Федор Щербина - История Кубанского казачьего войска
На Кавказскую линию Круковский был переведен из Рижского драгунского полка в 1840 году и назначен был командиром Горского казачьего полка. Через два года ему поручен был Хоперский полк. С частью хоперцев и с казаками Волгского полка он разбил в 1843 году близ станицы Бекешевской пятитысячную толпу горцев, нанеся ей жестокое поражение. В звании наказного атамана Круковский принимал неоднократно участие в походах против абадзехов и чеченцев и в 1852 году, состоя в экспедиции князя Барятинского, в звании начальника кавалерии, был убит в стычке с чеченцами. На этот раз судьба не пощадила храброго генерала, не боявшегося смерти.
Когда Круковский не был в походах, то все время он занимался мирными делами войска, осматривал станицы, казачье хозяйство, строевых казаков и вникал во все подробности казачьей жизни, объезжая войско. Свои объезды, по словам генерала Попки, наказной атаман «совершал запросто и по большей части верхом, не пропускал осмотреть засеянное поле и скошенный луг, сворачивал в сторону, чтобы взглянуть поближе на станичное стадо, и если в станице встречал хату неприглядную, неподдержанную, то заходил в нее и спрашивал хозяина о житье-бытье. Чаще, разумеется, представлялась ему хозяйка с ребятишками мал-мала меньше. На вопрос: где же хозяин? следовал ответ: да в сотне, мой кормилец, вот уж беспеременно четвертый годочек. Атаман находил, что кормилец слишком уж там замешкался, и предлагал станичным старикам послать ему смену, что исполнялось беспрепятственно при тогдашнем общинном отбывании военной повинности в станицах».
Народ, с свойственной ему чуткостью, ценил своего любимого атамана. О подвигах Круковского и его трагической смерти остались воспоминания в народных песнях. Казачье население пело эти песни, а бедняки, слушая их, живо чувствовали тяжелую утрату. По свидетельству одной из этих песен, генерал Круковский, отправляясь в чеченский отряд, роздал все свое имущество в предчувствии смерти.
По мере заселения Лабинской Линии и изолирования ее станицами и укреплениями Старой Линии от горцев, мирная жизнь на Кубани давала возможность населению свободнее и спокойнее заниматься хозяйством. На Старую Линию охотно шли выходцы из России и поступали в казаки нижние чины, служившие на Кавказе. В 1843 году в Кубанский полк зачислено было 137 отставных солдат Тенгинского полка; в 1848 году в тот же полк переселились 202 муж. и 161 д. жен. пола малороссийских переселенцев и тогда же, вместе с переселенцами, вошли в состав 849 м. и 683 д. жен. пола бывших уже на Кавказе крестьян; в 1851 году Кубанский полк пополнился 126 нижними чинами с 111 д. жен. пола; в 1858 году в полк зачислены были анапские поселяне в количестве 216 душ муж. и 94 д. ж. пола. То же в большой или меньшей степени замечалось и в других старолинейных полках. Переселенцы, уходя на Кавказ, с большей, понятно, охотой оседали на Старой, чем на Новой Линии.
Четвертым наказным атаманом Кавказского казачьего линейного войска был г.-м. князь Г.Р. Эристов. С 12 февраля 1852 года он заступил место убитого чеченцами Круковского. Сравнительно со своими предшественниками это был молодой генерал, родившийся в 1812 году, поступивший на службу в 1829 году и произведенный в генералы за два года до своего назначения атаманом. Раньше, в 1831 году, он служил в Польше, где участвовал в сражении при Остроленке и во взятии Варшавы, командовал Горским казачьим полком и занимал место начальника центра Кавказской линии. Большая часть его боевой службы прошла на Кавказе в походах против горцев восточного Кавказа; он имел много раз дела с чеченцами и с черкесами во время агитации среди них Магомет-Амина.
Родом Эристов был грузин и первоначальное образование получил в благородном училище в Тифлисе, а дальнейшее в школе гвардейских подпрапорщиков и юнкеров. Занявши место наказного атамана, он с особенным интересом занялся вопросом об обводнении и орошении безводных местностей Кавказского казачьего войска. Канал его имени существует в Терской области до сих пор. Но наказным атаманом Эристов был недолго, до 1855 года, когда, вместе с повышением по службе, князь Эристов передал обязанности наказного атамана г.-м. Н.А. Рудзевичу.
