Александр Островский - Кто стоял за спиной Сталина?
Д. Л. Ландау находился в приятельских отношениях с другим руководителем Каспийско-Черноморского товарищества, Казимиром Людвиговичем Бардским{120}. Последний состоял в браке с Габриэлой Германовной Гольдлюст, дочерью австро-венгерского подданного и одновременно тифлисского купца 1-й гильдии{121}, который вместе с братом Генрихом, тоже купцом 1-й гильдии, являлся владельцем известного на Кавказе торгового дома «Братья Гольдлюст»{122}. Кроме Габриэлы Герман Гавриилович имел еще одну дочь, Ядвигу, ставшую женой своего кузена Эмиля Генриховича Гольдлюста{123}.
От семьи Гольдлюстов шла еще одна важная нить. Дело в том, что сестра Эмиля Генриховича Гизель-Елизавета-Мария (р. ок. 1868) 27 июля 1886 г. обвенчалась с австрийским купцом Арнольдом-Константином Михайловичем Фейглем (р. ок. 1854). Свою предпринимательскую карьеру А. М. Фейгль начинал бакинским купцом 2-й гильдии{124}, позднее стал коммерции советником, в 1906–1909 гг. входил в Совет бакинских нефтепромышленников и некоторое время являлся его председателем{125}.
Когда в 1898 г. в Баку было открыто австро-венгерское консульство, его возглавил Генрих Гаврилович Гольдлюст{126}. В 1907 г. его сменил сын Эмиль{127}, занимавший этот пост вплоть до начала Первой мировой войны{128}.
Как известно, консул — это «должностное лицо, назначенное правительством в какой-либо город или район иностранного государства для защиты прав и интересов организаций и граждан своей страны»{129}. Таким образом, торговый дом «Братья Гольдлюст» на протяжении почти 16 лет представлял и защищал в Баку интересы Австро-Венгрии. При этом нельзя не учитывать, что всегда и везде консульства являются центрами, вокруг которых группируются граждане соответствующих государств, находящиеся за границей. Всегда и везде дипломатические представительства используются для прикрытия спецслужб соответствующих государств. Причем если военные атташе собирают главным образом военную информацию, то консульства — прежде всего экономическую. Следовательно, отец и сын Гольдлюсты должны были контактировать со спецслужбами Австро-Венгрии в России и располагать в Баку собственной агентурой как в предпринимательских кругах, так и в правительственных учреждениях.
Упомянутым в агентурном донесении директором нефтяного общества «Шибаев» был Александр Иванович Манчо{130} (р. ок. 1870), молдаванин по национальности. Получив техническое образование, он поселился в Баку и здесь через некоторое время поступил на службу в нефтяную фирму «С. М. Шибаев и Ko»{131}. Созданная московским купцом С. М. Шибаевым, она после его смерти в 1889 г. перешла сначала к жене, а потом к сыновьям, которые привлекли английский капитал и преобразовали ее в акционерное общество{132}. В 1905 г. в его правление входили Александр Федорович Дерю Жинский, Рудольф Александрович Липман, Давид Натанович Сакер и Лесли Андреевич Уркарт{133}. Англичанин, родившийся в России, Л. А. Уркарт некоторое время возглавлял британское консульство в Баку, а затем был членом правления горнозаводского общества Кыштымских заводов, одним из акционеров которого являлся американский бизнесмен, будущий президент США Герберт Гувер{134}.
Впервые в качестве заведующего фирмой «С. М. Шибаев и Ko» А. И. Манчо появляется на страницах справочника «Баку и его район» в 1907–1908 гг.{135} Перемены в руководстве этой фирмы, по всей видимости, были связаны с тем кризисом, перед лицом которого она оказалась. Однако изменить положение простой перестановкой кадров не удалось, и в июле 1909 г. газета «Баку» сообщила о банкротстве акционерного общества «Шибаев и Ko»{136}.
Общество перешло под так называемое административное управление, в состав которого вошли М. Винтернац, Я. В. Вишау, А. И. Манчо, И. А. Розов и Э. Эпштейн{137}. Возглавил администрацию представитель английского банка «Братья Беринг» Яков Васильевич Вишуа, А. И. Манчо сохранил прежнюю должность, а управляющим промышленности стал Б. А. Джеваншир{138}.
