, то скороспелых и легкомысленных выводов. Я достаточно уважаю того, о ком идет речь, чтобы распространять о нем сплетни. Я бы не стал даже затрагивать вопроса, если бы сведения не исходили из столь авторитетного источника. Да, наконец, я бы не стал распространять сомнительных сведений и в силу политической вредности этого. Скажу больше. Даже об этом документально мне известном факте я до сих пор сообщил только Вам и Льву Семеновичу. По этим же соображениям я намеренно ничего не писал Вам и Леониду Петровичу, несмотря на то, что после личной беседы с ним мне стало ясно, что он уже отошел от нашего движения, по крайней мере, на данной стадии. Как видите, я в этих вопросах очень лоялен (может быть, даже больше, чем следует).
А теперь перехожу к основному вопросу. Вначале я думал, что мне придется пространно отвечать Вам, благодаря чему и задержался с ответом на целую неделю. Но сейчас я не вижу потребности в большом количестве строк.
Вы пишете: «поскольку мы стоим на точке зрения реформы, а не революции, то без того, чтоб в самой партии и даже в аппарате нашлись силы, борющиеся за реформу, никакой реформы быть не может».
Отвечаю: я с этим согласен. Да и нельзя не согласиться с этим потому, что мы делаем ставку не на потрясения или катастрофы, не на вторую революцию, а на исправление политики посредством партийной, а через это и государственной реформы. Только так стоит вопрос. Вы помните примеры Льва Давыдовича с Переедем. Да, мы Переели советского государства. Цепь нынешнего политического режима в Англии проходит через такие звенья: Чемберлен, Макдональд, Персель. Макдональд без Перселя ничто. Персель связан с массами, но Персель — реформист. Когда всеобщая стачка в Англии грозила превратиться в большой революционный пожар, Персель помогал Макдональду тушить этот пожар. Так и мы. Мы говорим, что происходит сползание с рельс пролетарской политики, что пролетарская диктатура у нас, испытывая жесточайшее давление чуждых классов, значительно ослабляет силу своего сопротивления, что все это таит в себе величайшие опасности, но т. к. мы не считаем, что давление капиталистических сил уже привело к перерождению власти, к утрате ее рабочего характера, то мы не зовем пролетариат к новой революции и боремся за реформу. Так мы ставим вопрос не из дипломатии и трусости, конечно, а из глубокого нашего убеждения, что дело поправимо. Стало быть, мы реформисты.
Всякий, кто по этому основному вопросу держится иного мнения, кто, подобно друзьям Вл. М. Смирнова, считает, что основные процессы (которые развиваются пока как подспудные, о которых мы предупреждали и предупреждаем партию и рабочий класс) уже завершены, что ВКП стала оппортунистической партией и что над ней надо поставить крест,— тот не может считать себя выразителем взглядов оппозиции и должен или стать на нашу точку зрения, или уйти к Вл. Смирнову. Так смотрю я на этот вопрос.
Но есть ли, спрашивается, в нашей среде люди, расценивающие положение вещей так, как только что сказано. Да, есть. Но, по-моему, это одиночки, а по-вашему, вся наша молодежь. Вот здесь у нас с Вами разногласие есть. А когда Вы пытались заподозривать меня в ультралевизне, то ведь это же, право, смешно, и на этом можно не останавливаться. Надо ли бороться с носителями не наших (и опасных) взглядов. Безусловно, надо. И я веду посильную борьбу. Но отсюда, от борьбы с отдельными, сбивающимися с правильной линии товарищами до отрицания правой опасности в наших рядах, когда мы стоим накануне тяжелого удара именно с этой стороны (отход Л.П.С[еребрякова], эволюция взглядов Е.А.[Преображенского]), до намеков на заигрывание Л [ьва] Д[авидови]час молодежью до перспектив «секты ленинцев» (Е. А.), до «опасности ревизии Ленина слева» и пр. и пр. — далеко. Вот здесь-то и заложены наши с Вами расхождения.
Вы пишете, что я по-вашему должен был бы «признать опасность и слева и справа». Совершенно правильно. И я это признаю и в письме, на которое Вы отвечаете, об этом писал. А вот Вы, как я уже Вам заявлял, признаете только опасность «слева» (с моей точки зрения, сильно преувеличивая ее) и совершенно не замечаете опасности справа. Кстати, Вы пишете: «На мое утверждение, что у нас в оппозиции опасность слева, а не справа, Вы отвечаете совершенно по-детски указанием на колебания товарищей Ищенко и Теплова и на неизвестное мне письмо... к Л.Д.[Троцкого], которое Вы определяете как совершенно «пятаковское с оттеночком сафаровщины».
На это я Вам скажу: прежде всего почему-то Вы опустили стоявшее у меня имя Серебрякова, а затем почему это перечисление в подтверждение существования левой опасности трех имен Вами не является «детским указанием», а перечисление мною — да является (как говорят местечковые евреи).
