Лев Ельницкий - Великие путешествия античного мира

Гомеровский эпос, как произведение чисто художественное, не мог включить в себя конкретные элементы географии первоначальных сказаний аргонавтики, а сохранил лишь ее сказочные черты. Мы узнаем, однако, из более поздних пересказов, что золотое руно, ради которого пускаются в плавание греческие герои-аргонавты, символизирует находящиеся где-то вдалеке драгоценные металлы. Сказочная страна Колхида, в которую плывут аргонавты, именем своим перекликается с греческим наименованием меди — халкос.

В своих блужданиях по морям аргонавты прибывают на остров Эталия, находящийся близ западных берегов Италии и отождествляемый с островом Ильва (Эльба)[7], знаменитым в древности своими выработками железной руды — материальной основой древнеэтрусской культуры. Присутствие в сказании об аргонавтах легенды о происхождении янтаря, служившего в древности предметом широкого спроса и доставлявшегося в Средиземноморье с берегов Балтики, также показательно в отношении определения целей и задач древнего мореплавания.

Однако при знании этих отдельных конкретных черт легенды о плавании аргонавтов у нас нет возможности восстановить общие географические представления ее древнейших творцов. Мы можем лишь думать, что все предприятие аргонавтов представлялось плаванием по Океану и мыслилось как путешествие в потустороннем мире. Отдельные замечания толкователей этой легенды из числа наиболее древних греческих географов и мифографов VI–V веков до н. э. (Гекатея, Ферекида и др.) удостоверяют, что истоки рек Фасиса (Риона), Нила, Истра (Дуная), по которым плавали аргонавты, лежат на Океане или в непосредственной близости от него. Это представление и позволило аргонавтам, плывшим в Океан по реке Фасису, возвратиться в Средиземное море по Нилу, как рассказывал в утраченной эпической поэме Гесиод, поэт VIII–VII веков до н. э.

Океан, таким образом, представлялся древним грекам в виде таинственного водоема, из которого истекали все моря и все реки. Выразители этих географических представлений из числа древнегреческих ученых продолжали существовать еще и в то эллинистическо-римское время, когда, казалось бы, реальный географический опыт не оставлял более места для подобных фантазий. Но они, излагая древние мифы, находили выход из области действительности в область мечтаний, признавая наличие подземной связи у тех или иных морей и рек с Океаном. Такого рода уступки мифологии имеются даже и у величайшего философа древности — Аристотеля (384–322 до н. э.).

Полное отрицание существования мифического омывающего со всех сторон сушу Океана было высказано впервые еще в VI веке до н. э., когда у ионийских географов понятие Океана было заменено выражением «Внешнее море».

О том же, что все водные пространства, в том числе и океанские, окружены со всех сторон сушей, думал еще во II веке н. э., в пору наивысшего расцвета древней географической науки, знаменитейший географ Птолемей; он исходил, разумеется, не из практических знаний, а из теории, представлявшейся ему, однако, вполне научной и гораздо более правдоподобной, чем допущение существования полусказочного вселенского Океана. Утверждая это, он вступал в прямое противоречие с данными эллинистической науки, основанными на географическом опыте эпохи Александра Македонского и всех предшествующих времен, подытоженном и осмысленном великим александрийским физиком и географом Эратосфеном (276–194 до н. э.). По представлениям Эратосфена, земная суша была окружена океаном, но уже не мифическим и потусторонним, а реальным водным пространством, вовсе при этом не безграничным. Эратосфен представлял себе земную поверхность шарообразной и впервые научным способом измерил длину земного меридиана, совершив при этом лишь сравнительно небольшую ошибку против нынешних исчислений. Не приходится, однако, забывать того, что земная поверхность фактически была известна в древности лишь на очень небольшом протяжении с запада на восток (от Гибралтарского проливало реки Ганг) и того менее с севера на юг (от острова Туле, отождествляемого с западной частью Скандинавского полуострова, и до острова Тапробана — Цейлона). При этом знание об отдаленных местностях основывалось и в эпоху Эратосфена, да и гораздо позже, лишь на единичных и довольно туманных, не лишенных сказочного элемента описаниях, которые далеко не всеми принимались на веру.

Поэтому-то позднее Птолемей и считал возможным настаивать на вероятности соединения Ливии (африканского материка) с Европой где-то далеко на западе и с Азией где-то далеко на востоке. Многие же из предшественников Птолемея считали Ливию (Африку) окруженной со всех сторон морем. В доказательство этого приводились рассказы о якобы кругосветных плаваниях или другие, подтверждающие их мнение, соображения и факты.

