1905-й год - Корнелий Фёдорович Шацилло
В конце января 1905 г. Бюро Комитетов большинства издало отдельную листовку «Извещение о созыве третьего съезда партии». 15 февраля газета «Вперед» опубликовала ее на своих страницах. «Перед рабочей партией, — писали большевики, — выступает новая задача, небывалая по своей важности и трудности. Эта задача политического руководства рабочим классом во время революции, задача найти и провести в жизнь общую тактику, при которой с наименьшей растратой драгоценной крови пролетариата им были бы достигнуты наибольшие политические и экономические завоевания в предстоящей ломке общественного строя России»{139}.
Приглашения на съезд были посланы во все организации РСДРП. К 4 апреля выяснилось, что 21 партийная организация из 28, зарегистрированных ЦК, высказалась за ленинскую линию, за участие в работе III съезда партии. Большевиков поддержали почти все крупнейшие промышленные районы и главные центры: Петербург, Москва, Рига, Баку, Екатеринослав, Одесса, Луганск, Центральный промышленный район, Урал.
12 апреля 1905 г. в Лондоне открылся III съезд РСДРП. Делегаты добрались до Лондона с величайшими трудностями. Они представляли обе столицы, Украину, Центральный промышленный район, Прибалтику, Белоруссию, Урал, Кавказ и Закавказье. Посланцем от Одесского комитета был Ленин. В зале собрался цвет революционной социал-демократии — энергичные, молодые люди. Самому старшему из них — Михе Цхакая — во время работы съезда исполнилось всего 40 лет, единодушно избранному председателем съезда В. И. Ленину — 35. Закаленные в борьбе революционеры, почти все они уже успели испытать и тюрьму и ссылку. Мартын Николаевич Лядов и Розалия Самойловна Землячка, исколесившие с поручениями Ленина всю Россию, приобрели известность как выдающиеся организаторы партийной работы. Вацлав Вацлавович Воровский и Анатолий Васильевич Луначарский завоевали популярность благодаря своим блестящим публицистическим статьям, широкой эрудиции, ярким страстным выступлениям на собраниях и диспутах. С любопытством и уважением смотрели участники съезда на Максима Максимовича Литвинова и Леонида Борисовича Красина. Таких непохожих внешне! Один, казалось, с трудом сдерживал свой бурный темперамент. Другой был олицетворением спокойствия и хладнокровия. Роднила их боевая работа партии. За спиной того и другого стояли дерзкие побеги, организация тайных типографий, транспортировка в Россию оружия и нелегальной литературы.
Олицетворением доброты и приветливости являлась Надежда Константиновна Крупская. Не один делегат побывал в гостях у Ильичей — так называли супругов Ульяновых, и все знали, какая титаническая работа лежала на плечах верной подруги В. И. Ленина. До 300 писем ежемесячно приходилось шифровать и расшифровывать Надежде Константиновне, поддерживая связь с партийными организациями в России.
Но в центре внимания стоял вождь партии — Ленин. «Те товарищи, которые впервые познакомились с Ильичем, прямо влюбились в него, — вспоминал о III съезде М. И. Лядов. — Как часто слышались возгласы после задушевной беседы: «Да, с таким вождем не пропадем, он сумеет сколотить партию!»{140}. «…Железная логика теоретика, трибуна и организатора революции увлекала всех делегатов», — вспоминал другой участник съезда — М. Цхакая{141}. Ленин стал сердцем, умом и душой III съезда, работой которого он руководил как председатель; перу Ленина принадлежат проекты основных резолюций, в протоколах съезда насчитывается около 140 его выступлений и предложений.
В повестке дня съезда стояли вопросы о вооруженном восстании, о временном революционном правительстве, об отношении к политике правительства накануне переворота, к крестьянскому движению, к другим партиям.
Последний вопрос имел немаловажное значение в связи с тем, что начавшаяся революция носила буржуазно-демократический характер и в пей принял самое активное участие достаточно широкий круг социальных сил, интересы которых выражали многие политические организации (меньшевики, эсеры, анархисты, различные национальные социал-демократические партии). Большевики считали необходимым объединить все подлинно революционные силы и направить их в русло антицаристской борьбы. Но объединить так, чтобы не замазывать принципиальных разногласий.
В специально принятой III съездом резолюции «О практических соглашениях с социалистами-революционерами» большевики, подтвердив свое прежнее мнение об этой партии, констатировали возможность временных соглашений «социал-демократов с организациями социалистов-революционеров в целях борьбы с самодержавием»{142}, однако ни в коей мере не ограничивающих самостоятельность социал-демократов и не нарушающих целостность и чистоту ее пролетарской тактики и ее принципов. Соглашения местных комитетов РСДРП с эсерами допускались только под контролем ЦК РСДРП.
На III съезде было также определено отношение большевиков и к отколовшейся части партии. Подвергнув критике (в специальной резолюции) действия меньшевиков и их отход от принципов революционной социал-демократии, III съезд предложил всем членам партии вести энергичную борьбу с меньшевизмом, отметив, что «участие в партийных организациях лиц, примыкающих в той или иной степени к подобным (меньшевистским. — К. Ш.) взглядам, допустимо при том необходимом условии, чтобы они, признавая партийные съезды и партийный устав, всецело подчинялись партийной дисциплине»{143}.
Что касается отношения к национальным социал-демократическим организациям, которые уже возникли и продолжали создаваться во многих национальных районах страны, то большевики считали необходимым «предварительно разобраться в социальном составе и политических взглядах этих партий и организаций и наиболее близкие к революционной социал-демократии объединить в единую РСДРП, причем объединение на федеративных началах не могло быть допущено, так как это повело бы к разобщению рабочих различных национальностей и способствовало бы усилению влияния среди рабочих национальной буржуазии»{144}.
Наиболее близкими к РСДРП были социал-демократия Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ) и Латышская социал-демократическая рабочая партия (ЛСДРП). Почти по всем основным вопросам они поддерживали большевиков в борьбе с меньшевиками, а их ведущие руководители — Ф. Дзержинский, Р. Люксембург, Ю. Мархлевский, Я. Тышка, Я. Ганецкий вместе с рядом других социал-демократов «создали впервые чисто пролетарскую партию в Польше, провозгласили величайшей важности принцип теснейшего союза польского и русского рабочего в их классовой борьбе»{145}.
Прочные контакты устаповил Бакинский большевистский комитет РСДРП с мусульманской социал-демократической организацией «Гуммет», созданной специально для работы среди азербайджанского пролетариата. Основанная видными большевиками П. Джапаридзе, Н. Наримановым, М. Азизбековым, С. Эфендиевым, она много и успешно работала над сплочением многонационального рабочего класса Закавказья.
Иную — националистическую, сепаратистскую позицию занимал Бунд («Всеобщий еврейский союз в Литве, Польше и России»). Объединяя в основном полупролетариев, мелкобуржуазные элементы, Бунд по всем вопросам занимал меньшевистские позиции. Политика Бунда фактически вела к разделению рабочего класса России на национальные отряды и к объединению каждого из них со «своей» национальной буржуазией.
Главным, основным вопросом, который обсуждался на съезде и вокруг которого развернулась острая борьба между большевиками и меньшевиками, был вопрос о понимании особенностей начавшейся революции. Все сходились на том, что она носит буржуазно-демократический характер, по на этом согласие и кончалось.
Меньшевики утверждали, что раз революция буржуазно-демократическая, то в соответствии с опытом уже свершившихся
