Виктор Суворов - Очищение
5 марта: «Я не понимаю, почему фюрер, имея такой трезвый ум, не может одержать верх над Генштабом, ибо, в конце концов, он ведь фюрер, и он обязан приказывать».
7 марта: «В полдень я провел совещание с компетентными лицами военно-призывных учреждений о радикальном упрощении нашего порядка призыва. Офицеры этих учреждений производят на меня впечатление совершенно неспособных и усталых старцев. И подобные типы в течение всей войны заправляли призывом!»
8 марта: «Кейтель уже приказал держать наготове 110 поездов для эвакуации из Берлина Верховного командования Вермахта и Главного командования сухопутных войск. Эти беглецы никогда не поумнеют. Хотел бы я знать, когда же они примут решение стоять на месте и защищаться». «У нас нет ни в военном, ни в гражданском секторах сильного центрального руководства: все требуется докладывать фюреру, а сделать это вообще бывает возможно лишь в незначительном количестве случаев». Гитлер отдает приказы сам, но между командиром и подчиненными должна быть двусторонняя связь. Командир может отдавать приказы, которые соответствуют обстановке, только в случае, если он обстановку знает. Но может ли каждый командир корпуса, дивизии, бригады, полка, батальона и т.д. добраться-дорваться-дозвониться-достучаться до своего фюрера и обстановку доложить? Возможно ли это?
10 марта: «Рундштедт слишком постарел и очень часто действует по шаблонам Первой мировой войны, а потому вряд ли может совладать с ситуацией, складывающейся на западе». «Как огромен наш руководящий военный аппарат! При такой его численности нет осязаемых творческих решений». «Генерал-полковник Фромм за трусость перед противником приговорен к смерти».
12 марта: «Значительную долю вины фюрер возлагает на Гиммлера». «Гиммлер не оправдал пока доверия как военачальник. Фюрер весьма недоволен им». (За четыре дня до этого, 8 марта, была запись: «Гиммлер держится очень хорошо. Он принадлежит к нашим сильнейшим деятелям».) «Я спрашиваю фюрера, почему он по таким важным вопросам ведения войны просто не отдает приказы. Фюрер отвечает, что в этом мало пользы, ибо, даже когда он отдает четкие приказы, их выполнение постоянно приостанавливается путем скрытого саботажа».
Вот она разница! Мы привыкли считать себя разгильдяями. Но можем ли мы представить ситуацию, чтобы кто-то не выполнил приказ Сталина? В самое трудное время, в критическое, в сверхкритическое, когда войска Гитлера стояли у ворот Москвы, когда Москва могла вполне пасть, все равно любые приказы Сталина беспрекословно выполнялись. Повторяю: любые! А немцев мы считаем самой дисциплинированной нацией. Не то что дисциплинированной, но педантичной. И вот ситуация: никто приказов Гитлера не выполняет. Да он их и не отдает, наперед зная, что их все равно никто выполнять не будет. На войне нужен светлый ум на самой вершине власти и непререкаемая дисциплина на всех нижестоящих ступенях. В том и разница между Красной Армией и Вермахтом: у немцев с дисциплиной проблемы. У них порядка нет. Каждый генерал делает то, что ему нравится, верховной власти не подчиняясь.
Геббельс продолжает: «Фюрер намерен бороться с растущим неповиновением генералов путем создания летучих трибуналов под руководством генерала Хюбнера, задачей которых будет немедленно расследовать любое проявление неповиновения в среде командования Вермахта, судить и расстреливать виновных по закону военного времени. Нельзя, чтобы в этой критической фазе войны каждый мог позволять себе делать что захочет. Но я думаю, что фюрер все же не берется за корень проблемы. Следовало бы провести чистку верхушки Вермахта, ибо если в верхушке нет порядка, то нечего удивляться, что и подчиненные органы идут своими путями».
Вот так: следовало бы провести чистку верхушки Вермахта! Правильно. Но поздно. Надо было перед войной перестрелять сотню-другую генералов, тогда остальные в критический момент не ввергли бы германскую армию в пучину анархии. Победить без дисциплины нельзя. Приказ начальника — закон для подчиненного! Вот этого-то немцы и не понимали, вот тут-то у них слабина. А Гитлер хорош. Это действительно небывалое достижение: загнать самую дисциплинированную армию мира в ситуацию, когда генералы не выполняют приказы верховной власти.
Геббельс настаивает: необходима чистка высшего командного состава. «Фюрер возражает мне на это, что у него нет человека, который, например, мог бы сейчас возглавить наши сухопутные войска. Он прав, говоря, что если бы он назначил на этот пост Гиммлера, то катастрофа была бы еще большей, чем нынешняя».