Именно отношение к описаниям океанских плаваний, служившим источником для географических теорий, делило древних ученых-географов на два противоположных лагеря: признающих или отрицающих существование единого и омывающего земные материки океана. Спор этот проходит через всю древность, начиная с Анаксимандра (610–546 до н. э.), составителя древнейшей греческой карты мира, восстанавливаемой ныне лишь предположительно, и Гекатея из Милета (жил на рубеже VI и V веков до н. э.), составителя древнейшего «Землеописания» (дошедшего до нас лишь в кратких отрывках), об общих соображениях которого мы можем судить лишь по географическим представлениям младших его современников — Эсхила (525–456 до н. э.) и Геродота (484–425 до н. э.)

Древнейшие сообщения об океанских путешествиях, с которыми мы познакомимся ниже, позволяют получить довольно полное и в то же время объективное представление о тех фактических данных, какими располагала древняя география и на основании которых складывались господствовавшие в ней общие представления о земной поверхности.

ДРЕВНЕЙШИЕ ПЛАВАНИЯ

ПО ЭРИТРЕЙСКОМУ МОРЮ

И ИНДИЙСКОМУ ОКЕАНУ

Страны Ближнего Востока, в особенности Месопотамия (междуречье Тигра и Евфрата), с глубокой древности были связаны с бассейном реки Инд. Об этом свидетельствует известная близость материальных памятников Мохенджо-Даро и Хараппа — древнейших культур эпохи металла в Индии — и некоторых символических знаков древнеиндийского письма к соответствующим памятникам письменности и культуры древнего Двуречья.

Однако пути связей древнеиндийской культуры с культурой Шумера в точности еще не прослеживаются.

Предположительно можно говорить о большей реальности морских связей, поскольку сухопутные должны были затрудняться значительными пустынными пространствами, преодоление которых даже для привычного к лишениям и обладавшего хорошим хозяйственным обеспечением войска Александра Македонского в IV веке до н. э. оказалось сопряжено с весьма большими потерями и лишениями.

Во всяком случае, древневавилонские и древнеассирийские документы не содержат свидетельств о подобных связях и не рассказывают о каких-либо путешествиях в Индию.

Древнейшие данные, позволяющие допустить проникновение ближневосточных купцов-мореплавателей столь далеко на восток, относятся к финикийцам и содержатся в Библии.

Книга Царств, III, 9, 27: «Царь Соломон построил корабли в Эзион Гебере[8], около Элота на берегу Красного моря в земле Эдома [область племени эдомитян (или идумеев). Расположена на территории нынешней Иордании.]. И Хирам [Хирам I (969–936 дон. э.) — царь древнефиникийского Тира] послал на тех кораблях вместе с рабами Соломона своих рабов, искусных в мореплавании. Они пошли в Офир и взяли там четыреста двадцать талантов золота, которое привезли царю Соломону. (10, 11) Корабли Хирама, привозившие золото из Офира, привезли также из Офира великое множество сандалового дерева и драгоценных камней. Царь сделал столбы из сандалового дерева в доме Господа и в доме царя и арфы и псалтыри для певцов. (10, 22) Ибо царь имел на море корабли Таршиша[9] вместе с кораблями Хирама. Раз в три года прибывали корабли Таршиша и привозили золото и серебро, слоновую кость, обезьян и павлинов [одно из разночтений оригинала, вместо «павлины», содержит «рабы»]. (22,48) Иосафат [древнеиудейский царь (876–851 до н. э.)] построил корабли Таршиша, чтобы плыть в Офир за золотом, но он не поплыл туда, потому что корабли разбились в Эзион Гебере».

Книга Царств рассказывает о торговых путешествиях во времена царя Соломона (X век до н. э.) финикийских купцов из города Тира (быть может, и из города Тарса в Малой Азии, хотя следует думать, что выражение «корабли Таршиша» в данном контексте определяет лишь тип судов) в страну Офир, расположенную на юго-востоке от царства Израиля, в которую попадали по Красному морю, но отождествление и точная локализация которой представляются довольно сложными. Корабли финикийского царя Хирама и израильского царя Соломона, а позднее, видимо, также и иудейского царя Иосафата отправлялись из Эзион Гебера (у современного залива Акаба близ одноименного порта на Красном море) в трехгодичное плавание на поиски золота и других изысканных восточных товаров. Древнеарамейские наименования этих товаров сближаются в современной науке с соответствующими санскритскими словами. Самое наименование Офира сопоставляется с названием древнего племени абхира, помещаемого в Северной Индии. Однако по другим предположениям Офир следует искать в Омане (на юго-востоке Аравии), на острове Мадагаскар или на юго-востоке Африки.