Анатолий Кошкин - «Кантокуэн» — «Барбаросса» по-японски. Почему Япония не напала на СССР
одерживала большие победы в операциях начального периода войны, и тогда, когда Германия неоднократно требовала от Японии напасть на СССР». В этом утверждении поразительно то, что его автор был непосредственным участником подготовки провокационных событий на Халхин-Голе, а затем одним из составителей планов вероломного нападения на советский Дальний Восток и Сибирь в 1941–1942 гг.
Мемуары японских «бывших» стали ориентиром для японских историков и пропагандистов правонационалистической ориентации, которые тщатся возложить ответственность за развязывание мировой бойни на другие государства. Их многолетние усилия направляются на то, чтобы опровергнуть выводы Международного военного трибунала для главных японских военных преступников об агрессивном характере японской политики и стратегии в отношении СССР накануне и в ходе Второй мировой войны, о неискренности японского руководства при заключении пакта о нейтралитете с СССР, пособничестве в войне своему ближайшему союзнику — гитлеровской Германии.
Опубликованный в 60—70-е гг. в Японии большой массив сокрытых от Токийского трибунала документов императорской ставки, правительства, генерального штаба армии, главного морского штаба, командования Квантунской армии значительно расширяет доказательную базу выводов международного суда о вероломной политике японского руководства в отношении Советского Союза. Кропотливый перевод с ныне не употребляемого в Японии, довоенного бюрократического языка «бунго» и тщательный анализ этих документов позволили автору разработать и издать в 1989 г. научную монографию «Крах стратегии "Спелой хурмы"». Военная политика Японии в отношении СССР. 1931–1945 гг.». Вышедшая также в Японии, эта монография позволила в известной степени противостоять распространению фальсифицированной версии истории японо-советских отношений накануне и в ходе мировой войны.
Однако прошедшие с тех пор годы не только не ослабили идеологическое противоборство двух стран в области истории, но и привели к ситуации, когда правые силы Японии требуют теперь уже от России чуть ли не покаяния за военную помощь США, Великобритании и Китаю в разгроме сеявшей смерть и разрушения милитаристской Японии. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать передовую статью одной из центральных газет Японии «Санкэй симбун» от 8 августа 2010 г. «Помнить сердцем день агрессии». Цигируем: «9 августа исполняется 65 лет с момента неожиданного нападения в 1945 г. советской армии на Японию в нарушение японо-советского пакта о нейтралитете. Через 19 дней началась незаконная оккупация Советским Союзом северных территорий. Необходимо настойчиво внедрять в сознание школьников, что для Японии 9 августа является "днем агрессии"… Для Советского Союза участие в войне против Японии было реваншем за поражение в японско-русской войне с целью захвата японской территории…
Стремящаяся к возрождению в качестве великой державы Россия, оправдывая эти преступления, намерена отмечать дату подписания Японией акта капитуляции — 2 сентября — фактически как "день победы над Японией". Тем самым агрессия искаженно подается как "справедливая война"… В условиях бездействия японского правительства Россия все более наглеет. При этом можно ожидать, что исторические небылицы и извращения будут продолжаться. А если так, то о заключении японо-российского мирного договора говорить не приходится. Поэтому Япония должна вновь разъяснять всему народу смысл даты 9 августа и решительно разоблачать перед миром ложный характер учреждения в России "дня победы над Японией"».
Со своей стороны и российские ученые должны разоблачать «исторические небылицы и извращения» японской пропаганды. Тем более, что и в нашей стране находятся сторонники подобных реваншистских «концепций». В год 70-летия начала Великой Отечественной войны и 65-летия начала работы Токийского трибунала для главных японских военных преступников автор счел необходимым вернуться к сохраняющим актуальность и политическую значимость проблемам раскрытия подлинной стратегии Японии в отношении СССР в период Второй мировой войны, расширив и дополнив новыми документами и материалами вышедшую два десятилетия назад монографию.
Автор выражает благодарность издательству «Вече» и лично главному редактору Сергею Николаевичу Дмитриеву за публикацию этой книги.
