ЕВА. История эволюции женского тела. История человечества - Кэт Бохэннон
Ситуация для женщин весьма незавидная. И беременность, и роды гораздо более обременительны и опасны, чем все, с чем приходится сталкиваться несушкам[54]. Для того чтобы это провернуть, нужно подтасовать не только женскую репродуктивную систему – органы, которые использовались для откладывания яиц, и трубки, по которым они перемещались, – но и огромную часть иммунной и метаболической систем. Это не просто. Живорождение – серьезное и сложное дело.
Как и в любой сделке, здесь есть свои плюсы и минусы. Известные преимущества? Не нужно беспокоиться об уходе за кладкой. Это замечательно, ведь можно тратить больше времени на поиск еды и уходить дальше от «дома». Также не нужно беспокоиться о согревании яиц, поскольку теплокровное тело уже устроено таким образом, чтобы поддерживать достаточно стабильную температуру[55]. Еще можно лучше регулировать бактериальную среду плода, уровень влажности и все полезные вещи, которые тело уже делает для жизненно важных внутренних органов.
Но для создания тела, которое может делать все это для вынашивания малышей, нужно идти на большие жертвы. Например, в настоящее время у нас только одно влагалище. А пригодилось бы еще. У большинства сумчатых их как минимум два; у некоторых – три или четыре.
Если у вас нет влагалища или вы незнакомы с его устройством по каким-то иным причинам, вот краткая информация: как и у всех плацентарных, у подавляющего большинства женщин одно влагалище[56]. Это мускулистая слизистая трубка, которая обычно имеет длину всего около трех дюймов и как бы наваливается сама на себя. Это то, что биологи называют «потенциальным пространством» – то, что может расширяться, приспосабливаясь к вторжению, но не раскрыто все время. Влагалища заканчиваются шейкой – нижним сегментом матки, органа, который обычно размером с женский кулак, но во время беременности может увеличиваться до размеров арбуза. Человеческая матка по форме немного напоминает перевернутую грушу, окруженную парой крошечных фаллопиевых труб, переходящих в бахромчатые участки прямо рядом с яичниками, которые сами по себе обычно размером с крупную виноградину. Это остатки старой системы откладывания яиц: место для образования яиц, несколько трубок, по которым эти яйца могли скатиться вниз, мешковидная железа, выделяющая материал для создания внешней яичной скорлупы (эта железа превратилась в матку), и способ выпуска конечного продукта.
Анатомия женского таза: довольно тесно.
Схема женских репродуктивных органов обычно изображается в виде заглавной буквы Т, с фаллопиевыми трубами, выходящими с обеих сторон. Но в тесном пространстве нижней части живота женщины яичники фактически подвернуты вплотную к матке, прижаты к мочевому пузырю и толстой кишке, а фаллопиевы трубы не уходят так далеко. Вот почему, если вы когда-либо делали УЗИ этой области, врач, возможно, не мог найти один из ваших яичников, которые часто скрыты маткой, мочевым пузырем или частью кишечника[57]. Там тесновато.
Яйцекладущий таз Морги тоже был плотно забит. С точки зрения развития, самая большая разница между нами и ею заключается в том, как эволюционировал женский плод, чтобы вырастить отдельные влагалище, уретру и прямую кишку. Вероятно, это был один из самых важных шагов на пути к тому, чтобы стать плацентарными. Сумчатые тоже должны были через это пройти, но то, как они построили свои новые нижние области, могло достаточно отличаться от решения наших Ев, чтобы ограничить их возможности.
Один из способов проследить путь от Морги до плацентарного рождения – просто двигаться вперед во времени. Примерно 200 миллионов лет назад (то есть незадолго до появления Морги) линия млекопитающих разделилась на три ветви: однопроходных, сумчатых и плацентарных. Однопроходные названы в честь их единственного исходящего прохода в задней части тела, называемого клоакой. (Подробнее об этом через минуту.) Самая большая разница между однопроходными и всеми остальными заключается в том очевидном факте, что они все еще откладывают яйца, выталкивая их из этого единственного прохода.
У сумчатых обычно два отверстия – «мочеполовой синус» и прямая кишка. Они рожают едва развитых, размером с мармеладку детенышей, которые тут же заползают в наружный мешок, где сосут грудь, отбывая срок до тех пор, пока не будут готовы выйти наружу.
Плацентарные, с нашим трехотверстным женским тазом, рожают живых, относительно уязвимых младенцев, которых кормят грудью в течение разного периода времени, обычно в безопасном месте, например в берлоге, детской, норе и везде, где это возможно[58].
Что разделяет эти три группы млекопитающих, так это то, как наши тела менялись с течением времени, чтобы приспособиться к зачатию и воспитанию детей. Все потомки млекопитающих будут пить молоко, как Морги, но то, насколько развиты наши младенцы к началу грудного вскармливания, варьируется от вида к виду. Как долго младенец сосет грудь, когда этот ребенок наконец станет «самостоятельным» и сколько матери нужно сделать, чтобы ее потомство выросло, – все это тоже различается.
По сравнению с людьми большинство сумчатых рождаются (то есть выходят из матки и направляются в сумку) в точке развития, которая соответствует примерно семи неделям человеческой беременности. Другими словами, они невероятно недоразвиты. У них сильные предплечья, что помогает им заползать в сумку: с помощью ультразвука исследователи смогли наблюдать, как за несколько дней до рождения валлаби тренируются карабкаться. Но их задние конечности часто немногим лучше зачатков. Оказавшись в сумке, большинство сумчатых, по сути, сливают свои крошечные рты с соском, сохраняя тесную связь с телом матери по мере своего роста. Думайте о сумчатом соске как о еще одной пуповине: между ним и новорожденным существует двусторонняя связь (помните «всасывание» человеческих младенцев?), но тело матери не должно делать для ребенка в сумке столько, сколько оно делало бы в утробе. Например, если кенгуренок умирает, «перерезать пуповину» гораздо проще.
Мыши при рождении развиты лучше, но они тоже розовые, безволосые и слепые, их уши закатаны назад к их крошечным черепам. У более развитых млекопитающих новорожденные в различной степени независимы. Кошки и собаки рождаются неустойчивыми и неумелыми, но они быстро растут, пока едят и спят, снова едят и снова спят. Другие, например жирафы, рождаются, по сути, способными жить в мире с самого начала, и это хорошо, учитывая, что они летят целых шесть футов из влагалища матери к земле. Сила удара – то, что разрывает пуповину и
