Медицина в Средневековье - Александр Бениаминович Томчин
Людовик IX в XIII веке исцеляет от золотухи возложением рук. Иллюстрация из «Великой хроники Франции». XIV в.
«Какие дикие и нелепые суеверия!» — может воскликнуть читатель, презирая средневековую медицину. Напомним, однако, что даже наши современники увлекаются эзотерикой, мистикой и гороскопами. Эмпирическая народная медицина, включающая в себя магию, существовала на протяжении всей истории человечества. Она не вытеснена научной медициной до сих пор.
Кто из нас не видел объявления магов и целителей, предлагающих за пару сеансов исцелить от всех болезней: от алкоголизма и наркомании до поноса и сифилиса? Их самые популярные услуги: приворот, отворот, устранение соперницы, снятие порчи и сглаза, венца безбрачия, заговор на любовь, на деньги и на удачу в работе. Что бы с вами ни случилось, все рассосется. Во всяком случае, содержимое кошелька — точно. В наше время чуть ли не половина больных раком до сих пор лечится у знахарей, а болезнь Альцгеймера у врачей считается неизлечимой. Вполне возможно, что в будущем наши нынешние нравы покажутся потомкам смешными и суеверными.
Могло ли обращение больных в Средневековье к Господу, к святым и к магии улучшить их состояние? Наш ответ на этот вопрос может показаться читателю неожиданным. Да, могло. Хотя наверняка далеко не всегда и не при любых заболеваниях. Если нам, например, скажут, что лекарство дорогое и импортное, это повлияет на результат. И даже цвет и вкус таблеток нам небезразличен. Вера больного в то, что он выздоровеет, его доверие к врачу, слово врача играет в процессе выздоровления немалую роль. Это может активировать защитные силы организма. Средневековые врачи умели использовать такой эффект, чтобы облегчить страдания и отдалить смерть.
Представьте себе больного того времени из знатной семьи, который страдает меланхолией и, собственно говоря, здоров, но внушил себе, что нуждается в лечении. Он уверен: чем дороже лекарство, тем оно эффективнее. Поможет ли ему «териак» — очень дорогая смесь нескольких десятков веществ, если врач скажет, что этим средством успешно лечили самого императора? Почему бы нет? Больному могли предложить и настойку из драгоценного камня. Ведь при его растирании с водой в раствор почти ничего не переходит, так что навредить она, во всяком случае, не могла. Монахиня и врачевательница Хильдегарда Бингенская в XII веке утверждала, что смарагд помогает от всех недугов. Если болит сердце, желудок или в боку, то следует носить его при себе, а при сильной головной боли нужно подержать смарагд во рту. Сапфир же, если облить его вином и произнести определенное заклинание, может помочь женщине избавиться от домогательств надоедающего ей мужчины.
В Средневековье Авиценна утверждал: «У врача есть три инструмента: слово, растение и нож». Это знали со времен Гиппократа. Если сегодня знахарь предложит вам лечиться с применением магии по средневековому рецепту, он пытается лечить не лекарством, а словом:
Пусть вас лечат без химии вредной,
Не какой-нибудь там чепухой,
А безвредной пластинкою медной,
Запеченною в тесто блохой…
Да, блоха — не лекарство, но снова
Исцеляет она всех подряд.
Вы ведь верите — действует слово,
И смеется старик Гиппократ![9]
Магические ритуалы процветают до сих пор. Во всех этих случаях может действовать так называемый эффект «плацебо». Это слово происходит от латинского слова «placebo» (буду угоден, понравлюсь). Так называют вещество, которое не является лекарством, но выглядит похожим на него, например таблетку-«пустышку». Поскольку такие таблетки имеют некоторый эффект, при испытании новых лекарств их обязательно сравнивают с плацебо. Причем для большей надежности применяют даже «двойной слепой метод», то есть ни врач, ни больной не знает, получает ли больной лекарство или плацебо. Об этом знают только организаторы клинических испытаний.
Плацебо было распространено в медицине до XX века. Так, во время Второй мировой войны, когда лекарства кончались, контуженным солдатам под видом морфия вводили физиологический раствор, и это уменьшало боль. Терапевтическая ценность плацебо мала, но оно может немного облегчить страдания пациента. Поэтому даже самые нелепые средневековые средства все-таки иногда помогали больным.
Монастырская медицина
Поскольку между верой в сверхъестественные явления и знанием существует непреодолимая пропасть, христианская религия не могла не препятствовать становлению медицинской науки в Средневековье. В то же время церковь проповедовала милосердие, любовь к ближнему. Блаженный Августин потребовал, чтобы монахи в общинах и религиозных орденах оказывали помощь больным собратьям: «Ибо что такое сострадание, если это не сочувствие к страданиям других?» В Евангелии от Луки рассказывается о том, как Иисус посылал своих учеников в другие города и хотел испытать их в искусстве врачевания: «И если придете в какой город… исцеляйте находящихся в нем больных». (Лука. 10:8–11). В Новом Завете содержится назидательная притча о добром самаритянине. Увидев на дороге человека, раненного разбойниками, самаритянин не проходит мимо него, как другие, а лечит ему раны, привозит в гостиницу и заботится о нем. Августин напоминал, как Иисус завершил эту притчу призывом: «Тогда иди и поступай так же!» (Лука. 10:25–37).
Еще Василий Великий (330–379) полагал, что врач должен всеми силами помогать больным. Он основал в Кесарии (на территории нынешней Турции) первый большой госпиталь — «ксенодохиум». Это было своего рода общежитие и больница для иностранцев с целью ухода за больными и бедными. Четвертый Латеранский собор в 1215 году обязал многие общины выполнять правило Августина: они должны были стать местами исцеления и спасения тела и духа людей.
В соответствии с этим монахи не только ухаживали за больными, но и переписывали в скриптории старинные медицинские книги, изучали и осваивали на практике искусство медицины. Свитки постепенно уступили свое место книгам на пергаменте. Таким образом, в темные века после распада Западной Римской империи монахи не дали медицине умереть. Ответственным за медицинские знания в течение ряда веков оказалось духовенство. Монастыри раннего и Высокого Средневековья