Это был критический момент в жизни как всей России, так и особенно Кавказа. Турки в союзе с англичанами, французами и итальянцами вели войну с русскими. Всегдашние сторонники Турции – кавказские горцы, конечно, готовились воспользоваться удобным случаем, чтобы побывать за Лабой и Кубанью и поживиться казачьим добром. Требовалась особенная осторожность и принятие серьезных мер для защиты казачьей границы и поселений от горцев. Всюду – в Черномории, на Дону, на Кубанской линии – казачьи силы напряжены были до последней степени. Линейные казаки по Кубани и Лабе, согласно общему плану военных действий, намеченному наказным атаманом войска Донского г.-ад. Хомутовым, должны были принять выжидательное положение на случай открытия военных действий горцами.
При таких условиях начал свою деятельность в Кавказском казачьем войске генерал Рудзевич. Но Рудзевичу был знаком Кавказ, казаки и горцы восточного и западного Кавказа. Родившись в 1810 году, он в течение 28 лет службы, начиная с 1828 года, успел приобрести достаточный опыт в военном деле и управлении. Рудзевич был сыном одного из героев отечественной 1812 года войны – генерала Рудзевича, взявшего с боя высоты Монмартра и решившего тем сдачу Парижа, – и получил приличное по тому времени военное образование в школе гвардейских подпрапорщиков. Свою военную службу он начал во время войны с турками в 1828 году, участвовал в усмирении Польши, был в сражении при Остроленке и при взятии Варшавы, а также состоял затем в нескольких экспедициях против горцев. Все это дало ему возможность справиться с той задачей, какую выдвинули военные обстоятельства на первый план во время восточной войны. Кавказским горцам не удалось использовать трудный для русских момент. Казаки, будучи на страже, не допустили этого.
Но по своим воззрениям и наклонностям генерал Рудзевич был поклонником не военного лагеря, а мирного очага и хозяйства. Как и его предшественник, генерал Николаев, Рудзевич был хорошим администратором. В течение своей пятилетней службы Кавказскому казачьему войску он деятельно занимался преимущественно внутренними делами войска. Благодаря его ходатайству и доводам с Кордонной линии были распущены по домам так называемые резервные казачьи полки. Мера эта принесла двойную пользу – освободила казну от громадных расходов по содержанию на Кордонной линии полков и улучшила экономическое положение линейного казака. С возвращением казаков по домам прибавилась масса рабочих рук, необходимых для хозяйства. По ходатайству же Рудзевича, 25‑летний срок казачьей службы был сокращен до 15 лет, линейные казаки стали получать фуражные суммы наравне с донскими и драгунскими полками, а казачьи офицеры уравнены в правах по службе и содержанию с офицерами регулярных войск. Но особенно заботливо относился наказной атаман к казакам-переселенцам, заселявшим Новую Линию. Он выхлопотал им денежные пособия и оградил их семьи на новых местах охранными отрядами.
Подобно генералу Круковскому, Рудзевич любил знакомиться с нуждами населения лично на месте и с этой целью ежегодно объезжал казачьи станицы. По свидетельству генерала Кравцова, казачье население считало посещение казачьих станиц популярным атаманом своего рода праздником. Благодаря простоте и ласковости в обращении, к наказному атаману все имели доступ. С казаками он беседовал о службе и домашних нуждах, с остальным населением принимал участие в общественных увеселениях, обедах, джигитовке, охотах и пр. Так держал себя атаман не только с казаками, но и с другими классами населения. В г. Ставрополе, где он жил, Рудзевич ходил в гости к мещанам, бывал на свадьбах, крестил детей и пр. и входил во все их нужды. За эту простоту и сердечное отношение к трудовой массе народ искренне любил своего атамана, население при его появлении одевалось в лучшие свои наряды, и все спешили навстречу ласковому генералу.
Рудзевич умел не только разумно управлять краем, но и жить в близком единении с народом. Это была ценная положительная черта для атамана, как хозяина войска. Рудзевич был последним наказным атаманом Кавказского линейного войска, которое, после отчисления Рудзевича от атаманской должности, вошло в состав двух вновь образованных казачьих войск – Кубанского и Терского. Можно лишь пожалеть, что такой опытный, прямой, умный и честный администратор, как генерал Рудзевич, не был назначен наказным атаманом ни одного из этих войск. Этого не хотел наместник Кавказа князь Барятинский, которому не понравилась записка Рудзевича, направленная против проекта преобразования казачьих войск на Кавказе. Прямые и честные убеждения стойкого в гражданской обстановке генерала считались пороком.
