Владимир Слободин - Белое движение в годы гражданской войны в России (1917-1922 гг)
Б. Пирс, например, в рецензии на эту книгу полагает, что лучше бы она вовсе не была опубликованной.[16]
Лучше других справились с исследованием внутренней и внешней политики белых правительств Д. Дэйси и П. Кенез.[17] Эти научно аргументированные работы — на сегодняшний день лучшее, что написано историками специально по данной проблеме.
С конца 50-х начала 60-х годов к изучению истории российского противобольшевистского движения обратились и отечественные историки.[18]
Достоинство их работ заключается в том, что в них в научный оборот введено много ранее неизвестных общественности фактов, связанных с деятельностью противостоявшего большевикам лагеря. Но наряду с этим они грешат излишней тенденциозностью и односторонним подходом к оценке событий и явлений гражданской войны.
Последний этап изучения истории белого движения связан с концом 70-х серединой 90-х годов и характеризуется, с одной стороны, более углубленным подходом к изучению проблем белого движения, с другой, определением его места в противобольшевистском лагере. Работы отечественного историка Г. З. Иоффе[19] содержат большой фактографический материал об оппозиционном движении курсу Временного правительства весной и летом 1917 г. и белом движении в период гражданской войны. Автор достаточно близко подошел к определению подлинных истоков белого движения, но, как представляется, уделяет излишнее внимание так называемому «скрытому монархизму» его вождей. Монархические настроения отдельных из них он склонен экстраполировать на все белое движение и таким образом выставить его в качестве партийного монархического течения. Это утверждение сомнительно, так как монархическая партия не возглавляла ни противников Временного правительства, ни белое движение.
В работах С. В. Карпенко, Д. А. Волкогонова, В. Д. Зиминой, В. П. Федюка[20] сделан дальнейший шаг в изучении подлинной истории белого движения, введен в научный оборот широкий круг источников. Но авторам в освещении событий не удалось избежать прежних стереотипов из наследия острой идеологической борьбы, что не могло не сказаться на объективности их исследований.
Из последних работ американских историков, посвященных событиям 1917–1922 гг., достойны упоминания книги Э. Моудсли и Б. Линкольна.[21] В них много места уделено описанию противобольшевистского лагеря, но, если Моудсли верно оценивает природу российской «контрреволюции» и рассматривает белое движение как самостоятельный фактор гражданской войны, то Б. Линкольн склонен смешивать весь противобольшевистский поток в одно целое под именем «белое движение». Он не проводит каких-нибудь разграничений ни в идеологическом, ни в организационном плане между борьбой социалистов на Волге и Севере России и движениями под руководством Колчака в Сибири, Деникина в южных областях России и Юденича на Северо-Западе. Линкольн называет белыми и эсеровские отряды Чернова, и правительство Комитета членов Учредительного собрания во главе с Вольским, и казаков Дутова и Краснова, а также общественные и политические круги, выступавшие за союз с Германией для свержения большевизма и восстановления в стране монархии. Очевидно это ошибочная концепция. В истории российского противобольшевистского движения не все было так однородно.
Поэтому, видимо, прав Дж. Бринкли, заметивший в статье, посвященной белому движению, что было бы ошибкой клеймить этим ярлыком все противобольшевистские военные и политические организации. Что касается возникновения белого движения, то этот процесс он связывает с провалом усилий умеренных либеральных кругов и социалистов достичь работоспособной коалиции в 1917 г. и предотвратить растущую поляризацию в обществе в связи с действиями большевиков, провоцировавших консервативную реакцию.[22]
Таким образом, несмотря на довольно широкий перечень литературы, в той или иной мере затрагивающей различные аспекты белого движения, в прямой постановке эта проблема пока еще не стала предметом изучения ни отечественных, ни зарубежных историков. Продолжают оставаться недостаточно исследованными причины зарождения белого движения, его идеология, организационная структура, а также место в противобольшевистском лагере.
