Карл Барц - Свастика в небе. Борьба и поражение германских военно-воздушных сил. 1939–1945 гг.
Капитан кивнул и велел одному из подчиненных показать немцу дорогу. Он отошел от стола, чтобы позволить Хёнмансу пройти. В этот момент майор Рейнбергер, который, съежившись, тихо сидел на стуле, вскочил, схватил бумаги и швырнул их в печь, которая обогревала караульное помещение. Но бельгийский капитан среагировал мгновенно — толкнув немца в сторону, он запустил руку в печь, вытащил связку бумаг и, бросив ее на пол, сбил пламя.
Все это произошло в течение секунды. Бельгийский капитан обжег руку и теперь яростно набросился на немца, который не сделал ни малейшей попытки защититься. Он лишь опустился обратно на стул и закрыл лицо руками. Бельгиец, которому обожженная рука причиняла немалую боль, гневно осыпал его бранью. Рейнбергер поднял голову, по его щекам текли слезы.
— Верните мне пистолет, — сказал он. — Позвольте покончить с этим. В любом случае со мной все кончено.
Хёнманс, который все еще оставался в комнате, попросил:
— Оставьте его в покое. У него неприятности, и вы сделали бы то же самое на его месте.
Немного успокоившись, Рейнбергер извинился, но затем попробовал выхватить пистолет из кобуры бельгийца. Тот сердито отбросил его назад на стул.
— Сидите смирно, — сказал он резко. — И не думайте, что вы хитрее всех, вокруг тоже не дураки.
— Мне жаль, — пробормотал Рейнбергер. — Я лишь пытался исполнить свой долг, как вы исполняете свой. Я потерял все. Мне не будет никакого прощения. Я хотел использовать ваш пистолет для себя, а не против вас.
И он снова обхватил голову руками.
Тем временем гудели телеграфные провода. Около полудня о произошедшем узнала бельгийская разведка. В четыре часа прибыл бельгийский майор. Он тщательно просмотрел обугленные бумаги и сразу понял, что это план внезапной атаки на Голландию и Бельгию. Но что, если все это преднамеренно организованный трюк, чтобы передать бельгийцам дезинформацию? С ходу невозможно было ответить. Майор связался с Генеральным штабом Бельгии, и в семь часов появились несколько офицеров, чтобы доставить двух немцев и захваченные документы в Брюссель. Майор Рейнбергер молчал в течение всей поездки. Он был погружен в тягостные мысли.
Бельгийские власти перевели документы быстро. Часть оригинальных документов была уничтожена. В частности, имелись ссылки на отдельные карты, которые отсутствовали. В наличии имелись фрагменты трех документов, всего около десяти машинописных страниц. Одним из них, как оказалось, была инструкция для 2-го воздушного флота, и в ней содержалась детальная и точная информация относительно расположения бельгийских сил на линии Антверпен — Льеж. Затем следовала информация о том, что наступление начнется между Северным морем и Мозелем, через Голландию, Бельгию и Люксембург. Перечислялись задачи VIII авиакорпуса под командованием Рихтхофена[8]: в первый день наступления его «Штуки»[9] должны были прикрыть районы высадки парашютно-десантных частей 7-й авиадивизии. Действуя совместно с 6-й полевой армией, главные силы «Штук» должны были атаковать голландские и бельгийские наземные части в районе Мааса. Бельгийские силы на правом берегу Мааса должны были быть уничтожены.
Второй документ имел отношение к задачам парашютно-десантных частей 7-й авиадивизии. Всего в нем были упомянуты пять районов высадки, имелись римские цифры, которыми, очевидно, обозначались позиции, отмеченные на отсутствующих и, вероятно, уничтоженных картах. Третий документ был подписан генералом Штудентом, командующим парашютно-десантными частями. В нем говорилось о вероятных силах противника и о том, что он, скорее всего, уничтожит ряд мостов и т. п., чтобы остановить немецких оккупантов.
В целом власти Бельгии были склонны думать, что эти документы подлинные, а не дезинформация, преднамеренно им подброшенная. В это время в Брюсселе оказался бельгийский военный атташе в Берлине, полковник Гётхальс, и документы были показаны ему. Тщательное изучение убедило его в том, что они подлинные и то, что они попали в руки к бельгийцам, было фантастическим стечением обстоятельств.