В письме к тов. Абрамскому Вы говорите о том, что Лев Дав[идович] не видит опасности ультралевизны и не хочет с нею бороться. Это не совсем верно. Когда Л.Д.[Троцкий] из письма в письмо разъясняет, как должна относиться оппозиция к тому, что сейчас происходит, когда он пишет «Что же дальше?»[447], с которым Вы солидаризируетесь, и заявление конгрессу, которое Вы подписываете, то это, по-моему, и есть (наряду с другим) борьба с ультралевизной. В одном из своих писем Л.Д.[Троцкий] пишет:
«Сдвиг в политике ВКП и К[оммунистического] И[нтернационала] будет иметь крупнейшее значение и может стать даже исторической вехой».
«...Недопустим формально отрицательный подход к левому сдвигу: «ничего, мол, не произошло, одни махинации, все останется по-прежнему».
«Нет, произошли и происходят крупнейшие события: сдвиги в партии отражают глубокие сдвиги в классах, многое говорит за то, что накопившееся количество готовится перейти в некоторое новое качество. Конечно, в этом процессе будут еще свои подъемы и спуски. Но ясно одно: даже и немногочисленные кадры, если они вооружены ясным пониманием обстановки в целом, если они насквозь проникнуты пониманием своей исторической миссии и если они в то же время умеют или учатся пойти в ногу с прогрессивным движением в партийной массе и рабочем классе... такие кадры могут сыграть в нынешнем и в неизбежном переломе решительную роль» и т. д. в таком же духе, (из письма Л.Д.Троцкого от 17 июля с. г.).[448]
Разве это не борьба с «левой опасностью»? Я допускаю, что Л. Д[авидови]чу просто неизвестны вывихи отдельных товарищей и что если бы до него дошли такие письма, как письмо к Вам Нечаева, Рубашкина и др[утих], то он реагировал бы на них соответствующим образом.
Далее, Вы указывали на то, что Лев Д[авидович] в своем заявлении конгрессу «не дотронулся до самого главного проверочного средства левого курса, а именно: положения рабочего класса». Справедливое указание. Но я думаю, что Л.Д.[Троцкий] не по несогласию или забывчивости не включил этого вопроса в свой документ, а в силу общей нашей беды. Ведь мы очень мало знаем, вернее ничего почти не знаем о материальном и бытовом положении рабочих. Я вот видел Ваше письмо, в котором Вы зло ругались по этому поводу. Целиком поддерживаю Вас в данном случае.
Это, пожалуй, все, что я смог высказать в ответ на Ваше письмо. Когда я писал, я не собирался ни увертываться, ни играть в прятки. Есть ли здесь что-либо не наше, «децистское» или от какого-нибудь самобытного «уклона» от общей нашей линии — судите сами.
Вы прилагали копии Вашего письма товарищам Абрамскому и Рубашкину. Я, в свою очередь, разошлю их некоторым нашим друзьям. Кстати, с письмом Вашим Рубашкину, высказавшемуся за организацию второй партии, я целиком и полностью согласен, чего не могу сказать о письме Абрамскому, с рядом мест которого я не согласен.
Что же касается Вашей работы о демократической диктатуре, то не входя пока что в оценку ее по существу, должен откровенно заявить, что мне не нравится самый факт появления этой работы и тем более в данное время. Простите, друг, но Вы, по-моему, надумываете опасность ревизии Ленина слева. Такой опасности у нас нет. А вот опасность от самой постановки этого вопроса — неоспорима. Ведь т[ак] наз[ываемый] «исторический троцкизм» является главным пугалом в руках наших противников и той удочкой, на которую ловятся не только простаки из «монолитчиков», а иной раз и наши единомышленники. Нельзя забывать и того, что все отходящие от оппозиции начинают с указания на «возрождение исторического троцкизма», а докатываются до проработки нас в стиле Стецкого и Марецкого, Слепкова и Ярославского.
Вам ведь хорошо известно, что никто из нас нигде и никогда не солидаризировался со взглядами Льва Дав[идовича] в период первой революции и никто из нас не считал себя хотя бы в какой-нибудь степени ответственным за теорию «перманентной революции». Так на это смотрел и сам Л.Д.[Троцкий] . Только Вы составляли исключение и публично защищали дооктябрьскую концепцию тов. Троцкого. И я очень жалею, что именно Вы начали воскрешать старые и так «проработанные» в последние годы разногласия по вопросу об оценке движущих сил революции. Я глубочайше убежден, что Вы совершили большую ошибку, т. к. не сомневаюсь, что Ваша «переоценка ценностей», вернее заявление об этой переоценке, да еще с намеками на «ревизию Ленина слева» принесет величайший вред нашему движению.
