Илья Мощанский - Стоять насмерть!
Гусев ознакомил собравшихся командиров с обстановкой на перевале, рассказал о событиях последних дней. Самостоятельных решений пока не принималось, поскольку наутро Гусева вызывал для доклада командир 220-го кавалерийского полка майор Ракипов. Письменное распоряжение на сей счет как раз и нес старшему лейтенанту боец, с которым Гусев встретился во время спуска.
Лагерь затих. Приятно было засыпать в натопленном шалаше, под убаюкивающее шуршанье слабого дождика.
Проснулся командир горных стрелков от негромкого разговора. Уже рассвело. Боец, голос которого показался Гусеву знакомым, тут же в шалаше взволнованно рассказывал что-то командирам. Он, видимо, недавно вернулся, насквозь промокший. Четко расслышал старший лейтенант только конец его фразы:
— Тут он прыгнул в канаву и быстро пошел прочь. И что-то запел не по-русски…
Гусев сразу догадался, о ком рассказывал недавно пришедший боец. Сбросив чужую шинель, послужившую ему одеялом, Гусев приподнялся. Боец взглянул в его сторону, присмотрелся, и его лицо расплылось в улыбке.
— Так, значит, товарищ старший лейтенант, вы все же Гусев? А я не поверил. Думал, что встретил немца. Даже пожалел, что не выстрелил, когда вы прыгали в канаву…
Утром вместе со связным старший лейтенант быстро спустился по знакомой тропе; накануне командиру альпинистов не удалось попасть к Ракипову, поэтому надо было сделать это как можно скорей. После хорошего отдыха почти бегом преодолели спуск по извилистой дороге.
Коханный остался ждать возвращения старшего лейтенанта. Перед уходом Гусев направил связного к лейтенанту Хатенову. Связной должен был напомнить ему, чтобы тот не предпринимал активных действий, а держал оборону на занятых рубежах, стараясь не раскрывать своих сил.
В расположении кавалерийского полка выяснилось, что майора Ракипова вызвали в штаб дивизии. Полком временно командовал начальник штаба майор А. И. Курилов. Он сообщил, что получен приказ из штаба дивизии, и отряду предстоит 8–9 сентября захватить перевал. Для усиления отряда полк Ракипова выделял альпинистам подкрепление. Одновременно должно было начаться наступление и основных сил 394-й стрелковой дивизии по ущелью реки Клыч. После взятия перевала боевым группам (отряда) предлагалось преследовать противника в направлении «Южной палатки».
Тут же было получено подкрепление для горного отряда. В боевую группу влилось 80 бойцов с двумя батальонными минометами.
На вопрос Гусева о судьбе отряда Максимова майор Курилов сообщил, что здесь находится лейтенант Гусак. Радостной была встреча двух альпинистов. Николай Гусак сильно похудел, от истощения и холода покрылся фурункулами. Их отряд успешно поднялся на гребень, не встретив противника, и занял оборону. Вниз были посланы связные с донесением. Связные не вернулись. Шло время. Кончилось продовольствие. Отводить людей без приказа М. И. Максимов не решился. Еще дважды посылал он связных в штаб, но никто из них не вернулся. Тогда командир направил вниз, как наиболее опытного, Гусака. Николай добрался в полк вчера поздно ночью, не встретив по пути никого из ушедших связных. Не оказалось их и в полку. Люди, видимо, погибли то ли при спуске с крутых скал, то ли в стычке с егерями. С группой бойцов отряду тут же послали продукты. Николаю же необходима была передышка. Поэтому он должен был выйти чуть позднее с таким расчетом, чтобы нагнать товарищей у наиболее трудной части подъема.
Поскольку больше не требовалось оборонять гребень в этом районе, отряд лейтенанта М. И. Максимова отзывался на отдых в расположение кавалерийского полка. Но судьба бойцов Максимова сложилась трагически. Следившие за отрядом немцы напали на наших врасплох. На месте лагеря остались лишь разбитые о камни винтовки. Эту печальную картину увидели на следующий день Николай Гусак и поднявшиеся с ним на гребень бойцы. Тщательно осмотрев местность вокруг, наши солдаты нашли тело лейтенанта Максимова. Его отряд погиб, но до конца выполнил свою задачу: прикрыл левый фланг отряда Гусева и заставил уйти с хребта немецких корректировщиков…
Однако обо всем этом стало известно значительно позднее. Гусев провел с Гусаком около часа и стал собираться в обратный путь. Наверх с альпинистами решил подняться и исполнявший обязанности командира полка майор Курилов. На время предстоявшего вскоре штурма перевала он переносил свой КП в район шалаша, где стоял эскадрон Коханного.