Вместо предисловия
После Октябрьской революции в России враждебность японских правящих кругов в отношении своего континентального соседа на севере значительно возросла. События в России оказали большое влияние на народы капиталистических стран и колоний. Активизировалось революционное движение и в Японии, обострилась классовая борьба, что создавало опасность для сохранения в стране буржуазно-помещичьих порядков. «Уже сам факт создания социалистического государства рабочих и крестьян, факт свержения монархии и капитализма вызвал у господствующих классов Японии беспредельный страх и жгучую ненависть к Советскому Союзу», — отмечали японские историки.
Под воздействием русской пролетарской революции ширилось национально-освободительное движение азиатских народов, что явилось серьезной преградой для осуществления замыслов Японии по созданию обширной колониальной империи в Восточной Азии. Японские империалистические круги, не желая мириться со сложившимся положением, объявили Советскую Россию «самым опасным и злейшим врагом» и начали спешную разработку планов «преграждения пути коммунистической революции на восток от Уральского хребта». Характеризуя положение, сложившееся после Октябрьской революции на Дальнем Востоке, В.И. Ленин указывал на реальную опасность наступления Японии на Россию «в целях занятия… ее территории и свержения Советской власти». В условиях готовящейся интервенции в Россию в Токио стремились, как писала японская пресса, «собственными силами захватить Сибирь, задушить революцию и установить на территории Сибири марионеточный режим».
Первую агрессию против Советской Республики японцы предприняли вместе со своими союзниками по Первой мировой войне. Весной 1918 г. во Владивостоке высадились японские, американские, английские и французские войска. При этом численность японских
войск, принимавших участие в интервенции (в разное время от 72 до 100 тыс. солдат и офицеров), намного превосходила количество вооруженных сил западных держав, посланных на Дальний Восток. Это явилось следствием стремления «пойти на любые жертвы, только бы не опоздать к дележу территории России, который произойдет после вмешательства США, Великобритании и Франции».
После провала вооруженной интервенции и окончания Гражданской войны в России в Японии не отказались от агрессивных замыслов в отношении соседа на севере. Поскольку в Токио считали, что «в будущем СССР во весь голос заявит о себе», ставилась задача «принять меры против разлагающего влияния Советского Союза».
Несмотря на подписание в феврале 1922 г. с западными державами Вашингтонского договора, ограничивавшего возможности японской экспансии на Азиатский континент и в районы Тихого океана, правящие круги Японии рассматривали его лишь как временное соглашение. В японской прессе прямо провозглашалось: «Если наши экономические и культурные начинания в Китае и Сибири будут прекращены, нам уготована участь изолированной и беззащитной островной страны».
На проходивших в 1923 г. совещаниях военно-политического руководства, возглавляемых императором, вырабатывались основы внешней политики и стратегии Японии на последующий период. На них были намечены два главных направления вооруженной экспансии — северное и южное. В качестве вероятных противников определялись СССР и США. Подготовка войны против СССР возлагалась на сухопутные войска, против США — на военно-морской флот. При этом если война против США рассматривалась в те годы лишь как теоретическая возможность, будущая агрессия против СССР приобретала вполне зримые очертания. Подтверждением этого является составление генеральным штабом армии конкретных планов ведения боевых действий на территории Советского Союза.
В 1923 г. был разработан новый план войны против СССР, которым предусматривалось «разгромить противника на Дальнем Востоке и оккупировать важные районы к востоку от озера Байкал. Основной удар нанести по Северной Маньчжурии. Наступать на Приморскую область, Сахалин и побережье континента. В зависимости от обстановки оккупировать и Петропавловск-Камчатский».
Однако выполнение этого плана требовало длительной тщательной подготовки. Интервенция на советский Дальний Восток продемонстрировала слабость боевой подготовки и технического вооружения японской армии. Составители японской «Официальной истории войны в Великой Восточной Азии» признавали, что рассчитывавшие на легкую победу над ослабленной гражданской войной революционной Россией японские генералы «на собственном опыте испытали мощь коммунистического государства в объединении красных идей с военными действиями». Здравомыслящие политические деятели и представители деловых кругов Японии предлагали воздержаться от агрессивных действий против Советского Союза, установить с ним дипломатические и торгово-экономические отношения. При этом считалось, что ради нормализации советско-японских отношений правительство СССР может пойти на серьезные уступки Японии.
