Сергей Воропаев - Энциклопедия Третьего Рейха
В математике есть понятие оператора и операнда. Оператор — это тот, кто, а операнд — тот, кого или кем. Я оставлю в стороне вопрос об операторах: от жрецов, магов, героев и мессий через императоров, царей, фюреров, дуче и «вождей» — к мировым заговорам и ОБСЕ. Восходящим ряд не назовешь. Что ж, кесарю — кесарево, оператору — операндово. Поэтому от племен, народов и наций мы, посредством демократии, приходим к массе и далее — к вершине социальной абстракции — электорату. От вековых традиций, глубинной обрядности — к избирательным урнам, от надежды быть услышанными — к праху шуршащих бюллетеней. При всем при том, демократия может быть властью народа — но только там, где есть то, чего власть — народ. Электорат же обязан довольствоваться электией из чабана и пастуха.
Проклятье переходных времен заключается в том, что народа уже нет, а электората — еще; и котел истории распирает масса, самый реагентный компонент в процессе общественной трансмутации. Эта масса, подогретая огнем страданий и обид, становится чрезвычайно восприимчивой к новому логосу и амбивалентной к его знаку. Тогда крохотное семя, скажем, в виде ефрейтора с пронзительным взглядом и косой челкой, в этом котле разрастается до исполинской фигуры вождя, который призван пустить время галопом или обратить его ход: цель одна — создание (воссоздание) народа по образцам гипотетического светлого будущего или мифического прошлого.
Демиург Третьего рейха, Адольф Гитлер, в качестве инструмента нового творения выбирает древнегерманский эпос, Вагнеровские оперы, расовые теории Гобино, Чемберлена, Либенфельса и мадам Блаватской; карнавальную практику большевистской России и орденский принцип организации партийной элиты. Даже такое далекое историко-географическое явление как Орда, и та нашла свое место в нацистской иерархии власти. Вспомним еще одного демиурга, ковавшего в Гулаговских кузнях "человека нового типа". От частого сравнения двух вождей уже рябит в глазах, но в их политических портретах, рисуемых уполномоченными исследователями все отличия свелись к форме усов, главное же — забылось. Феномен Гитлера — результат демократического выбора масс, а лидерство Сталина — итог внутрипартийной борьбы.
В эпоху становления нацистского государства верховенство Гитлера было абсолютным, "ночь длинных ножей" нельзя рассматривать как устранение конкурентов в борьбе за власть. Рем и его штурмовики мешали не фюреру — а СС, лично Гиммлеру и высшему военному командованию. Гитлер предпочел профессионализм и дисциплину стотысячного рейхсвера трехмиллионной банде штурмовиков, анархическому хутору СА — строгую архитектуру СС.
Что касается Сталина, то в лице старых большевиков, отец народов уничтожал принципиальную нелегитимность большевистской власти, свидетелей ее далеко не героического происхождения. У мифа нет и не может быть живых очевидцев, ему не нужны апологеты, тем более — критики. Миф не нуждается в доказательствах, в нем просто живут.
В противовес большевистскому мифу светлого будущего со всеобщим равенством, патронируемым вождем, объединившем в себе черты солнечного божества и мистического праотца, миф национал-социализма обращен вспять к героическому прошлому ариев — и принципиально отстаивает идею неравенства с ярко выраженным превосходством нордической расы и, прежде всего, германцев. Заметим, что господство нордического сверхчеловека не устанавливается, а восстанавливается, сам же "белокурый бестия" дистиллируется в процессе биологического скрещивания особей, сохранивших в своих хромосомах арийские гены. Нацистский вариант "общего дела" извлекал совершенного предка не из могил, а из крови. Гиммлер, шеф СС, в силу своих фермерских привычек выводил сверхчеловека наподобие новой породы рогатого скота. С этой целью высшее руководство СС контролировало все браки своих членов, поощрялось даже рождение бастардов, разумеется, от образцовых самцов "черного ордена". Налицо еще одно различие в методах двух диктаторов: Сталину годился любой материал для "человека нового типа" вся надежда возлагалась на перековку. Человек, заметим, был не последним звеном в нисхождении принципа «перековки»: Лысенко довел методы воспитания до уровня растений, и странно, что не нашлось металлурга, который бы стал «воспитывать» металлы. Гитлер в выборе исходного материала был более щепетилен, при этом расширение шло не по горизонтали, как в Советской России (господство пролетариата всех стран), а по вертикали (все арийцы класс господ). Таким образом, общественные противоречия, по крайней мере в теории, снимались общей для всех социальных слоев целью — установлением (восстановлением) господства немцев. Так чего же хотел Гитлер — мирового владычества Германии? Внешне, как будто бы да.
