Покорение Финляндии. Том 1 - Кесарь Филиппович Ордин
Между тем Россия в союзе с Австрией воевала против Турции, и русские войска под начальством Миниха покрывали себя славою: в 1736 взяли Перекоп, в 1737 Очаков, в 1739 Хотин и перешли Прут. В то же время союзники-австрийцы терпели постоянные неудачи и желали мира. Министры их, под влиянием французских интриг и золота, внушали Императору Карлу VI недоверие к союзникам Русским, победы которых при единоверии с местным населением могли быть опаснее турецких поражений. Императрица Анна, войска которой для достижения славы терпели страшные, трудности и лишились до 100. 000 чел., также начала желать мира, лишь бы уничтожено было самое воспоминание о Прутском договоре. Под влиянием всех этих условий 18-го сентября 1739 г. заключен Белградский мир, по которому Россия за все свои жертвы не приобрела почти ничего.
Но еще до заключения мира шведское правительство под влиянием торжествующей партии повело переговоры с Турцией и Францией, в видах активного против России вмешательства. Побуждения Шведов были ясны: ландмаршал сейма, граф Тессин в речи, принятой с восторгом, категорически мотивировал занятое его единомышленниками положение: государственные чины всегда готовы предпочесть постыдному миру, т. е. Ништадтскому, войну, хотя бы и жестокую. От слов немедленно перешли к делу, и секретным постановлением сейма в конце 1738 г. решено немедленно послать в Финляндию два полка. Общественное мнение вместе с тем всеми мерами возбуждалось против России. На помощь подстрекателям явилось и одно несчастное обстоятельство: шведский майор Синклер, посланный в Константинополь для переговоров, на обратном пути был убит в Силезии, бывшие при нем депеши распечатаны и отправлены в гамбургский почтамт. Убийство шведским правительством, в официальных публикациях, приписано России, не смотря на представленные со стороны последней опровержения. Русские представители в Стокгольме подвергались оскорблениям, а в доме посольства были даже выбиты стекла. «Шляпы» усиливали флот и намеревались послать в Финляндию новые подкрепления, надеясь добиться уступок угрозами. Однако обстоятельства не оказывались им особенно благоприятными: Россия помирилась в Белграде с Турцией, а Франция не спешила активным своим содействием.
Но вскоре воинственные Шведы дождались, наконец, благоприятных обстоятельств. В октябре 1740 года последовали две смерти, которые произвели существенные перемены в общем положении значительной части Европы. Умерли Анна Иоанновна и австрийский Император Карл VI. Престол Петра Великого занял младенец Иван Антонович с правительницей Анной Леопольдовной; всем известны последовавшие за сим события. На престоле Габсбургов воссела молодая Мария-Терезия, и загорелась война за австрийское наследство. На прусском престоле был Фридрих Великий.
Австрия воевала с половиной Европы. Обещанное Бироном Австрии содействие обратилось во вражду лишь только умерла Императрица Анна и возвысился Миних, не могший простить австрийцам Белградского мира. Но по низвержении Миниха, особенно в виду успехов Фридриха, русское правительство вновь склонилось к содействию Марии-Терезии. Заботы французского двора, равно как и прусского короля, направились теперь на то, чтобы воздействуя на Россию устранить ее от поддержки Австрии, и для сего обратились к помощи Швеции. Уверенность в слабости петербургских правящих сфер родившаяся еще во времена Анны Иоанновны, которая всячески уклонялась от разрыва с Швецией и даже делала, как выше видно, денежные уступки, — давала расчетам воинственной партии полную основательность, а французское золото, которое почти открыто сыпалось в карманы членов сейма, принадлежавших к преобладающей партии шляп, довершало остальное. Действительно, легкомыслие Анны Леопольдовны вместе с борьбой влияний при дворе её: графа Линара, молодого и ловкого саксонского резидента, и известного французского дипломата Шетарди, при участии шведского посланника Нолькена, делали русское правительство крайне неустойчивым. Шведы, кроме того, всеми мерами поддерживали Елизавету Петровну в качестве будущей заместительницы престола. Сила русского посланника в Стокгольме Бестужева, который опирался на устраненную теперь партию шапок, была ничтожна, и он не мог уравновешивать враждебных влияний.
Неприязнь к России, всегда бывшая и особенно разгоревшаяся с Ништадтского мира, приняла после смерти Синклера размеры ненависти, которая все более и более крепла. бессильный король Фридрих, без санкции которого все-таки не могла еще объявлена быть война, уступил сейму, заручившись от него обещанием признать двоих его незаконных детей[39].
В феврале 1741 г. главнокомандующий в Финляндии Будденброк получил предписание двинуть войска к русской границе. Финляндия в это именно время была в самом затруднительном положении, так как не оправясь еще вполне от последствий двадцатилетней войны, она сняла в 1740 г. весьма плохую жатву, и. стране угрожал голод. Крестьяне поэтому попробовали протестовать против движения войск; к ним присоединились и некоторые из финляндцев других сословий, но голоса их пропали в общем возбуждении против России. Партия мира окончательно замолчала, когда однажды ночью захвачен был выходивший от Бестужева молодой чиновник государственной канцелярии, близкий родственник сенатора Горна, главы партии. Возбуждено было следствие, и в результате некоторые лица подверглись тяжкому тюремному заключению. Руки «шляп» были вполне развязаны.
* * *
28-го июля 1741 г. последовало объявление в Стокгольме войны России. Граф Карл-Эмиль Левенгаупт глава торжествующей партии, как искусный полководец, поставлен и во главе армии.
Это был человек в высшей степени честолюбивый, достигший, в бытность ландмаршалом сейма в 1734 г., значительного расширения прав государственных чинов, к ущербу на