Цель работы состоит в том, чтобы на базе фундаментальных положений теории научного познания, требований принципов исторической науки научности (объективности) и историзма показать генезис белого движения в годы гражданской войны в России, что окажет помощь преподавателям и студентам высшей школы в более глубоком понимании причин и хода гражданской войны в России.
В основу периодизации истории белого движения автор положил изменения в подходах к России соперничавших в первой мировой войне держав вследствие выхода последней из войны, после окончания боевых действий на фронтах в ноябре 1918 г. и как отражение попыток установления нового мирового порядка державами победительницами в том аспекте, как это отражалось на внутрироссийской смуте.
Таким образом, в истории белого движения можно выделить следующие этапы:
I этап — зарождение белого движения и выработка основ его идеологии (весна 1917 — ноябрь 1917 г.);
II этап — становление белого движения (ноябрь 1917 г. — ноябрь 1918 г.);
III этап — образование «белой России» (ноябрь 1918 г. — ноябрь 1919 г.);
IV этап — упадок и распад белого движения (ноябрь 1919 г. — октябрь 1922 г.).
1. Возникновение белого движения
В результате начавшейся 23 февраля 1917 г.[23] в Международный женский день Февральской революции российская самодержавная монархия рухнула, и не нашлось сколько-нибудь значительных сил, которые выступили бы в ее защиту. Более того, неожиданно в перевороте оказались заинтересованными самые различные круги отечественной общественности: от верхушки армии до интеллигенции, объединенной в партии либерального и радикального направлений. «Безудержная вакханалия, — писал будущий главнокомандующий Добровольческой армией генерал А. И. Деникин, — какой-то садизм власти, который проявляли сменявшиеся один за другим правители распутинского назначения, к началу 1917 г. привели к тому, что в государстве не было ни одной политической партии, ни одного сословия, ни одного класса, на которое могло бы опереться царское правительство. Врагом народа его считали все: Пуришкевич и Чхеидзе, объединенное дворянство и рабочие группы, великие князья и сколько-нибудь образованные солдаты».[24]
Немногочисленные трезвые голоса политических деятелей, предупреждавших о возможном крахе государственности, не были услышаны. Эйфория внезапно открывшихся перспектив захлестнула общественность и страна устремилась по направлению к разрушению своих вековых устоев и хаосу.
Более всего на этом направлении потрудилось образовавшееся в первые дни революции Временное правительство. Хотя интеллигенция, его составившая, готовила себя к этой роли многие годы и имена членов правительства как ведущих оппонентов царского режима были давно на слуху, сколько-нибудь значительного опыта управления страной никто из них не имел. Как вспоминал бывший в то время управляющим делами Временного правительства В. Набоков, они «понятия не имели об основах государственного управления».[25] Все, что они знали и понимали в политике, было почерпнуто в Думе, и под политикой ими подразумевалась, по выражению Р. Пайпса, борьба «с правительственной бюрократией в залах и кулуарах Таврического дворца, обсуждение законодательных предложений и, в критические минуты, обращение к массам».[26]
За все время своего существования Временное правительство больше занималось разрушением старого правопорядка, чем созданием чего-либо нового взамен. В стране, где отсутствовали основные элементы гражданского общества, привыкшей к централизованному управлению и беспрекословному исполнению распоряжений сверху, Временным правительством была сделана ставка на «мудрость народа». И это в тот момент, когда Россия вела беспримерную борьбу с врагом на фронтах первой мировой войны. 5 марта 1917 г.
в развитие принятой по согласованию с Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов 8-ми статейной программы[27] были уволены все губернаторы и вице-губернаторы, с передачей их полномочий председателям губернских земских управ. Данное мероприятие создало в губерниях обстановку безвластия. Следующий шаг — роспуск полиции и жандармерии, как символов государственной власти, привел к тому, что страна осталась без приводных ремней в проведении государственной политики на местах. Таким образом, правительство с первых же своих шагов лишило себя возможности управлять и обеспечивать потребности фронта в людских и материальных ресурсах. Россия пошла верной дорогой к поражению в первой мировой войне и краху всех государственных и социальных институтов.