Документы вызвали в Брюсселе потрясение. Лишь незадолго до этого Гитлер торжественно объявил, что не имеет намерений нарушать нейтралитет Голландии и Бельгии, но теперь были доказательства, что он преднамеренно лгал.
Кстати, эти планы подтверждали предположения бельгийского Генерального штаба о готовящемся наступлении по двум направлениям, от Маасейка к Брюсселю и от Сен-Вита к Шиме[10]. Также через бельгийское генеральное консульство в Кёльне было получено предупреждение о том, что будет еще один удар через Арденны к Кале, но первоначально его не приняли в расчет.
11 января о сенсационной находке были проинформированы король Бельгии и его министр обороны. В тот же самый день военно-воздушный атташе Германии в Гааге, генерал Веннингер[11], прибыл в Брюссель и официально потребовал, чтобы ему немедленно позволили увидеть двух задержанных немецких офицеров. Бельгийцы согласились организовать встречу на следующий день, чтобы тем временем установить микрофоны в комнате, где это свидание должно было состояться.
На следующее утро, в десять часов, генерал Веннингер получил возможность увидеть двоих арестованных в казарме местной жандармерии.
— Вы смогли уничтожить документы? — был его первый вопрос.
Оба офицера уверили его, что все документы, за исключением нескольких фрагментов, уничтожены. Немедленно после этой встречи Веннингер отправил в Берлин телеграмму: «Рейнбергер заявил, что сжег почту. Остатки малозначимые».
Теперь бельгийцы были твердо убеждены, что немецкое наступление должно начаться в ближайшее время, и стали предпринимать упреждающие меры: была усилена оборона Мааса; в Арденнах сооружались заграждения; усилены части, охранявшие аэродромы.
Тем временем король Бельгии решил, что необходимо проинформировать о содержании захваченных документов британский, французский и голландский Генеральные штабы. Полковник Хотекур, французский военный атташе, был вызван во дворец, где его принял генерал ван Оверстраэтен, который сообщил, что бельгийское правительство обладает некоторыми детальными документами величайшей важности.
— Эти документы были частично уничтожены, но того, что осталось, вполне достаточно, вы сами сможете в этом убедиться. — С этим он вручил ему машинописный конспект документов, не сказав при этом, как бельгийское правительство получило их. — Я передаю вам эту информацию по поручению его величества, чтобы вы передали ее своему главнокомандующему — и только ему. Учитывая тот факт, что немцы, очевидно, намереваются нарушить наши границы, эта информация должна быть в распоряжении тех вооруженных сил, чьи правительства гарантировали неприкосновенность наших границ.
Французский полковник немедленно отправил эту информацию вместе с рапортом о вопросах, обсуждаемых на этой встрече, в штаб французской армии в Винсенне. Генерал Гамелен[12], французский главнокомандующий, сразу же созвал военный совет, который состоялся утром 12 января. К этому моменту в Винсенне уже было известно, что документы захвачены у немецкого офицера, который совершил аварийную посадку на территории Бельгии. Информация, содержащаяся в документах, также стала сенсацией и для французов.
В ходе состоявшегося обсуждения полковник Риве, шеф французской военной разведки, указал, что никаких передвижений, говорящих о том, что немцы готовятся к наступлению в ближайшем будущем, пока еще не отмечено, но сразу добавил, что, учитывая характер Гитлера, весьма возможно, что немцы начнут внезапную атаку без больших предшествующих приготовлений. Действительно, было маловероятно, что немцы позволят пройти много времени между решением начать наступление и его фактическим началом, прежде всего для того, чтобы застать свои жертвы врасплох.
Гамелен и его генералы захотели увидеть оригиналы документов или их фотокопии, чтобы составить собственное мнение относительно их подлинности, потому что, в конце концов, эти документы могли быть не более чем детальным исследованием отдельных возможностей… Любой Генеральный штаб проводил подобные исследования. И едва ли можно было оценить их действительную ценность без дальнейших хлопот.
Но Гамелен не использовал представившийся шанс, и 1-й армейской группе было приказано оставаться в состоянии полной боевой готовности до дальнейших распоряжений, так же как и некоторым другим соединениям. Французские военно-воздушные силы тоже получили предупреждение. Но большего в тот момент сделано не было, поскольку Гамелен все-таки не смог полностью избавиться от подозрения, что немцы могли подбросить ему эту информацию преднамеренно.