Если бы не одна фраза, сказанная им Шпееру на пороге катастрофы: "Если войну не спасти, народ тоже должен погибнуть. (…) Ибо народ оказался слабым, и будущее принадлежит исключительно восточному народу, как более сильному". Выходит, Германия в пору цветения национализма была прекрасной, но далеко не единственной невестой для предстоящей мистической свадьбы нации и вождя. Не Германия, не личная власть и новый порядок, а Сверхчеловек — плод от этого брака — вот альфа гитлеровских устремлений. Война, истребление "низших рас", чудовищные эксперименты над узниками концлагерей, — увы, не психическая патология вождя, его присных и зараженного ими народа, а жутковатое подобие банальной санобработки жизненного пространства для новых сверхлюдей. Жестокость как рутина, как ежедневный ритуал бритья и умывания, стала тем самым Рубиконом, через который не посмели перешагнуть судьи Нюрнберга.
И хотя преступники были наказаны, главной цели Суд народов не достиг: зло не осознало себя таковым и его вершители лезли в петлю с невинными глазами.
Здесь можно поставить точку или вопросительный знак, оставляю выбор читателю, и если он перешагнет через оксюморон "зла с невинными глазами", можно считать, что все вышесказанное имело какой-то смысл.
Итак, перед вами, читатель, энциклопедия Третьего рейха. А энциклопедии, как известно, оперируют фактами. Вопросы, гипотезы и предположения в них неуместны, поэтому никаких мотивов, движущих сил, источников и составных частей вы здесь не найдете. Ту часть проблемы о генезисе Третьего рейха, его метафизике и мистике, которая по моему мнению остается актуальной и в настоящее время, я по мере сил и места попытался обозначить в этом предисловии.
Увлечение фюрера и его ближайшего окружения оккультными науками, обряды и ритуалы СС, подлинный смысл исследований Аненербе в настоящей Энциклопедии должным образом не освещены. Но вряд ли это может считаться недостатком для однотомного издания: оккультизм и Рейх — тема настолько обширная, что требует не меньшего объема и предельной разборчивости составителя. Документов тайные ордена, как известно, избегают, поэтому исследователи эзотерической линии в истории Третьего рейха часто восполняют их догадками, гипотезами и аналогиями. Мы знаем (и это в Энциклопедии есть!), что Гитлер стал вегетарианцем в конце 20-х, что он был знаком с Хаусхофером и его геополитикой; со слов Г. Раушнинга известны его высказывания о грядущем сверхчеловеке, о создании организации по типу тайных орденов с тщательно разработанными ритуалами и степенями посвящения. Можно посмотреть документальные кадры о зародыше государства СС, замке Вевельсбург, отметить неслучайность круглого стола, двенадцати кресел вокруг него, наличие зала героев и святилища с алтарем, недвусмысленно предназначенном для чаши Грааля. Каждая мелочь интерьера несла в себе символический смысл, даже выбор материала для обивки стен дуб — наводит на мысль о культовом предназначении замка. Нелепые, подчас наивные и, если бы не чудовищность использования живых людей в качестве подопытных кроликов, где-то смешные эксперименты, проводимые Аненербе в концлагерях, шли вразрез с наукой ХХ века, зато более или менее согласовывались с оккультным учением об энергетических уровнях человека и о невидимых каналах передачи загадочных полей. Читатель, не мыслящий себе существование Третьего рейха без оккультного фундамента, подтверждение своим догадкам может найти в догадках Повеля и Бержье, изложенных ими в одной из глав "Утра магов", а также в доступной и, что радует, выдержанной работе Фрэнсиса Кинга "Сатана и свастика", настоятельно рекомендуемой автором этого предисловия. Из неимоверного количества трудов, посвященных феномену нацизма, в библиографии к настоящему изданию перечислены те, что стоят к первоисточнику ближе всего. Поэтому неудивительно присутствие в списке аутентичных работ нацистов, хотя добыть их, предупреждаем, будет нелегко.
Внимательный читатель заметит, что баланс Восток-Запад в данной Энциклопедии несколько смещен в сторону Запада, особенно в статьях, связанных со Второй мировой войной. Составитель в своей работе опирался в основном на англоязычные источники, и, думаю, что в целом это оказалось полезным для Энциклопедии.
