Арабы и море - Теодор Адамович Шумовский
«Перипл Эритрейского моря» описывает Аполог как парфянский рынок, из которого в Йемен вывозится много жемчуга, а также пурпурные ткани, вино, финики, золото и рабы. Главный предмет экспорта, жемчуг, поступал с бахрейнских ловель, известных еще при Навуходоносоре. Торговое значение Геры определяется характеристикой, данной александрийским географом Агатархидом около 110 года до нашей эры: «Сабейцы и жители Геры богаче всех в мире». По свидетельству древнегреческого историка Полибия, в 205 году до нашей эры, когда селевкидский монарх Антиох III (223–187) выслал экспедицию для покорения Геры, жители города «просили царя не уничтожать того, что было даровано им богами, — вечный мир и свободу», и откупились от него серебром, ладаном и миррой. В III веке халдейские купцы Геры вели оживленную торговлю по Тигру с новой столицей новой монархии — Селевкией. Здесь кончалась одна из двух восточных ветвей тогдашнего международного торгового пути, и Селевкия по своей роли в торговле Месопотамии явилась преемницей Вавилона. Порт Оммана, расположенный уже непосредственно на территории Аравии, был крупным центром кораблестроения. «Перипл» указывает, что отсюда в Южную Аравию и Индию вывозились суда местного производства с дощатой обшивкой, сшитой пальмовым волокном. Название «мадарат», под которым они фигурируют в источниках, восходит к арабскому мударраат «окольчуженные, связанные». Кроме того, отсюда вывозились белый шелк («морское перо»), пурпур, вино, финики, золото и рабы. Помимо Южной Аравии, эти товары шли в индийские порты Бхарукачча, Каллиана, Супарага, откуда поступали эбеновое, сандаловое и тиковое дерево, а также медь.
Рядом со старыми гаванями Персидского залива, стяжавшими всемирную славу, встал Каракс, основанный Александром Македонским на побережье между Аравией и Парфией и с первых лет своего существования деятельно включившийся в орбиту заморской торговли. В Египте подобную роль стала играть ровесница Каракса — Александрия, построенная на перекрестке морских путей Востока и Запада и быстро ставшая крупным торговым центром Средиземноморья.
В связи с ее постройкой Александр, как передают греческие писатели Арриан, Теофраст и Страбон, посылал две морские экспедиции вокруг берегов Аравии: одну — из Герополя на Суэцком заливе в Вавилон, которая вернулась от Баб-эль-Мандебского пролива, другую — в обратном направлении. Первой из них, шедшей под начальством Анаксикрата, удалось определить длину Красного моря (14 тысяч стадий = 2380, по современным лоцманским данным — 2100 километров). Важным результатом этого похода было также появление у Теофраста описания Аравии. Основной задачей экспедиции, как можно понять, было выяснение условий навигации у аравийских берегов между Египтом и Месопотамией. Результаты рекогносцировки, видимо, были неутешительны: в начале новой эры Арриан меланхолически констатирует, что «никто не путешествовал вокруг Аравии из-за жары, бесплодности и пустынности на ее берегах», вследствие чего юго-восточная часть Аравийского полуострова далее Махры оставалась практически неизвестной грекам вплоть до I века до новой эры.
Тем более близко и непосредственно старались они узнать Красное море, на котором после падения финикийской торговли греческий флот получил безраздельное господство. Сын египетского диадоха[35] Птолемея I Сотера монарх-эпигон[36] Птолемей II Филадельф (282–246), усиленно стараясь развить красноморское судоходство, завершил строительство нильско-суэцкого канала, заброшенное Дарием; сделал проходимым для кораблей Акабский залив; построил в северной части приморской полосы западноаравийской области Хиджаз греческую торговую колонию Ампелон. По его приказу Аристон, вероятно один из высших чиновников, систематически обследовал побережье Западной Аравии на всем протяжении. Данные Аристона впоследствии были использованы в трудах александрийского автора Агатархида, Диодора Сицилийского, Страбона и автора «Перипла». Для нас наблюдения Аристона и сообщения «Перипла» специально важны не только благодаря богатству справочных данных, относящихся к навигации в западной части Индийского океана. Их важность состоит и в непосредственности впечатлений, преобладании личного опыта, скупом и точном языке — во всем том, что спустя полтора тысячелетия составит наиболее живые и ценные для науки страницы трудов Ахмада. ибн Маджида и его собратьев по профессии.
Инициатива греческих правителей Египта, направленная на развитие торгового судоходства в Красном море ради закрепления здесь своей экономической власти, натолкнулась на противодействие с арабского берега. Набатейцы, жившие на восточном побережье Мертвого моря и владевшие Газой, еще со времен Александра Македонского нападали на греческие корабли. Первопричиной этого, по-видимому, было осознание реальной угрозы, которую несло красноморское судоходство греков набатейской морской торговле из Аэланы (Айлы) на севере Красного моря со всем Синаем и набатейскому контролю над северным участком «дороги ладана». Знаменитый Бахрам-Гур из «Шах-намэ» Фирдоуси, которому автор XI века Абу Мансур ал-Маргани ас-Саалиби приписывает, кроме доблестей острого ума и меткого глаза, знания полиглота, пользовался для разговоров на темы мореплавания набатейским языком, и в этом сообщении надо видеть дань значению набатейского, то есть северноарабского, торгового судоходства в определенную эпоху. Набатейцы упорно отстаивали независимость своей торговли от греков. Когда военная экспедиция под начальством того же Аристона закрыла им выход из Акабского залива, они стали нападать на египетский флот в открытом море, пользуясь для этого, вероятно, гаванью Лейке Кома в Хиджазе, которая в мирное время служила их местной торговле с остальной Аравией. Упорное сопротивление Набатеи, надолго пережившее Александра Македонского и диадохов, привело в 273 году до нашей эры к походу, возглавленному самим монархом Египта Птолемеем II. Сила греческого оружия оказалась неспособной сломить набатейцев; их нападения на флот Птолемеев носили постоянный характер и продолжались вплоть до включения птолемеевского Египта и Набатеи в состав Римской империи.
Арабско-африканские торговые связи через Красное море были давни и постоянны. Неутомимые археологи, проникая в глубь земли, находят скрытые временем каменные плиты с письменами на давно исчезнувших языках. Вслед за ними пытливые историки добывают у этих недвижных осколков прошлого строки живой повести о том, что навсегда ушло из жизни. И вот заговорила погребальная стела[37] 263 года до нашей эры из Гизы в Египте: она содержит данные, позволяющие сделать вывод, что в эту пору юго-западные арабы возили за море благовония для египетских храмов. Купцы из Аравии проникли и дальше на север: минейские и сабейские надписи, посвященные южноарабским племенным богам, найдены на Эгейском острове Делос, куда во II веке до нашей эры