Новое руководство увеличило уставной капитал общества и таким образом ликвидировало возникшую задолженность, после чего администрация была упразднена, и акционерное общество снова перешло под руководство правления. В его состав вошли: от представителей администрации А. И. Манчо и И. А. Розов, от новых акционеров Э. К. Грубе (Сибирский торговый банк), Г. П. Эклунд («Братья Нобель»), кандидат — Д. С. Хрулев{139}.
Произошедшие в составе правления изменения свидетельствовали, что «Братья Беринг» утратили контрольный пакет акций, и руководство обществом перешло под контроль Сибирского торгового банка и «Братьев Нобель», в которых до войны особую роль играл германский капитал.
На протяжении ряда лет А. И. Манчо состоял также управляющим Биби-Эйбатского нефтяного общества{140}, которое возникло в 1900 г.{141} Его учредителями были один из руководителей Волжско-Камского банка, В. П. Брадке, и отец будущего белого генерала П. Н. Врангеля барон Николай Егорович Врангель (1847–1923){142}. В 1905 г. членами правления Биби-Эйбатского нефтяного общества являлись Александр Францевич Кох, Николай Егорович Врангель, Август Эдуардович Гутман и Юлий Федорович Николаи{143}. Несмотря на то что общество, как считается, было создано на английские деньги{144}, Н. Е. Врангель сотрудничал с ационерным обществом «Сименс-Гальске», а А. Э. Гутман — с акционерным обществом машиностроительных заводов Гартмана{145}, и оба — с Петербургским международным коммерческим банком{146}, в которых преобладал германский капитал. Позднее в руководство Биби-Эйбатского нефтяного общества вошли Яков Вишау{147} и ставший к 1917 г. вице-директором Петербургского международного коммерческого банка Д. И. Сережников{148}. Это свидетельствует о том, что Биби-Эйбатское нефтяное общество имело не только английские, но и немецкие связи.
О том, что А. И. Манчо являлся одним из кредиторов Бакинской организации большевиков, мы можем судить не только на основании приведенного выше агентурного донесения, но и на основании некоторых мемуаров. Особую ценность среди них имеют воспоминания рабочего И. П. Вацека, который с лета 1903 г. работал в Биби-Эйбатском нефтяном обществе и на протяжении многих лет был кассиром Бакинской организации РСДРП{149}.
«Мы, — вспоминал И. П. Вацек, — часто брали у Манчо деньги для организации». При этом он уточнял: «В таких случаях ко мне приходил тов. Сталин». Более того, характеризуя свои контакты с А. И. Манчо, И. П. Вацек подчеркивал: «Его и товарищ Сталин хорошо знал»{150}. Именно у А. И. Манчо в сентябре 1909 г. были получены деньги для перемещения нелегальной типографии Бакинской организации РСДРП.
«Так как переноска типографии была сопряжена с расходами, — рассказывал И. П. Вацек, — т. Сталин прибежал ко мне на завод и поручил срочно достать деньги, каковые в сумме 600 руб. мною были получены от либерального управляющего». В другом месте по этому же поводу он писал, что, узнав о провале типографии, И. В. Джугашвили «побежал ко мне на завод с Будой Мдивани просить у меня, чтоб я достал денег рублей 200. В это время здесь оказался Манчо, он дал Сталину (узнав в чем дело) 300 руб. Через несколько дней Манчо дал еще 300 руб. Сталину. Типография была перевезена в другое место и спасена»{151}.
Более подробно о контактах с А. И. Манчо И. П. Вацек поведал в «Воспоминаниях о своей жизни и революционной деятельности в Закавказье», которые хранятся в РГАСПИ{152}.
Мы не знаем, что суммарно представляла собой денежная поддержка, оказываемая А. И. Манчо бакинским большевикам, но обращает на себя внимание следующий факт. Когда И. П. Вацек был вынужден покинуть Баку, он «за десять лет» получил от своего управляющего «выходное пособие» в размере 1600 руб.{153} Если учесть, что среднемесячная заработная плата нефтепромышленных рабочих составляла около 40 руб., получается, что А. И. Манчо обеспечил И. П. Вацека средствами на три года вперед. Уже одна эта цифра дает основание думать, что А. И. Манчо передал через И. П. Вацека в кассу большевиков не один десяток тысяч рублей.
Таким образом, став профессиональным революционером, И. В. Сталин посвятил себя деятельности, которая, несмотря на свой малозаметный характер, имела для партии решающее значение, и получил возможность установить как опосредованные, так и прямые связи в тех внепартийных кругах, от материальной поддержки которых во многом зависела судьба революционного подполья.