После обеда командиры вместе с вновь сформированным отрядом направились на лошадях к перевалу. Там, где тропа была очень крута, они спешивались, чтобы облегчить подъем лошадям, и шли, держась за их хвосты. Такой способ подъема оказался очень удобным: выделенные командирам верховые лошади родились в степях и неуверенно шли под седоком по горной тропе.
Достигнув шалаша, Гусев с отрядом продолжил подъем на высокогорный КП теперь уже пешком. Комиссар Коханный с эскадроном должен был присоединиться к нам на другой день. Вслед за ним собирался подняться и майор Курилов. Это было 6 сентября, а штурм перевала предстояло начать в ночь на 9 сентября.
На КП горного отряда выяснилось, что немцы его обнаружили и обстреляли из автоматов. Прямым попаданием мины были убиты два пулеметчика и уничтожен станковый пулемет. Погиб старшина Хромов, смело дравшийся в первые дни наступления на перевал. Трое бойцов были ранены. Найти более подходящего места для КП не представлялось возможным. Пришлось скрыть его прямо под скалой и возвести защитную стенку из обломков камней. Весь резерв отвели в лощину и частью рассредоточили в скалах вокруг командного пункта.
Однако перед началом штурма оказалось, что эскадрон, который должен был усилить наступающую группу, попал в засаду и был уничтожен.
Гибель эскадрона осложнила предстоящее наступление на перевал. Немцы вели себя бдительно. Наши — тоже, но силы сводного отряда значительно поубавились. Для осуществления штурма у нашего командования было теперь всего 150 человек. Правда, майор Курилов обещал прислать еще один отряд, но он не мог прибыть немедленно, а поменять срок наступления на перевал было уже невозможно. Поэтому прок от подкрепления выходил небольшой, вновь прибывшие могли только увеличить резерв штурмовых сил.
Над центральной седловиной, куда наши войска собирались наступать, возвышалась вершина. Именно на ее крутых склонах расположились вражеские снайперы, огонь которых затруднял движение основной группы горного отряда. Поднявшись на вершину, можно было не только выяснить расположение сил противника на перевале, но и парализовать действия снайперов или уничтожить их. Захватив вершину, наши войска получили бы большие преимущества для развития дальнейших действий.
Несмотря на плохую погоду, вновь была проведена тщательная разведка местности. Штурм был назначен на четыре часа утра, но боевые группы готовились к операции всю ночь: подгоняли розданные бойцам трофейное горное снаряжение и ботинки, выходили на рубежи атаки.
Видимо, в связи с тщательной подготовкой к штурму уже через несколько часов перевал Клыч был в руках советских войск. Как и было предусмотрено приказом, одна часть отряда после взятия перевала начала преследовать противника, а другая — осталась на гребне для обороны на случай контратак.
Майор Курилов вскоре поднялся на перевал, но связной, присланный из полка, передал ему приказ вернуться вниз. Горному отряду командир дивизии приказал, преследуя противника, спуститься в ущелье и объединиться с основными силами соединения, продвигавшимися вверх по ущельям реки Клыч.
Именно в этот момент наши бойцы заметили в верховье ущелья, в том месте, где тропа шла серпантином прямо к Клухору, большой караван мулов и цепочек немецких солдат, направлявшихся к перевалу. Противник, видимо, опасался окружения и начал отходить. Можно было предположить, что ему удалось оторваться от 121-го горнострелкового полка, сменившего 815-й полк и наступавшего вверх по ущелью реки Клыч.
Командование отряда наших альпинистов наблюдало в бинокли за отходом егерей, с горечью сознавая, что бессильно достать их огнем. А в синем небе над «полем боя» стали появляться, точно куски белой ваты, облачка разрывов. Это немцы обстреливали советские позиции из ущелья шрапнелью, но обстрел, к счастью, не причинял нашим бойцам никакого вреда. Однако сам факт обстрела означал, что еще далеко не все солдаты противника покинули ущелье.
Егеря, видимо, и сами поняли бессмысленность предпринятого ими орудийного обстрела, потому что вскоре прекратили его.
И все же, к великой радости наших бойцов, врагу не удалось уйти от возмездия. Над перевалом вскоре появились три советских бомбардировщика, вызванные, очевидно, для поддержки начавшегося общего наступления 394-й стрелковой дивизии.