Достукались господа национал-социалисты. Нужен новый командующий сухопутными войсками, но кандидатуры генералов и фельдмаршалов даже не обсуждаются. Названо только одно имя, и это вовсе не военный, не генерал и не фельдмаршал, а это рейхсфюрер СС Гиммлер, оберпалач, глава всех палачей и начальник всех лагерей смерти, у него нет никаких военных заслуг и никаких военных наград. Но его и назначать не стоит, ибо будет еще хуже.
13 марта: «В приемной фюрера ожидают наши генералы. Вид этого сборища усталых людей действует прямо удручающе. Позорно, что фюрер имеет так мало авторитетных военных сотрудников». «Насколько ничтожно большинство военных советников фюрера?»
14 марта: «Мой сотрудник Лизе занимается проверкой Вермахта в Голландии. Он находит там премилую обстановку. В Голландии разместилось немало штабов, которые перебрались туда из Франции и Бельгии и ведут теперь в голландских деревнях мирную жизнь, потягивая пиво».
21 марта: «От генералов, направленных на саарский фронт, толку никакого».
22 марта: «Рундштедт слишком стар и слишком неповоротлив».
24 марта: «Указаний у нас предостаточно. Чего нам не хватает, так это энергичных людей».
26 марта: «Нужна коренная реформа — сверху донизу». Чуть ниже мы увидим, что имеется в виду под термином «реформа».
27 марта: «Наши гауляйтеры слишком стары. Надо было еще несколько лет назад произвести персональные изменения, потому что люди в возрасте от 60 до 70 лет уже не в состоянии справляться с ужасающими требованиями».
28 марта: «Фюрер собрал вокруг себя только слабохарактерных людей, на которых он в критическую минуту не может положиться». «Наши гауляйтеры во многих случаях оказываются совершенно беспомощными людьми». «Просто страшно видеть фюрера — величайшего революционера — в окружении подобных посредственных личностей. Он подобрал себе такое военное окружение, которое подвергается постоянным нападкам со всех сторон. Он и сам-то называет Кейтеля и Йодля папашками, которые устали и израсходовали себя настолько, что в нынешней тяжелой обстановке уже не способны ни на какие действительно большие решения».
31 марта: «В истекшие сутки фюрер спал всего два часа. Это можно объяснить только тем, что у него нет таких помощников, которые взяли бы на себя основную часть черновой работы. Так, ему пришлось отправить Гудериана в отпуск, ибо тот стал совершенным истериком и трясущимся неврастеником». «Доктор Дитрих — явный трус, он не справляется с задачами, вызванными нынешним кризисом. В подобные моменты нужны сильные личности… А доктор Дитрих к такой категории не относится…""У Гудериана нет твердости в характере. И он слишком нервный». «Разумеется, в Вермахте найдется еще немало оперативных талантов, но отыскать-то их очень трудно».
О флоте Геббельс ничего не пишет. Потому как флота уже нет. А в военно-воздушных силах — полное разложение.
5 марта: «В командовании военной авиации ничего не изменилось, чем и объясняется ее развал».
8 марта: «Гиммлер в резких выражениях отзывается о Геринге и Риббентропе, которых считает повинными во всех ошибках в нашем общем руководстве войной, и здесь он абсолютно прав. Но он не знает, как побудить фюрера расстаться с ними обоими и заменить их новыми сильными личностями». «Если Геринг останется, то это угрожает привести, если еще не привело, к государственному кризису». «Успешному военному руководству повсюду мешают Геринг и Риббентроп».
11 марта: «Военно-воздушный флот не стоит и ломаного гроша».
12 марта: «Как личность Геринг совершенно опустился и впал в летаргию. Фюрер говорит об этом весьма недвусмысленно… Какая трагедия для нашей авиации! Она пришла в полный упадок».
14 марта: «Управление военной авиацией — это совершенно коррумпированное учреждение, и поэтому можно понять предложение Кербера просто-напросто распустить его или свести до минимума, поскольку оно, так или иначе, не может больше выполнять свои задачи». «Военная авиация — позор для партии и всего государства».
15 марта: «Не стоит больше говорить о военной авиации как о едином организме и роде войск, ибо коррупция и дезорганизация в этой составной части Вермахта достигли невероятных размеров».
21 марта: «В составе ВВС в настоящее время все еще находятся полтора миллиона человек. Я считаю, что тут вполне достаточно 300 — 400 тысяч».
